голос. — Ничего не говори, я все равно не услышу. Внутри ушей у меня плещется море, оно грохочет так громко, что я потерял собственные мысли.
Безумец говорил, но его не сопровождала усиленная волна звука. Приспособился? Если прислушаться и отсечь лишние басы, то слышно, как высоко поднят голос.
— Семнадцатая улица, дом торговца книгами, там живет девушка по имени Эстер, — я не поверил услышанному. Неужели спятивший мужчина это отец Эстер?
— Нет! Молчи! — голос буквально ударил меня. — Защити ее, мальчик, в глазах которого живет смерть. Я заплачу, заплачу… Синие птицы кружатся… Молот гнева… В подвале есть тайный люк, ключ книга Тайлицэань, внутри деньги и свиток. Там все ответы и твоя награда. Синие птицы кружатся над черным морем…
Через несколько минут старик затих. Я почувствовал, что жизнь покинула его. Дыхание Белой госпожи так отчетливо слышно в кромешной тьме, что смерть отца Эстер принесла ледяные мурашки, побежавшие по сердцу.
— Я помогу тебе, дитя, — ее голос был наполнен теплотой. — Принеси в жертву двадцать жизней и поклянись служить мне.
— Прошу простить меня, но я служу лишь себе, — я потряс головой, пытаясь избавиться от гипнотического, завораживающего шепота.
— Твое упрямство будет дорого стоить, — смех Белой госпожи взорвался в сознании ледяными бомбами. — Но не тебе, а тем, кого ты полюбишь. Но пусть будет так. Принеси мне двадцать жизней.
Когда ее присутствие улетучилось, заскрипела дверь, впуская свет факела, больно ударившего по глазам. Я вывалился на наружу. Ноги не слушались, став деревянными чурбаками. Стражи громко расхохотались.
— Не сдох все-таки, — надо мной возвышался Барт, пахнущий кислым пивом и свиным жиром. В его руках находилась толстая книга и перо. — Так, найдем мертвым на третьей неделе в поющем карцере. Тащите эту падаль в камеру к смертникам. Вроде всех забрали?
— Он последний, господин, — почесал голову один из бойцов. — Только ему впаяли две с половиной недели, остальных еще десять назад выпустили.
— Старик еще был, — я сплюнул кровью из разбитой губы. — Умер пару минут назад.
— Да не должно быть никого, — мне достался пинок в лицо. — Причудилось засранцу.
— Хм, — Барт лизнул палец и перевернул страницу. — А мальчишка не сбрендил. Проверьте тридцать пятую камеру.
Вскоре стражи вытащили из камеры тело страшно худого бородатого старика. Я заметил, что его уши покрыты черной запекшейся кровью. Тело отца Эстер покрывало множество шрамов — один пересекал все туловище от ключицы до колена. Боевитый был мужик.
— Ты что конченный? — Барт ответил забывчивому стражу такую мощную затрещину, что тот распластался на полу. Каждое следующее слово палач сопровождал ударом сапога. — У нас! Блять! Серьезная организация! Двадцать дежурств вне очереди! Полгода без премии! Выродок тупоголовый!
Пятка Барта опустилась на руку стража, с хрустом ломая несколько пальцев. Остальные стражи замерли, как статуи, боясь дышать. Палач еще долго сыпал проклятиями, сетуя на кретинов неспособных грамотно вести отчетность. Следующему, кто слажает, он пообещал засунуть в задницу двухметровую шипастую булаву. Барта не огорчила смерть старика, он пришел в ярость из-за записей в журнале.
— Молодец, что заметил ошибку этих кретинов, — палач ухмыльнулся по-отечески похлопал меня по голове и помог встать. — Так, доставить в целости и сохранности.
Тупая жирная скотина. Он подставил меня по полной. Стража меня гарантировано с дерьмом смешает… Ноги наполнило неприятное покалывание и зуд от крови, обильно прилившей к затекшим бедрам и голеням. Но когда меня втолкнули в камеру, они еще не успели отойти. Я не удержался и проехался рожей по грубому каменному полу.
Помещение точно такое же, как и первое, но народу здесь поменьше. Поначалу я не увидел знакомых лиц, но уловил ласковый убаюкивающий голос Николы, говоривший с Келом. Я побрел через центр зала, спиной ощущая оценивающие взгляды. Никто не лез на рожон, лишь лысый здоровяк со шрамами на блестящей голове что-то буркнул себе под нос и ухмыльнулся.
— Привет, — я поздоровался с девушками и упал на колени.
— Крис! — Эстер обернулась и ее глаза удивленно расширились. — Бог ты мой, сколько ты просидел в карцере?
— Бедный мальчик, — Никола коснулась моей руки. Кел прижался к ее ноге, заинтересованно смотря на меня.
Если они здесь, то осуждены на смерть. Паршиво. Пока у меня нет никаких вариантов, чтобы выбраться из тюрьмы. Еще нужно как-то сказать Эстер про ее отца. Из темноты возле самой дальней колонны вышел Варлам — весь его живот был покрыт пожелтевшими бинтами с пятнами крови. Лицо старика нездорово поблескивало в свете факелов.
— Выжил таки, — суровое лицо прорезала улыбка, сделав его по-настоящему пугающим.
— Тебе не идет улыбка, дедуль, — я оскалился в ответ.
— Вам нельзя вставать, дедушка! — Никола с Келом подбежали к мужчине, пытаясь поддержать его под руки.
Когда они успели так сблизиться? Хотя за две недели могло многое произойти. Возможно, что мои чувства обострились после двух недель в карцере и встречи с Белой госпожой, но в дыхании старика ощущался холод смерти.
— Все не так паршиво, сопляк, — Варлам перехватил мой взгляд и заворчал. — Вы отстанете от меня или нет?
— Кто тебя так? — я оперся на плечо Эстер.
— Скоро узнаешь, парень, — кашлянул Варлам. — Быть может, тебе попадется тот же самый ублюдок, что и мне. Тебя в смертники записали?
— Я умер сегодня в карцере, так записал Барт, — мне не понравилось состояние мужчины. Кто его так отделал?
Вскоре принесли обед — по две чашки теплого риса с мясной подливкой, мягкий хлеб и кислый молочный напиток. Я не поверил глазам. Откуда такая щедрость? Есть приходилось очень медленно, но даже так желудок не справлялся и пришлось скатать из риса липкий шарик, оставив его про запас.
— Ты хоть знаешь, где мы находимся? — старик вытер жирные губы и громко рыгнул, испугав Кела. — Вижу, что вообще без понятия. В тридцати километрах от города есть заброшенная шахта, оставшаяся со временем Артрии. Сорок лет назад на ее базе была построена тюрьма для особо опасных неодаренных преступников — сюда свозили головорезов со всей страны. Основные помещения находятся на двенадцатом этаже, большая часть верхних завалена и есть только один выход наружу. Лифт.
— Откуда вы все это знаете? — с сомнением в голосе спросила Эстер, чересчур плотно жавшаяся ко мне.
— Не встревай в разговор старших, соплячка, — нахмурился мужчина. — Мне эта тюрьма знакома, как пальцы на руках. Помощник главного инженера, как-никак. Сколько денег мы тогда попилили, тебе такие суммы даже не снились. Видишь на каждой колонне есть круглая выемка на самом верху? Там могли быть автоматические турели.
— Что за турели? — поинтересовалась Эстер.
— Железные палки, которые очень быстро делают бабах, — ядовито
