…На протяжении моей жизни меня могли убить более ста раз. Считать и не начинал, но первые все сохранились в памяти. Первый раз это было в семнадцать, запомнил легкий укол ножа в подвздошную впадину и подтеки крови, на которые я по причине вечерне-ночного времени обратил внимание только часа через два, когда пояс на брюках стал темнеть. Молодой был, а жизнь казалась вечной. Ну и сам я, конечно, много раз мог умереть без всякой посторонней помощи, начиная с самого детства. Характер свой не меняю, и, таким образом, все сказанное можно распространить на возможную перспективу состояния моего здоровья. У многих мужчин так. И вообще, характер – это судьба.
Жизнь не берегла меня для пути Чингисхана. Не стоит и сейчас забивать себе голову и готовить марафонский забег. Это моя дорога, и я хозяин своей судьбы. Делай, что должно…
…А тут и думать не надо, а надо брать! Беспокойное лето у нас в этом году намечается. Я Си Ся забодать собираюсь, о торговле и караванах беседы веду, замучил специалистов и – на тебе! Подарок Небес! У западных соседей нашего родственника национально-освободительное восстание. Ей-богу, мы здесь ни при чем. Оно само загорелось. Я гораздо позже об этом думать собирался, сначала Китай и государство Си Ся со столицей в Нинся, есть в этом какое-то китайское звучание, а все остальное потом. И, что приятно, надо только помочь объединению двух братских стран в одну. Нашу. Сбываются вековечные чаяния поколений! На всеобщее счастье – мы рядом оказались, и только снизойдя к многочисленным просьбам лучших представителей восточного и западного ханств, соглашаемся помочь. Добровольное присоединение! Нет, все-таки, какая удача!
Две дивизии Наи и Джелме срочно туда, и чтобы ни единого волоса не упало с голов наших новых сограждан! Этих подлых оккупантов китаев, под протекторатом которых сидел западный грамотный хан, не убивать, а, аккуратно попугав, как мы это умеем, выпереть к ним на малую родину. Ну, разве что при защите имущества и жизней наших подданных возможны отдельные прискорбные случаи. И не сметь мне города разрушать! Осенью, после Си Ся, приеду и проверю, починить не успеете. И западный хан мне нажалуется, если что! Ханы существа жадные, злобные и мстительные, за копейку удавятся. А этот вообще называется идикут. И имя у него грозное – Барчук! Ничего не напоминает? Собираем дивизии, и – аллюр три креста к нашему драгоценному родственнику на границу. Жду с победой. Все. Свободны.
…Итак, что, собственно говоря, мы имеем с гуся? Мы имеем входящую в наш союз степную страну и степь, на юге переходящую в пески пустыни, посередине пересеченную рекой и окруженную горами. Пока ничего, узнаваемого по курсу школьной географии, нет. Ближе к горам система оазисов. Часть из них и так два года наши, остальные – получим сейчас. Хорошие сады, огороды, развито землепашество. Есть пшеница, другие зерновые – мне не знакомы. Виноград. На мой вкус – кислый дичок. Вино. Отвык, не надо. Отрезок караванного пути у нас был только северный, а сейчас будет и южный: по Лобнору, Хотану и Яркенду.
Теперь мимо нас не пройдешь, пошлину получим за провоз по нашей территории и вклинимся в поток, подключим к его течению свои караваны в обе стороны. Размер пошлины сохраним на прежнем уровне, можно даже снизить, нужны консультации со специалистами-караванщиками, чтобы не поломать снижением пошлины торговлю. Оазисы кормят караваны и богатеют, а мы еще через эти городки впрыснем струю эксклюзивного степного товара. Можно бы начать процветать. Похоже, мы попали на отрезок Великого китайского шелкового пути, и это – совсем не фунт изюма. Это – гораздо лучше. Это наш кусок газопровода Уренгой – Помары – Ужгород.
Теперь что мы будем иметь, когда это сделаем с Си Ся? Конечно, огромное моральное удовлетворение и чувство выполненного долга. Перед всеми нашими гражданами, которых пообещали защищать. Сделаем. Что еще? Страну на Юго-Востоке. Пустыня, переходящая в степь с оазисами, в которых уже почти год стоят наши гарнизоны и не дают товарам Си Ся покидать страну. Только для благородных иностранцев. В смысле, благородных по сравнению с жителями Си Ся и их правительством. Не они же убивали наших караванщиков? Ну вот.
Думаю, торговля Си Ся уже порядком захирела и может скончаться прямо на глазах. Так поторопимся же, мне ее еще восстанавливать надо. Далее, что еще мы имеем? Еще одну степь, охваченную огромной петлей реки, на которой стоит их столица – Нинся. Берем, кроме моей гвардии, еще пять дивизий: Чжирхо, Собутая, Архая – из ветеранов; Бугу и Джебке – из недостаточно обстрелянных. Три дивизии остаются на хозяйстве, две на отдыхе. Да, а что вы хотели? Зимой отоспимся, а пока надо потрудиться во славу Монголии. Она у нас еще слабенькая, только что образована, и кто, кроме нас, ей поможет?
Работаем.
Как? В авангарде иду я, с гвардией. Архая привычно поставим на обоз – в арьергард. Остальные – основная группа вторжения. Одну степь нам уже отдали, при проникновении во вторую нас попытаются не допустить к столице, дадут сражение. После него проведем осаду столицы. Параллельно думаем, как на коне штурмовать десятиметровую стену и попытаемся вспомнить, как же Чингисхан проник за Великую Китайскую стенку? Близко не подходим, чешем в затылке вдалеке. Может, сами сдадутся?
…В который раз я тайно мечтал оказаться в большинстве и шустро скрутить вяло сопротивляющегося и отругивающегося врага, отвести от своего лица его слабенькие грабки и, нежно подтолкнув чуточку вперед, обрушить на его задницу всесокрушающий пендель. И опять облом. Опять со мною всерьез воевать собрались. Слушайте, если у вас есть семьдесят тысяч конницы, то где вы раньше были? Почему мои гарнизоны в оазисах не разогнали или просто не пришли ко мне в степь, поговорить за жизнь, в прошлом году?
Я, можно сказать, губу раскатал на легкую прогулку до вашей столицы и там собирался пугать жителей жуткими ночными огнями, чтобы сами все вынесли, сдали и сказали: забери это, только уходи, смотреть на тебя противно. А здесь? Хоронятся, конечно, по складкам местности, в кустарниках прячутся, выжимают нас потихоньку на равнину, но все-таки – семьдесят тысяч! Это вам как? Эй! Мои вас посчитали, мы вас видим, вставайте из травы и кустов, хватит прибедняться. Кстати, важный вопрос: скольких из вас я должен взять в плен, чтобы потомки в веках не ославили меня чудовищем, устроившим грандиозную бойню? Вас же больше на десять тысяч, чем нас? Вот как бы на моем месте поступила мировая интеллигентская мысль? И бежать зайцем от превосходящего численностью противника не хочется, и прослыть чудовищем – тоже не хотелось бы. Как там? «Есть хочется, худеть хочется. Все хочется». А у меня наоборот. И как только другим людоедам вывернуться удалось?
