class="p1">— Ага! То есть, у этого Вивальди есть своеобразная гордость. И еще: обратите внимание, в каких гостиницах он останавливается. «Глобус» — самая лучшая гостиница в городе. «Восточный Ветер» — я был там однажды. Проиграл в карты несколько империалов и, в итоге, напился так, что пришлось заночевать в тамошнем номере. Дорого, зараза… Но очень недурственно.
— То есть…
— То есть Виктор Вивальди — состоятельный человек. Возможно, из богатой, знатной семьи.
— В «Ветре» он записался как «Виктор Вивальди, эсквайр», — заметил главжандарм.
— Отлично! К этому я и клоню: ваш псионик — гордый тип. Пользуется своими настоящими именем и фамилией — в этом я уверен почти на все сто. Платит наличкой, хотя мог бы обойтись и без этого. Предпочитает все дорогое и качественное. Такой человек, Винсент, не станет «вписываться» на чужой квартире. Но в гостиницу теперь вряд ли сунется, если, конечно, он не полный идиот. А теперь вопрос: где в этом городе можно скоротать время — а мы будем исходить из того, что в Нижнем Тудыме наш псионик застрял случайно — так, чтобы можно было и вкусно покушать и, в случае необходимости, заночевать?
— Дорогие ресторации! — воскликнул Смайл, вскакивая.
— Или ключ-клубы для именитых персон. Отправьте туда своих филлеров, и Вы найдете Вивальди.
— Фигаро, Вы молодец! — начальник жандармерии схватил следователя за руку и принялся ее трясти. — Вы даже не представляете, как Вы только что мне помогли!
— Безмерно счастлив, — саркастически фыркнул Фигаро. — Но, Винсент… Хотите, я дам Вам хороший совет?
— Я слушаю.
— Обойдитесь без кретинской самодеятельности. И никто не пострадает.
Ресторация «Равелин», (где уже успел отметиться младший следователь ДДД Фигаро) была «самой-самой» во всех отношениях, но особенно это касалось кухни и цен.
Пат Виски, в прошлом осведомитель тудымской жандармерии, а в настоящее время — филер на полставки, сидел в нижнем зале и тосковал.
Поначалу, когда Виски поставили «пасти» именно «Равелин», он возликовал — в кои-то веки он бы смог отдохнуть в заведении, которое по праву считалось лучшим в городе! А когда Винсент Смайл лично выделил ему десять империалов на расходы, радость Пата перешла все границы
«Сиди себе за столиком, ешь-пей, да зыркай по сторонам — не работа, а лафа!», думал довольный филер.
Но, как это часто бывает в жизни, его надежды при столкновении с реальностью, оказались хрупки, аки пустынный мираж.
Когда Виски открыл меню и взглянул на цены, ему суждено было пережить серьезную духовную трансформацию. Оказалось, что на свои десять золотых он может, разве что, покушать солянки, взять на второе утку в подливе и запить все это дело морсом.
«Из мандрагоры они, что ли, этот морс гонят? А утку, наверно, фаршируют жемчугами», грустил филер, листая меню в тяжелом кожаном переплете.
Однако же, находчивость и практичность — качества, которые за Виски заметила еще его покойница-мать, как всегда пришли на выручку в нужный момент. Филер покумекал, произвел в уме несложные расчеты, отложил меню в сторону и щелчком пальцев подозвал гарсона.
— Вот что, любезный — принесите-ка водки. Мятной. В большом графине.
— Уже несу! А закусочка?
— Холодец. И смотри, шельма, чтоб с хреном!
— Айн момент! — гарсон исчез и через минуту появился с подносом, на котором потел филигранный графин мятной. — И огурчики малосольные — от заведения.
Филер поправил манжеты, вздохнул, отряхнул казенный пиджак — темно-зеленый с искрой — и приступил к работе.
Часам к семи настроение Пата Виски немного улучшилось, а к половине девятого душевное равновесие филера было полностью восстановлено, чего, правда, нельзя было сказать о равновесии телесном: выходя в туалет, Виски слегка шатался. Он перепутал лестницы, едва разминулся с какой-то пышно разодетой дамой, раскланялся, чуть не свалился с лестницы и поднялся на второй этаж, где ужинали местные богатеи.
«Ух, ну и тяжела ты, служба-матушка», подумал Виски, безуспешно пытаясь завязать галстук, который к тому времени стал похож на селедку второй свежести. «А говорила мне матушка, царствие ей небесное…»
В этот момент филер замер, а глаза его округлились.
Прямо у окна напротив лестницы, за отдельным столиком сидел господин в бежевом костюме и аккуратно разделывал ножом рябчика. Черные волосы с проседью, бородка клинышком, нос с горбинкой. Рядом на вешалке висело дорогое белое пальто и черная с алой лентой шляпа.
«Он», пронеслось в голове у филера.
Без сомнения, это был тот самый человек, описание которого он и вместе с ним еще одиннадцать жандармских шпиков получили сегодня с утра. В голове у Виски вихрем пронеслись слова Винсента Смайла:
«Помните, ваша задача — просто выслеживать его. Ни в какие контакты не вступать, не «светиться» никоим образом. В случае обнаружения этого господина немедленно телеграфировать в участок по форме «А». И помните — он очень, очень опасен»
И вот теперь человек, который, по словам того же Смайла, убил троих людей менее чем за пару суток, преспокойно ужинал в пяти шагах от Пата Виски!
Надо отдать филеру должное: даже пьяный в стельку он действовал профессионально и быстро. Не сбавляя шаг, и даже не глядя в сторону убийцы, Виски продефилировал через зал, спустился по черной лестнице и пулей вылетел за порог.
Телеграфная будка находилась в паре сажен от входа в «Равелин». Филер рванул стеклянную дверцу — слава богу, будка была пуста — и трясущейся рукой запихал серебряк в щель. Звякнул колокольчик. Виски забарабанил по клавишам шифровальной машинки:
«Срочно. Молния. Номер пятый — шефу. Клиент прибыл. «Равелин, второй этаж, купеческий зал»
Застрекотали игольчатые валики, застучали молоточки, и из машинки выползла лента с дырочками. Виски подхватил ее, сунул в приемную щель, и набрал номер центрального участка жандармерии. Телеграф проглотил его монету, лента уползла в недра латунного ящика, начала раскручиваться пружина — аппарат отправлял сообщение.
Тяжело дыша, Филер вытер пот со лба тыльной стороной ладони, достал из кармана пачку «Короны» и закурил. «Только бы они успели», думал он. «Только бы успели».
— Будем брать прямо в ресторации? — деловито осведомился Гуга Фелч.
— Зачем? — сержант Нобль выпустил из ноздрей две тонкие струйки табачного дыма. — Куча народу, еще ненароком пришибем кого-нибудь. Пусть выйдет, вот тогда… — он резко ударил кулаком по раскрытой ладони.
— Значит так, ребята, — старик Юзик сплюнул в сугроб, — когда он выйдет, то станет искать извозчика. А мы с Квинтом позаботились, чтобы единственным извозчиком у
