скоро сентябрь, и на вас навалится учеба… Я не могу принять ваше доверие и стать вашим сенсеем. Но тренером, пока есть время и возможности – буду.
Кажется, достиг своего, улыбаются оба, а затем склоняются в глубоком почтительном поклоне.
– Я оценил ваши возможности, – принимаю их поклон за согласие. – Завтра в это же время, но место будет другим. Пирс яхтенного клуба «Ночные воды». Это южнее грузового порта. Тихое местечко, легко найдёте в сети. Начнём ваше обучение.
Переглядываются недоуменно, во взглядах читается: «А что тогда было эти дни?». Не даю им додумать эту, в принципе, здравую мысль, рявкая командным голосом:
– Не задерживаю!
Как только падаваны скрылись из виду, обнажил Слово и уже в Изломе попробовал повторить те элементы, которые тренировал дома. Раз за разом, круг за кругом, связку за связкой. Увы, но то неожиданное вдохновение, накатившее на меня рано утром, уже прошло. Как ни старался, воссоздать его не вышло. По этой причине всё, чем занимался, это адаптацией того, что уже получалось под условия призрачной реальности.
Хотелось большего, но без вдохновения переделывать привычный стиль боя было неразумно. Я попробовал, конечно, но то, что вышло в итоге, оказалось хуже того, что было. Поэтому ограничился доработкой того, что тренировал в квартире.
Немногим больше часа занимался, а когда несколько бригад рабочих переместились на поле, покинул чашу стадиона.
Поплутав, скорее, по привычке и, как обычно, не заметив никаких признаков слежки, спокойно добежал до дома. И только выйдя из Излома и скинув маскировку, понял, насколько проголодался. Я ведь даже не позавтракал, так увлёкся с утра, что совсем забыл об этом.
Не успел поесть, позвонила Мелани. Поспрашивала ни о чём, выслушала такие же шаблонные ответы, а затем спросила, готовлюсь ли я к поездке в университет. Уверил её, что волноваться не о чем, и всё у меня будет нормально. Мне понятно, что она дёргается, но всё равно, эта пустая тревога немного напрягает. Как бы не прилетела неожиданно из Франции проведать сыночка в самый неподходящий момент. Расспросил её о работе, выяснилось, что она занята подготовкой сразу двух новых выставок: «Так много работы, так много!». Ну и хорошо, значит можно её не ждать, если не случится ничего экстраординарного.
Кстати, об университете, этот звонок мне напомнил, что скоро мне предстоит на несколько дней посетить эту обитель знаний. Ознакомительный визит будущих студентов, предназначенный для того, чтобы учащиеся в первые дни не бегали ошалевшими по гигантской территории, не понимая, что где и, собственно, «куда мне идти и что делать». Будь моя воля, отказался бы от подобной траты времени, но если так сделаю, то точно тут же примчится Мелани Вальян выяснять, что такое произошло. Да и у других могут появиться ненужные вопросы. Так что тут вариантов особо нет, если по-прежнему хочу прожить вторую жизнь более-менее нормально. А я этого очень хочу. Будь моя воля, послал бы все эти Прорывы, Изломы и всё, что с ними связано, и просто наслаждался вторым шансом. Но, увы, мой выбор в этом вопросе, мягко говоря, ограничен.
Кстати! Неожиданная мысль пронзила меня, будто молния, пройдя от макушки до пяток. Быстро вскочил из-за обеденного стола и метнулся к компьютеру. Так, где тут почта? А, вот она. Письма из универа…
О! Моя кривая память! Эта поездка на неделю в университет уже в следующий понедельник! Как, как это могло вообще вылететь из моей головы? Напрочь! Пять дней осталось всего… Вот же… Ситуация…
Минут десять сидел, тупо пялясь в монитор.
Дерьмо.
Все планы чертям под хвост. Целая неделя в трубу.
Заварил чай и уселся на подоконник. Привычное место, привычные толпы людей внизу, привычный поток машин на улице. Всё это расслабило и успокоило разум.
Что это я так всполошился? Все, наоборот, хорошо. Сам же думал, что надоело постоянно быть одному. Так это самый лучший вариант для социализации и вхождения в местное общество. Множество юношей и девушек, которые друг друга не знают, новое место – действительно лучше и не придумать. Наоборот, всё складывается просто отлично.
Только не вовремя.
Очень.
В принципе, всё можно решить. Кроме одного вопроса. Что делать с падаванами? Точнее, что с ними делать ясно – тренировать. Но надо сделать так, чтобы моё недельное отсутствие не сказалось на их прогрессе.
Надо сделать, надо сделать… Бери и делай! Просто делай.
С этой мыслью в один глоток допил чай и, взяв тетрадь и карандаш, сел за стол. Надо придумать детальный план тренировок. Расписать его по пунктам. Составить тренировочные схемы.
Солнце уже клонилось к закату, а у меня из всех успехов была одна строчка в чистовике планов и целая гора выдранных страниц в мусорном ведре.
Несколько раз уже думал, что вот она, хорошая схема, но проходило время, замечались нестыковки, и очередные листы летели в мусорку. Всё упиралось в то, что нужно было вживую смотреть, как у парней пойдёт с хождением на волнах. Это упражнение и то осознание, которое оно мне принесло, продвинуло меня в понимании Излома и возможностей проекции так, как ни что иное. Я просто чувствую, что нужно начать именно с этого, а не с чего-то другого.
Мне потребовалось несколько дней, чтобы легко чувствовать себя на волнах. Сколько у них уйдёт на это времени?
Голова настолько тугая, что мысли просто отказываются нормально формироваться. Но нет, нельзя сдаваться, если решил делать, то и нужно делать, а не искать оправдания «почему нет».
В общем, выпив за вечер больше пяти кружек крепкого зелёного чая, в котором содержание кофеина больше, чем в самом лучшем кофе, всё же родил приблизительный план самостоятельных занятий падаванов. После чего, чувствуя себя более измотанным, чем после марафонской пробежки, завалился спать, даже не поужинав.
Всю ночь меня преследовала какая-то ахинея. То на меня нападал боцман, но едва его цзань пробивал мою защиту, как я доставал из-за пазухи тетрадь и говорил ему, что такой приём не записан в плане, а значит, его удар не считается. То капитан парусника костлявой рукой рисовал на песке схемы, якобы объясняя принципы его фехтовальной школы. Беда в том, что схемы он рисовал из хоккея. В общем, какой-то сюр всю ночь снился.
Звонок будильника, выдернувший меня из этой безумной белиберды, воспринял как избавление. Даже не остался немного поваляться в кровати, сразу вскочил на ноги и, поставив чайник, отправился в душ. Чередуя то холодные, то горячие струи воды, вымывал из себя остатки сна. Не сказать, что смыл
