— Договориться? — переспросил альдманн Каллиар, прикладывая ладонь к уху.
Озерный властитель был глуховат, но того тона, которым было произнесено слово «договориться», хватило, чтобы Леннар понял: эти люди понимают только слово «война». В конце концов, война с Храмом слагает многовековую традицию Беллоны. И нет смысла говорить, что причин для войны сам Леннар в общем-то не видит. Все, что ему нужно, — свобода передвижения по ВСЕМ уровням и доступ к резервным терминалам, с помощью которых можно восстановить выведенные из строя системы…
Нет, ему не втолкуешь, думал Леннар. Ему не нужно мотивов войны. Зачем воевать?… Месть? Глупо. Все, кому ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотел отомстить, уже мертвы, и давно. Свергнуть власть Храма? Не менее глупо. Особенно сейчас. Зато есть туча причин, по которым Леннару нельзя продолжать ее ни в коем случае. Во-первых, у него и так забот полон рот. Во-вторых, он КРАЙНЕ ограничен в людях. А люди имеют склонность на войне гибнуть… он уже не раз убеждался в этом печальном свойстве человеческой природы. Да даже если и нет, и все выживут, то ВМЕСТО того чтобы работать и восстанавливать все, что разрушено Первоотцами и их давно умершими приспешниками, — вместо этого придется тратить время и силы на войну. Допустим, он даже победит. Обращенные возьмут власть. Это означает, что к той куче забот, которые у него УЖЕ есть, добавится управление несколькими миллионами тупых обывателей, соблюдение их ритуалов (придется, а то обидятся!), кормление их, обеспечение им условий для жизни… То есть все, с чем сейчас вполне справляются существующие структуры; которые в случае его победы рухнут. И зачем?
— Зачем?… — пробормотал он, разглядывая дно образовавшейся воронки. — Ладно, не это сейчас главное.
— А что главное? — вывернулся из-под локтя альд Каллиера.
— Главное? — отозвался Леннар, бросая вокруг себя быстрые, внимательные взгляды. — Главное, уважаемый, вот здесь, под этой металлической панелью. Запасные контроллеры аннигиляционных установок. Основные-то выведены из строя больше тысячи лет тому назад… И двигательная система корабля вместе с ними…
Наверное, даже сам Стерегущий Скверну, пресветлый Гаар, не ожидал, что исчезнувшая королева, определенно примкнувшая к Леннару и его воинству, сумеет нанести такие точные и такие неотразимые удары Храму. Нет, первоначально Энтолинеру считали взбалмошной бабенкой, сидевшей на троне, да не усидевшей, а с троном потерявшей остатки ума и благоразумия. Конечно, тут Омм-Гаар ошибался изначально…
Так, позже выяснилось, что бывшая правительница имеет самое прямое отношение и к руководству движения Обратившихся, и к тем весьма неприятным событиям, которые последовали сразу же за исчезновением Энтолинеры, альда Каллиеры и его гвардии.
Нечего говорить, именно те события, о которых говорилось выше, да и, что таить, пойдет, речь ниже, привели к тому, что сначала в Арламдоре, а потом и в смежных землях вспыхнула гражданская война. В ней активно участвовали беллонские аэрги, выступившие на стороне Обращенных. Но даже этих проверенных воинов перекрывали по свирепости и упорству бойцы из Эларкура, представители сразу нескольких племен наку. Сами Обращенные появлялись в поле зрения храмовников чрезвычайно редко, а уж чтобы лицом к лицу столкнуться с кем-то из приближенных Леннара или с самим «исчадием Илдыза» — такое случалось очень редко.
Практически никогда.
Некоторые жрецы Благолепия не без оснований полагали, что Леннар устранился от ведения войны или вообще погиб. Но Стерегущий Скверну ланкарнакского Храма, преподобный Омм-Гаар, заявил, что уверует в гибель самого страшного противника Храма только тогда, когда увидит его труп собственными глазами.
Впрочем, гораздо лучше это живописала сама Энтолинера, выдержки из записок которой, позже ставших известными под названием «Хроники ПОСЛЕДНЕГО царствования», мы приводим ниже. Не исключено, что не одна королева приложила руку к написанию этого труда. Может, и Каллиера поучаствовал. Хотя вот уж кто-кто, а беллонский альд никогда не питал склонности к бумагомаранию. Впрочем, мало ли чего альд не умел и не желал раньше, ДО встречи с Леннаром!.. Все переменилось. Наверное, Леннар в самом деле обладал редкой способностью изменять людей, их отношение к миру, их интересы. Даже нрав. А ведь взрослые люди меняются неохотно, тяжело, неудобно, как куется плохо разогретое железо. Это вам не Барлар с его тринадцатью мальчишескими годами, способный впитать в себя, как губка, все хорошее и дурное, все новое…
ИЗБРАННЫЕ МЕСТА ИЗ ТАК НАЗЫВАЕМЫХ «ЗА ПИСОК ЭНТОЛИНЕРЫ, ИЛИ ХРОНИК ПОСЛЕД НЕГО ЦАРСТВОВАНИЯ»
«…»Война продолжается. Время от времени я думаю… нет, я думаю все время, что, верно, Леннар прав с самого начала. Наверное, жила в нас какая-то сила, уцелевшая от духа тех, прежних… Слишком быстро мы сумели перестроиться, обрести новый взгляд на мир. Да и — НОВЫЙ МИР, ведь он меняется на глазах и становится совсем иным. Война… я рассчитывала, что она будет скоротечной, что в Храме сидят не безумцы, что они не решатся разрывать грудь страны этими проклятыми усобицами… Но нет же. Прав был Леннар! Помню, после победы под Каарной над армией Ревнителей, усиленной ополчением мятежных баронов, я назвала Леннара первоклассным военачальником. Я, женщина, мало смыслящая в искусстве повелевать армиями, но и альд Каллиера, и многие другие из моей гвардии согласились с моей оценкой. А Леннар сказал: «Что ты называешь сражением, Энтолинера? Вот эту мышиную возню в клетке, которую мы сами в свое время соорудили за неимением лучшей? Честно говоря, смешно и грустно рассуждать о великой победе, зная истинный ее масштаб. Что мы сделали? Форсировали вплавь реку глубиной в два анния, пересекли крошечный лес и зашли в тыл армии Храма, а еще один резервный отряд воспользовался сетью лифтовых шахт и разбил резерв Ревнителей, из-за чего они не смогли получить помощи в самый решающий момент. Ты еще говорила о каких-то маневрах, Энтолинера?… О каких маневрах может идти речь? Только развернешься, так тут же упираешься в Стену мира — корпус звездолета. Конечно, не мне судить вас, непросто вот так перестроить мышление. Если поймать двух полевых мышей, посадить их в клетку даже самых больших размеров, дождаться, пока они размножатся… Через несколько поколений они не смогут представить, что существует иной мир, обеспечивающий так называемую свободу. Они будут жить, жрать, размножаться, грызть друг друга и считать эту грызню великими битвами… Полагать, что прутья клетки и есть граница мира». Он был очень грустен.
