Нет, что-то другое. Упали первые холодные капли – будет гроза! От раската грома земля вновь содрогнулась, а деревянные идолы протяжно заскрипели. Что тебе нужно? Отвечай!
Полыхнули молнии и на несколько мгновений осветили небосклон. Если б Веягор не смотрел наверх, он бы ничего не увидел, но, узрев, не мог забыть: средь облаков застыли люди с лицами идолов – почтенные старцы, похожие на тех, что теперь рассеялись меж столбов на дворе, не боясь божьего гнева.
Но кто был там, в небе, против них?
Гром раскатился на тысячи верст вокруг, и раздался жуткий треск, с которым деревянный идол раскололся вдоль надвое и распался, чуть не вогнав в землю замешкавшегося старца. Веягор не шевельнулся. Этот свист в ушах – о чем он? Едва уловимые слова. Еще зарево, еще суровые лица, а против них – что это?
Короткий высверк молний озарил еще одно лицо.
У него были пламенеющие глаза в острых треугольных глазницах. У него был оскал – горящий зигзаг, очертивший острые зубы. И когтистая лапа, вытянутая вперед, к идолам. От лапы тянулись сверкающие нити молний – к крошечным ненастоящим людям, слепленным из туч, но Веягор узнал обоих: Ивана и Буреглава.
Демон рассмеялся, распахнулась ломаная линия рта и выплеснулся в небо огонь. Он смешался с дождем и упал на землю каменными брызгами.
«Так вот откуда у них сила, – понял Веягор, стоя на том же месте. – Вот как Буреглав, в жизни ничего путевого не сделавший, вдруг собрал бурю!»
– Не на той ты оказался стороне! – громко выкрикнул старейшина. – Ни люд, ни боги не выстоят пред его величием!
Каменный дождь словно остановил время. Старцы на дворе замерли, уставились на жреца с разных сторон. В глазах их отразился дьявольский огонь.
Веягор встряхнул головой: в ней звенело, звучали чужие голоса, но словно под толщей воды. Если демон и пытался пленить его, то не смог. И Веягор остался один против всех ведичей на круге.
Молнии теперь вспыхивали не прекращая, и на капище было светло как днем. Один из ведичей ударил посохом в землю – и Веягора сбило с ног. Гул в голове усилился, но из него вдруг, как из худого мешка, вырвались крики о помощи. Лежа на спине, Веягор видел, как повернулся к нему бородатый лик Стрибога в небе. Он медленно, но отчетливо кивнул.
Веягор не медлил, подул во всю мочь, и не в рог, а над собой. Ветер вырвался из его груди, сшиб крадущихся к нему старцев. Жрец вскочил. Перед глазами поплыло, но взглядом он встретился с резным идолом и мгновенно окреп. Взмахнул рукой. Ближайший ведич пролетел пару саженей и с размаху ударился спиной о крыльцо так, что сломал столбики в перилах.
Однако ж в остальных демон вложил столько силы, что один их удар – и идол Стрибога как подрубленный покосился набок и стремительно полетел на Веягора. Тот кувырком откатился в сторону, но и второй идол уже падал на него. От третьего уйти не успел – он настиг со спины, придавил к земле ногу, не вытащишь. Веягор свистнул, но никто не откликнулся: напуганные птицы спешили убраться подальше от бури.
Жрец сумел перевернуться на спину, когда старцы воздели руки к небу. Он видел, как воспарил над землей сломанный столп и поплыл к нему – перед таким никакой щит не устоит. Веягор сжал ладонь в кулак и ударил по земле. Теперь посыпались навзничь ведичи, а идол глухо обрушился в двух пядях от головы жреца. Второй рукой Веягор махнул от себя, и придавивший ногу столп отлетел назад, сбив на пути поднявшегося старца. Погребенный под его весом, ведич безвольно обмяк.
Веягор встал, пытаясь оценить, сколько осталось старцев на дворе, но на горло ему словно набросили удавку. Он вцепился в нее, хватанул пальцами воздух – бестелесные путы давили, сопротивляться им было невозможно. Ведич стоял прямо за спиной, громко дышал. В глазах темнело, голоса в голове молили громче, и тогда жрец нащупал на поясе ножны.
Клинок вспорол старцу живот, плеснув горячей кровью Веягору на руку. Ведич охнул, согнулся – удавка распалась. Веягор отскочил в сторону, растирая шею, хоть на ней не осталось ни следа. Огляделся. Никого живых, но дурное предчувствие кричало: «Тут он, тут!»
Старейшина вышел из-за последнего устоявшего идола. Глаза его сделались совсем как у демона: рыжий свет заливал их от края до края. Он сложил ладони, выставил их против Веягора и улыбнулся.
Жрец едва успел вторить ему, закрывшись от ураганного ветра, готового смять и раздавить все на своем пути. Два воздушных потока столкнулись над жертвенником, расколов его надвое. От грома взбрыкнула земля, но оба жреца выстояли. Веягор чувствовал, что на него неотвратимо надвигается стена. Мягкие сапоги скользили по мокрой траве, в груди клокотал жар. Амулет словно вплавился в кожу и – Веягор вдруг отчетливо это понял – сдерживал тот кашель, что уже должен был разорвать жрецу грудь. Он выдохнул сильнее. Теперь попятился старейшина, но стена его не дрогнула.
Гудели жилы в руках, пот вымочил платье насквозь, колени ломило от напряжения. Веягор боялся отвести взгляд, но понимал, что не сдюжит против демона в обличье ведича. Нужно что-то, что-то… Демон в небе все так же ухмылялся, изо рта его расплавленным железом стекала слюна. Веягор посмотрел на Стрибога.
Непослушные губы зашептали молитву, негромко, но рог все еще висел у него на груди, и слова донеслись до небосклона. Губы бога искривились в усмешке.
Дождь пролился с неба в одной-единственной точке над головой старца. Демон захохотал, брызнул слюной, и она мгновенно обратилась камнем.
Старец вовремя понял, что задумал Веягор, вскинул руки, защищаясь. Волной ветра ведич отбил камнепад, но тут же его снесло силой Веягора и впечатало в подклеть. Веягор сжал кулаки и вновь расправил ладони – второй удар выбил из старейшины дух.
Обессилевший жрец упал на колени. В небе над его головой расплылось алое зарево, голоса в голове исступленно закричали, и вдруг все погрузилось во мрак.
* * *
Холодный дождь смывал с лица пот и кровь. Веягор открыл глаза – светало. Кто-то сидел рядом.
– Вы справились, господин, – тихо сказал Гаврила, подбросив на ладони небесный камушек.
Веягор изумленно уставился в его чистые печальные глаза.
– Так проще, – пожал мальчик плечами. – Когда он говорит с вами… напрямик, это больно для вас. А моя душа еще не вознеслась, и я могу быть посланником.
– Что произошло… там? – хрипло спросил Веягор.
– Порой и богу нужна наша помощь, – качнул головой Гаврила. – Он в вас не ошибся. Ни тогда. – Мальчик выразительно взглянул на грудь жреца, где амулет перепутался цепью с рогом. – Ни теперь.
Веягор сжал серебро в ладони: оно остыло и было покорно.
– Он более вас не оставит, – пообещал Гаврила. – Какой бы путь вы ни выбрали.
– А какой выбрать?
Мальчик встал, спрятав камушек в карман. Улыбнулся на прощание и добавил:
– Правильный.
Уходя, он растворялся, словно дождь смывал его, пока не исчез полностью. Веягор встал, оглядел разрушенное капище и мертвые тела. Кто-то сидел на крыльце, раскачиваясь вперед-назад. Увидев приближающегося жреца, уцелевший ведич упал на колени и согнулся к ногам Веягора.
– Пощади, – взмолился старец. – Не ведали, что творили…
Из дома выглянули испуганные служки. Веягор вновь окинул взглядом поверженных идолов.
– Стань нашим старейшиной, – согбенный старик взглянул на него снизу вверх. – Ты – избранник божий! Кто угодно под твоей рукой служить захочет!
Веягор зашел в дом, собрал котомку в дорогу: чистое платье, ломоть хлеба, вяленого мяса.
Дождь прекратился. Жрец вышел на тропу, ведущую к киевским воротам, и побрел по ней не сворачивая.
Андрей Ермолаев
Лис
Звереголовым зовут его. Из тьмы он родом и во тьму войдет. Станет свет клинком его верным, а щитом – чужая любовь…
Надпись над маргиналией [10] на третьем свитке Боянова пророчества
