Артем Каменистый - Практикантка

– Не понял?..

– Узнаешь его получше – сам поймешь, хорошо, если не на своей заднице. Он мой бывший наставник, я верю ему как богу! Как только Чапай возьмет все в свои крепкие руки, немедленно попрошу его разрешить поиски девушки и эвакуацию жителей.

– Та веришь в то, что она до сих пор жива?

– Больше чем когда-либо. Боевая группа проследила ее метки на четырнадцать километров от места гибели оперативников. Это уже невероятно, я-то думал, что нашу практикантку давно в кустах медведи доедают. А потом внезапно понял – ведь это судьба! Знаешь, Кошкин, я ведь иногда начинал подумывать о том, чтобы оставить Орден.

– Да ты что?!

– А ничего! Мне уже давно надоело смотреть, как нас накрывает мерзкая серость. Мы боимся, что нас погубит тесный контакт с человечеством, всячески стараемся держать дистанцию, стоять в стороне. Как же, Орден вечен– государства смертны! Но мы ведь не существуем в полном вакууме: накал борьбы нарастает, штаты непрерывно увеличиваются, грядет неизбежная деградация. Мы начинаем страдать теми же опасными болезнями, что и большой мир: канцелярщина и бюрократия, разбухание управленческого аппарата, снижение общего профессионального уровня, да и много других явных признаков упадка. Если здесь ничего не менять, эта гора неизбежно рухнет и похоронит нас под своими обломками. И останется только два пути: или появится что-то новое, или человечеству, в таком виде как сейчас, не сохраниться. Эта девчонка просто обязана выжить, ты понимаешь? Тогда я все-таки смогу продолжать верить в хорошее. Представь: одна, почти на другой планете, день и ночь идет по следу существа, которое убьет ее почти со стопроцентной вероятностью. Ведь это даже не подвиг! Я не могу найти подходящих слов! Я просто преклоняюсь и неистово верю в нее! И знаешь, Кошкин, ведь не один я верю в практикантку!

– А кто же еще?

– Ты слышал, что она прибыла из женского Монастыря?

– Такие слухи ходили, – туманно ответил Олег.

– Час назад они полностью подтвердились. Мне позвонила их настоятельница, расспрашивала о своей воспитаннице.

– А ты?

– Что – я? Сказал всю правду, как есть. Знаешь, что она мне ответила?

– Ну?

– Рано мы хороним ее лучшую воспитанницу. Она сказала, что Алина еще на наши могилы цветы принесет. И почему-то я поверил этой невероятной женщине.

– Так ты ее знаешь?

– Ее только такие, как ты, не знают. Она – единственный человек, которого Чапай уважает настолько, что прислушивается к ее советам, а это, я тебе скажу, та еще характеристика. Если наша потерянная практикантка ее лучшая воспитанница, то у девчонки действительно есть шанс. Ты знаешь, еще по пути в Хабаровск она очистила от террористов авиалайнер и смогла его самостоятельно посадить в аэропорту. Ее теперь чекисты с фонарями разыскивают, хотят что-то там уточнить. А по прибытии даже рапорт не написала, очевидно, просто не придала никакого значения случившемуся.

– Боевая малышка!

– Не знаю. Все, кто ее видели, говорят, что по ней этого никогда не скажешь.

– Слушай, Клещ, ну, раз ты уверен, что Чапаев разрешит, давай продолжим поиски?

– Нет! Получен вполне четкий приказ – всю технику пустить на патрулирование границ опасного района. Сам я уже почти ничего здесь не решаю, а Чапай еще не объявился.

– Позволь мне.

– Что – тебе? Собрался пешком туда идти?

– Нет. Здесь в местном авиаотряде имеется грузопассажирский вертолет, я на нем летал на Раскидистый в первый раз. Там довольно грамотные пилоты, объясню им всю ситуацию, думаю, они согласятся. Мужики очень надежные, девчонку одну не бросят.

– Да? И как объяснять будешь? Дескать, покорнейше извините, наши летуны сильно обделались – туда не пойдут. Не могли бы вы сами слетать, посмотреть, где же бродит наша девушка. Так?

– Я сам с ними полечу.

– А знаешь – лети! – решительно заявил Клещ. – Я тебе всем помогу, даже своего бойца дам. Только полный экипаж не бери, вам пока хватит и одного пилота. Нечего жизнями гражданских рисковать лишний раз.

– Хорошо!

– Я тут посмотрел по карте – если рассчитывать по найденным меткам, то практикантка двигалась примерно на восток. Пойдете туда вдоль старой старательской отработки, но учти – за рекой через сорок километров начинается опасный район. Далеко туда не залетайте – пять верст, не более. Да и кружить там можно неделями – площадь просто огромная. Возьмешь рацию и непрерывно вызывай ее на частоте оперативников – кто знает, вдруг тебе улыбнется удача. Только идите на высоте не менее полутора километров – спускаться ниже на гражданской машине очень опасно. Все понял?

– Да.

– Эх, Кошкин! Да если ты ее найдешь – считай, что твоя жизнь прожита не зря. А нет – так постарайтесь сесть в Беловодовке. Там семь стариков и старух живут. Если получится, заберите их всех. Но сперва сверху хорошо осмотрите всю деревню. Там может быть враг.

Ночную таежную тишину нарушил странный треск, как будто замкнуло оголенные провода. Над влажной мшистой полянкой в недрах темного ельника из ниоткуда возникла зеркальная многогранная сфера, быстро вращающаяся вокруг вертикальной оси. Треск быстро затих, скорость странного шара начала стремительно снижаться, из него посыпались чудные, гротескные создания, в классификационных справочниках Ордена обозначаемые как ракшасы.

Раздирая мох своими когтистыми ступнями, они мгновенно разбежались в разные стороны и, развернувшись, внимательно проследили, как сфера, полностью остановившись, исчезла с тихим хлопком, оставив за собой грязное облако удушающего сернистого газа. Довольно урча, ракшасы вернулись к точке пробоя, стали в тесный круг, сплетая свои сенсоры в чувствительный единый локатор, зашаривший по окрестностям жадным лучом. Урчание немедленно усилилось: здесь была жизнь, а значит – и пища. Они смогут выжить и продолжить свой путь. Самый лакомый кусочек находился на юго-востоке, всего в трех километрах. У основания небольшого холма стоял маленький горнодобывающий поселок. Там за деревянными стенами укрывались самые вкуснейшие создания – люди. Помимо жизни они обладали душой и разумом, такое сокровище просто нельзя упускать.

Торжествующе подвывая, пятерка ракшасов стремительно бросилась вперед; они спешили подкрепиться, чтобы набраться сил перед дорогой.

Бровкин ничего не знал об экстренном совещании магистров. В последние три месяца он вообще практически не имел сведений о том, что происходит за пределами маленькой тюремной камеры. Вся его жизнь протекала в мирке площадью шесть квадратных метров. Связь с внешним миром осуществлялась через крошечное окошко, через него в узилище попадали запрошенные вещи и еда.