с посохом, на конце которого светился знак в виде спирали. Такой же был у меня на мече и кольце. Стрибог почтил нас своим визитом.
Площадь шумно выдохнула и склонилась перед богами.
— Я, Хранитель миров и бог Равновесия, Владислав. Пришел вершить суд.
— Я, Перун, бог воинов, куратор курсантов, пришел вершить суд.
— Я, Стрибог, бог ветра, знающий правду, пришел вершить суд.
Посохи синхронно ударили о землю, и позади них возникло три трона. На центральный, более высокий, сел Влад, а на стоящие по бокам от него, чуть более низкие, сели боги.
— Пусть выступит тот, кто предъявил обвинения, — громко сказал Хранитель.
— Его сейчас нет в крепости, — склонился изрядно перепуганный Брусилов, но сверкнула вспышка, и я увидел стоящего рядом с ним мужика, что подслеповато щурил глаза. Именно он был рядом с Аракчеевым, когда мы заходили в Смерть.
— Кто ты? — прогремело над площадью.
Тот заполошно огляделся, и наткнувшись на меня, его взгляд вспыхнул ненавистью, а потом губы прорезала едва заметная усмешка, которая, впрочем, сразу исчезла.
— Меня зовут Евгений Викторович Гордеев. В настоящий момент я временно исполняю обязанности коменданта крепости.
— Гордеев, бывший муж Люды? -спросил я. Точно, его же тоже отправили в ссылку. Вероника что-то такое говорила. Жаль, что не знал, что это он, а то бы тоже отправил на тот свет. Правда, почему-то мне кажется, что у меня такая возможность скоро появится.
— Не бывший, — тут же оскалился он.
— Наверное, я тебя разочарую, но все-таки бывший, — ответил я. — Развод она получила и скоро станет моей женой. Она и твои дети вошли в род Багряниных, уже забыв о своем ублюдочном отце. Как ты мог променять такую потрясающую женщину на кого-то другого, я не понимаю.
— Жаль, что Афанасий меня не послушал, когда я предлагал ему еще раньше тебя удавить, — прошипел Гордеев. — Но теперь у меня появился шанс, и я его не упущу.
— Говори, как было, — вновь прогремел голос Хранителя, и Гордеев, поклонившись, начал свой рассказ:
— Эти люди появились в крепости несколько дней назад. Согласно общему договору мы приняли их, предложив отдых. Но как оказалось, их целью был конкретный человек, а именно князь Мышкин, который честно выполнял свой долг и был сильным магом.
Тот, кто называет себя Багряниным, спровоцировал вызов на дуэль, которая категорически запрещена между вольными и заключенными. Граф попытался ему помешать, но Багрянин настоял на своем.
Применив артефакт, который был запрещен дуэльным кодексом — а именно камень разделения души и тела, он создал множество своих копий, после чего убил Мышкина, а потом попытался скрыться.
Ему попытались воспрепятствовать, но он смог вырваться, попутно убив коменданта. Увы, я этот момент не видел, находясь на другой стене крепости.
Не знаю, простое ли это совпадение или чей-то злой умысел, но во время дуэли на крепость напали, и пока я с другим отрядом отбивал атаку, преступление было совершено.
Все, что я застал — мертвого графа и поспешно бегущий прочь отряд Багрянина. В погоню пуститься мы не рискнули, опасаясь засады. Так же мы не смогли доложить о происшествии, потому что артефактом связи мог пользоваться только комендант. Но он был мертв, а его заместитель тяжело ранен. После она так же скончалась от полученных ран.
Через несколько дней этот отряд вновь появился у крепости, приведя за собой хвост из большой армии инолюдей, которые немедленно встали лагерем, окружив крепость.
Мы успешно отбивали их атаки, пока под покровом ночи дружина, именуемая Судороги, не подкралась к стене и не взорвала ее часть неизвестным мне способом, а после скрылась. Лишь чудовищными усилиями и ценой многих жизней нам удалось отбить атаки, направленные на пролом, а после восстановить стену.
Армия, простояв еще день, ушла, и тут на связь вышел комендант Гордости, которому я и поведал обо всех преступлениях Багрянина. На этом у меня все.
— Свидетели, — громыхнул Стрибог.
— Увы, их не осталось, — развел руками он. — Есть лишь записи с магических артефактов. Они размыты из-за творимой магии, но разобрать их содержимое можно.
— Как здорово, что не осталось свидетелей, — пробормотал я тихо, но меня услышали. На мне тут же скрестились взгляды, но я сделал вид, что рассматриваю небо, в котором что-то увидел.
Тем временем Гордеев достал записывающий артефакт в виде небольшого камня — мы тоже такими пользовались, — и кинул его в центр площадки. Как только тот ударился о землю, появилось дрожащее изображение очень низкого качества.
На нем были видны мои иллюзии, которые скакали возле Мышкина, и как одна из них (хотя это был я) нанесла ему удар, отделивший голову от тела.
Потом пошла рябь, вот мы стоим, разговариваем с Аракчеевым, потом картинка моргнула — и вот он лежит в луже крови, а вдалеке видны наши спины, а наши ящеры проворно перебирают лапами, удаляясь от крепости.
— И вот еще одна запись, если вас не убедила первая, — добавил тот и кинул на землю новый камень.
Тут изображение было еще хуже. Войско инолюдей, крики, взрывы, потом полетели камни из стены — и опять наши удаляющиеся спины. А вот это было странно. Нас смогли рассмотреть под иллюзиями?!!
— Достаточно ли вам этих доказательств, боги? — пафосно спросил он.
— Ты услышан, — прогремел Стрибог. — Что ты, аватар, скажешь в свою защиту?
— Кино интересное, да вот оператору руки я бы пообломал, — выйдя вперед, я поклонился всем стоящим и сидящим.
— Что ж, наверное, теперь моя очередь. Дуэль с Мышкиным — мое благородное право на месть, и его никто не сможет оспорить. Она проводилась без ограничений, но никакие артефакты не использовались, — кинув такой же камень, я пустил в него эфир. На этот раз все было четко видно.
— Князя атаковали обычные иллюзии, а завершающий удар нанес я сам. — Быстрая прокрутка, стоп-кадр на моменте удара. — Как видите, нарушений нет.
Что касается коменданта — мы просто поговорили и разошлись. Гордеев несет полный бред и его слова смешны. Кто-то видел момент удара? Мы уехали, и этот урод его грохнул, чтобы все свалить на нас. Уверен, что так все и было. А потом еще и свидетелей зачистил, чтобы концы замести. Так что об этом я даже говорить ничего не хочу.
А вот насчет войска, тут разговор особый.
