– На что меня модифицировали?
Норма привычным жестом пожала плечами:
– Откуда я знаю?
– А досье?
– В досье не написано. Только результат побочного действия модификации. Так что это только к твоим родителям.
Я чуть не взорвался. Вновь спас укол, не дав гневу выплеснуться. Сел, почувствовал, как руки мелко задрожали.
– Да не нервничай ты так! – Норма присела рядом, положив руку на плечо.
Я почувствовал в этом жесте тепло и заботу, и мне захотелось все-все рассказать ей, в общем-то чужому человеку, свою безрадостную историю жизни. Точнее, ее самое начало.
– Что случилось-то?
И я рассказал, срывающимся от волнения голосом.
– Mierda, мне восемнадцать лет, Норма! Я уже достаточно взрослый и все в жизни понимаю! Почему она так со мной? Что она может рассказать такого об отце, что мне лучше не знать? Когда я был маленький – да. Чувствительная детская психика. А сейчас? Я уже своих детей завести могу, а она…
Кажется, из глаз покатились слезы обиды. Хорошо, что зал пуст, и никто меня не видит.
Норма приобняла за плечи заботливым материнским жестом.
– Она точно не мод?
Я отрицательно замотал головой.
– Я даже не похож на нее. Типа, копировальным аппаратом поработала.
– Это бывает!
Мы натужно засмеялись, напряжение начало спадать.
– Я тоже не знаю, кто мой отец, Хуанито. Веришь? – Норма подсела еще ближе, устанавливая дистанцию очень доверительной беседы.
Я не был против, наоборот, сам только что изливал душу.
– Моя мать – нелегалка из Техаса. Приехала заработать денег. Родила здесь меня. Догадайся от кого?
Я хмыкнул. Да уж! Много попыток для этого не нужно.
– Срок пребывания ее на планете закончился, но она рискнула, осталась – и попалась. Ее хотели выслать, но на руках у нее была маленькая я, в грузовоз нас не посадили, пожалели. Затем дело затянулось, и, пока его рассматривали разные инстанции, социальные службы, инспекции, ее благополучно прирезал на работе клиент. Псих какой-то попался! Вот так бывает, Хуанито.
Тело прошила ледяная дрожь. «Прирезал». Сказать подобное так спокойно?
– И теперь уже не спросишь: «Мам, а от какого козла ты меня родила?» – продолжила она, повысив голос. – Что мне вообще в жизни ждать от себя и своих генов? А ты говоришь, скрывает, скрывает…
Я сглотнул. Вот как бывает. Действительно, разнылся, понимаешь.
– «Норма» – потому что из Техаса? – поразился я собственной догадке.
Инструктор скривилась, но кивнула.
– Да. Хотя Техас уже двести лет в составе Империи, нас все равно упорно считают гринго. А ты знаешь, какое прозвище дают североамериканским проституткам?
Я знал. Это ни для кого не секрет. Настоящих имен жриц богини – покровительницы планеты называть не принято, их заменяют прозвища, причем до одурения однотипные. Если перед тобой китаянка, это стопудово какая-нибудь Джин, Аи или Лиин-Лин, если русская – Снежана, Анжела или Наташа, а если гринго – то Норма или Барбара. Исключения крайне редки.
– Вот и меня окрестили. В детском доме и окрестили. За то, что дочь проститутки-нелегалки гринго.
Я задумался. И по-новому оценил ее. Оказывается, не такая она и железная, непробиваемая! Да, крутая, но внутри – обычный человек. И у нас с ней столько общего.
– А почему тебя не депортировали? – Я почувствовал, что прихожу в себя.
У нее получилось успокоить меня, отвлечь и задуматься. Рассказав при этом всего одну маленькую историю. Вспоминая подобные закидоны Катарины, можно сделать вывод, что все инструкторы в этом корпусе психологи. Ну, как минимум обладают базовыми прикладными навыками. А это говорит об уровне.
– Маленькую девочку? – Она рассмеялась. – Хуанито, Венера, конечно, крайне жестока к иностранцам, но не до такой степени, чтобы вышвырнуть с планеты девочку-сироту, оставшуюся без родни. Мать погибла, отец неизвестен, прочие родственники, с которыми связались на Земле, от меня открестились. Куда меня девать было?
– Хорошо драться ты научилась там, в приюте? – осенило меня вдруг, когда я сопоставил разрозненные факты.
Норма кивнула с некой гордостью, достоинством:
– Пришлось. Ваши детки очень не любят чужих. У нас всем доставалось, особенно марсианам. Да и меня не жаловали, с моим характером. А здесь, позже, стала мастером рукопашной, и, когда контракт подходил к концу, мне предложили перейти в тренеры. Вот и вся история. Не длинная, но по-своему поучительная. – Она улыбнулась. – Так что не хули мать, Хуан. Не говорит – и ладно. Она ведь человек, может, ей это неприятно. А если бы ты был нужен отцу, он бы связался с тобой, поверь. Значит, не нужен.
– Значит, не нужен… – повторил я вслед за ней, вспоминая таинственных «родственников». М-да, тут есть о чем подумать.
– Она у тебя есть, ты можешь ее обнять и сказать, как сильно любишь. Остальное не важно, поверь.
– Спасибо, Нор… Прости, а как тебя на самом деле?
– Августа. Но можешь Норма, это приклеилось, не отдерешь. Привыкла. – Она снова улыбнулась. – Главное не имя, а какой смысл в него вкладывать. Те, кто вкладывают плохой смысл, долго не живут. – В ее улыбке проступил некий оскал, и я понял, это не метафора. – А все остальные могут звать меня как угодно.
– Спасибо. Я пойду?
Я попытался подняться. Она помогла.
– Пойдем. Скажу твоей наставнице, что на сегодня все, ты больше ничего не сможешь.
– А девчонки как здесь оказались? – вспомнил я еще один интересовавший меня вопрос, более второстепенный по сравнению с некоторыми открытиями.
Норма-Августа усмехнулась.
– Они вчера пришли. Посмотреть. Слухи, что мы берем мальчика, облетели корпус в первый же день. Тут все заинтригованы, если бы не мы, за тобой бы постоянно табун любопытствующих ходил. – Она в голос рассмеялась. – Даже маску решили тебе выдать. На всякий случай. А когда тебя погнали на полосы смерти… Они не удержались.
– А они и правда крутые? Им все позволено?
– Ну, не все, но многое. А что нельзя, я разрешила. Посмотреть на тебя.
– Но при этом решила их использовать, чтобы пробудить во мне ярость, – уточнил я, – о которой сказано в досье.
Она кивнула.
– У меня бы не получилось. Я могу убить тебя, избивая, но ты воспримешь это как должное. Потому что я – инструктор. Нужны были свежие сторонние силы, желательно, чтобы они тебя при этом унижали. Тогда есть шансы. Как видишь, сработало! Кстати, маску пока все же надень.
Она протянула кусок черной тряпочки, забытый мною на татами. Я кивнул и последовал совету. Или приказу?
– Как мне жить с этим? Не с тем, что мод, а с яростью? Я не могу контролировать ее. Она может прийти, может не прийти.
Моя инструктор рассмеялась.
– Это твоя ошибка, «прийти – не прийти». Я хотела, чтобы ты сам понял это, но да ладно, объясню. Ты знаешь, кто такие берсерки?
