не проходят. Пришлось ограничиться щитом и кистенём. Меч не стал брать: лишний он в таких замесах, кистень надёжнее, несмотря на все недостатки этого оружия.
У ворот я оттеснил в сторону старого слугу, который, понимая важность момента, не особо и сопротивлялся. Гумус застыл у стены с подаренным тесаком — видать, подвигов ему захотелось. Равур пристально всматривается в окно из своего кабинета.
Если убийц несколько, то отобьёмся. Хотя есть в этом какая-то странность. День на дворе, ну или, скорее, ближе к вечеру. Что-то рано убийцы начинают, нет чтобы ночи дождаться и спокойно, пока все спят, через забор перемахнуть. Хотя, что у них в головах творится, кому бы понять; может, они на момент неожиданности рассчитывают.
Через небольшую щёлку в деревянных, немного рассохшихся воротах я видел только одного мальчишку. Впрочем, это ещё ни о чём не говорит. Наверняка старшие его группы сбоку от ворот, прижались к стене. А может быть и ещё хуже. Пока мы тут, они уже перелезли через стену и занимают позиции.
Калитка в воротах рядом, только руку потяни, чтобы отодвинуть засов, а я пару секунд туплю, собираюсь с духом.
— Дай я, — сказал старик-слуга, которого я, к своему стыду, так и не знаю, как зовут. — Как впущу, наваливайся на калитку и запирай засов. Никуда от меня парень не денется…
Вот ты умник какой! Нет, ну конечно, спасибо, что тут рядом ошиваешься и взялся за важную задачу. Но кто тут протупил и не известил меня, что якобы почтальон прибыл по мою душу?! Стареешь, что ли, и мозги не так уже соображают?! А может, думал, что мальчишка просто пробивает, тут я или нет, и не побежал кого-то извещать?
Вопросов больше, чем ответов. Взять бы живым мальчишку, а там он запоёт, хотя из меня дирижёр в пыточной как из дерьма пуля.
Мальчишка, не подозревая подвоха, прошёл в чуть приоткрывшуюся калитку ворот. Я навалился на неё и спешно задвинул засов. Старик-слуга держал мальчугана, прижимая к его горлу как по волшебству появившийся нож. Мой малой только хлопал глазами и не понимал, как так быстро уже подвиги кончились.
Пока Гумус приходил в себя, я кивнул малому, чтобы он был само внимание, и спешно прошёлся руками по телу мальчишки в поисках оружия. Как ни странно, он был совсем чист, но это ещё не повод скидывать его со счетов.
— Смотри за забором. Как полезут, ори что есть мочи, — сказал я мелкому под влиянием не отпускающей меня паранойи.
— Записка где?! Кто тебя послал?! Сколько вас?! — взялся я за посланника.
— Дяденьки, отпустите меня. Мне прокричали из тюрьмы, что тут меня накормят и денег дадут. Надо только письмо принести. Мне обещали! — орал мальчишка.
— Ничего не понимаю… — такими были мои первые слова. — Где письмо?!
— Тут, в руке… — плакал мальчишка, испугавшийся сурового приёма.
Я вывернул его руку, в ладони был зажат какой-то клочок ткани. Что это?! Письмо?! Почему на ткани?! Почему так?!
Тупил я недолго. Развернул серый кусок, и всё встало на свои места. На грязной материи я увидел какие-то красные разводы. Ткань до боли знакомая, в такого же цвета рубашке ходит Антеро.
Суки! Убили Антеро! Бродяга же знает, что я не умею читать! Трясущимися руками разглаживаю лоскут.
Узоры, наверное, написаны кровью. На обычные иероглифы не похожи. Рисунок примитивный. Кружок головы, овал туловища, четыре чёрточки рук и ног. Человечек за решёткой. А вот снизу написано кровью совсем не то, что я ожидал. Там были арабские цифры: три и пять.
Что это за шифр?! Откуда?! Кто тут знает эти цифры?! На случайные разводы кровью не похоже: слишком старательно цифры выведены, гораздо более тщательно выделены цветом, чем человечек за решёткой. Не один раз кровью прорисовывали.
А потом я вспомнил, как в таверне в Странном городе нацарапал по пьяни на столе имена, которые забыл. Там я так же процарапал номера. Антеро, помнится, ещё кривился от того, что у них цифры гораздо лучше смотрятся.
Теперь понятно! Имена, а точнее буквы, которыми они записаны, он не запомнил, а вот цифры у него в памяти залегли. Письмо, значит, от него. Рыцарь в тюрьме. Понимал, что я не поверю чьим-то словам со стороны, и прислал в подтверждение его личности эти цифры.
— Это от Антеро. Накормите мальчишку, раз ему обещано. Я к кору Равуру. Скоро буду, — после затянувшего молчания начал я отдавать приказы слуге. Тогда в шоке просто не осознавал, что не имею права что-то приказывать в чужом доме.
Уже спустя минуту, когда я шёл к старику, понял свой косяк, но как-то уже поздно забирать свои слова обратно.
* * *
— Кор Равур, похоже, что Антеро в тюрьме, — сказал я старику. — У меня нет сомнений, что послание от него.
— Резко за вас взялись… — всё, что смог вытолкнуть из себя старик, покашляв кровью на платок и тщательно его спрятав. Туберкулёз?!
— Кор Равур, простите меня за всё. За комнату, за сайкух, за лишние волнения, — неожиданно для себя произнёс я. — Так получилось…
— Иди уже… Вижу, что не терпится расспросить посланника. Потом жду у себя… — отмахнулся от меня старик.
— Рассказывай! — резал голосом я, как только появился на кухне.
Мальчишка сидел за столом и наворачивал холодный, не разогретый суп, да так, что за ушами трещало.
— Мне просто скинули камень с куском тряпки. Я даже лица его не видел, — пробубнил с набитым ртом мальчишка.
Совсем мелкий, на взгляд так лет десять, но кто знает, сколько ему на самом деле: голод не помогает вырасти.
— Где эта тюрьма? Далеко отсюда? Ты рядом живёшь? — сыпал я вопросами.
Если честно, то большинство ответов были простыми и ничего нового не добавляли.
Парень просто ошивался рядом. Его окрикнули из-за решётки и обещали золотые горы и кормёжку в том числе. Другие беспризорники уже привыкли на вопли из-за решёток не реагировать. Мало ли что там пообещают, далеко не все исполняют обещанное. А это новичок или слишком оголодал, вот и повёлся.
— Сколько тебе обещали из-за решётки? — отвлёкся я от своих мыслей.
— Монету…
Я опять заскрипел мозгами. Медяшка — слишком мало, золото — слишком много. Наверное, серебро.
— Держи, тут три, — протянул я монету пареньку. Серебро с номиналом тройка. Меньше просто при себе не оказалось. Судя по расширившимся глазам паренька, на такую удачу он и не рассчитывал.
— Не пойми неправильно, но пока я не проверю твои слова, побудешь здесь. Тебя будут кормить, но за тобой постоянно будет надзор,
