Хотел было я туда пройти, посмотреть, пошел вдоль берега по самому краю, а вдруг из воды как выпрыгнет на меня что-то серое! А у меня уже рефлекс выработался: я еще ничего сообразить не успел, а ноги меня уже сами подальше от воды унесли! А серое это на бетонные плиты плюхнулось, хрюкнуло так на меня сердито и обратно в воду свалилось. У меня сердце в пятки ушло! Я как-то и не подумал, что теперь и в воде могут быть такие твари! А Жулька-то где? Я оглянулся, а Жулька по своим делам гуляет, на меня и на тварь эту – ноль внимания. Хороша подруга! Но и я хорош – расслабляться теперь нельзя. С другой стороны, может, этих тварей в тоннеле нет, если там трещины, по которым вода поступает, небольшие? А были бы большие – там бы точно все уже затопило! Короче, что делать? На карте моста нет. На карте – тоннель единственный путь сообщения с тем берегом. Значит, мне в тоннель.
Пошарился я по коляске, пакет нашел вроде бы целый да раздеваться начал. Решил так: зажигалку и карту заверну в тельник, тельник – в балахон, балахон – в пакет, пакет надую и завяжу, чтобы, если че – наверху остался. А сам пойду в куртке и в штанах. Если какая тварь меня под водой схватит, пусть за штаны кусает, а не за голую ногу. Автомат повыше держать буду. Ну все сделал, потом Жульку подозвал, из кармана поводок достал и ее на поводок взял. Ошейник проверил, чтобы она, тварюшка, его опять не скинула. Руль у мопеда туда-сюда отрегулировал, чтобы светило мне, как следует, ну а потом натурально перекрестился да и в воду пошел. Страшно мне было, сил нет, а деваться-то некуда, идти надо.
А вода холодная… Ну я в нее зашел по колено, а Жулька на берегу осталась, ни в какую дальше идти не хочет, а я уже знаю, что тащить ее не надо, надо с ней ласково. Я ее позвал несколько раз, рукой по бедру похлопал:
– Жулька! Ко мне!
А потом и думаю: вдруг она чует, что не надо туда идти, а я ее силком тащу? Пусть уж лучше я один сгину, а она живет. Вернулся я к ней, поводок отстегнул, а сам снова в воду пошел. А вода, скажу я вам, ледяная! Она мне как до груди дошла, так я и понял, что такое «в тисках холода», даже вздохнуть лишний раз не хочется. А вода все выше и выше под потолок подбирается. А потолок темный, и рисунок на нем такой, словно соты, и лампы там висят, не работающие, а кое-где провода вдоль стены идут. А в середине, где воды больше всего, грузовик стоит. Из воды только крышу кабины видно да тент. У меня как бетон из-под ног уходить стал, я сначала за провода на стене хватался, а потом они закончились, и мне плыть пришлось. Я левую руку сквозь ручки пакета просунул, автомат взял, а правой греб кое-как. Ну до грузовичка этого доплыл, за тент сзади зацепился, отдышался. А потом вдоль тента и поплыл. А в тоннеле тихо, только плеск воды да резонанс. И тут вроде слышу: зовет меня кто-то. Я сначала даже не понял ничего, думал – померещилось. Говорят, бывает такое с людьми, когда звуков мало, человек сам себе придумывать начинает. А потом снова слышу:
– Шурыч… Сюда плыви!..
Я оглянулся, а толку-то! Кругом темно, сзади фара еле светит, до нее метров двадцать пять уже. Получается, я на самой глубине сейчас нахожусь. Я руку вверх вытянул, а потолок – вот он! Рядом совсем. Ну я еще несколько метров проплыл, до кабины грузовика добрался, а там окно с водительской стороны приоткрыто чуток, ну я и ухватился за него – отдышаться. И тут чувствую – меня за руку из кабины вдруг как кто-то схватит! Я руку вырвал и от страха с головой в воду окунулся, вынырнул, отплевался, гляжу, а из кабины рука человеческая появилась – такая белая, что ее и в темноте хорошо видно, а еще вижу, что там, в кабине, сидит кто-то. Я даже не поверил сперва, кто же может выдержать сидеть здесь столько в холоде? И, главное, зачем? И тут Жулька от кромки воды как завоет! Мало мне того, что холодно, еще и дрожь бить начала. Я пытаюсь остановиться, а не могу, потому что вдруг понимаю, что и рука эта, и глаза, которые на меня из тьмы сверкают, знакомы мне до боли. Шнурка это глаза, и рука его!
А я вдруг обрадовался, говорили же, что иногда корпорации могут и обычного человека воскресить, бывает такое! Я обратно к дверце подплыл, внутрь заглянул, смотрю, а он там синий совсем сидит, зубами лязгает. В темноте глаза сверкают. Я и говорю:
– Димыч, ты дверцу открой, давай я тебя оттуда вытащу!
А он от меня отодвинулся вглубь кабины и отвечает:
– Не могу, Шурыч, не получается…
Я попытался через щель между дверцей и стеклом руку просунуть, а у меня только пальцы и проходят – дальше никак. Я ему говорю:
– Ты тогда стекло опусти, я сам открою!
А он еще глубже в кабину отодвигается и головой качает странно так – то положительно, а то отрицательно… Ну я тогда прикладом Калаша решил стекло выбить, кое-как ногами подножку кабины нащупал, автомат в правую руку перехватил, размахнулся, чтобы ударить, но тут у меня ноги с подножки соскользнули, и я опять с головой под воду ушел. Вынырнул, чувствую: руки от холода уже занемели и автомат еле держат, ну я снова на подножку встал, пальцы опять в щель засунул, держусь, а потом вдруг чувствую: сзади что-то холодное к спине прикоснулось. Обернулся, а это стена, оказывается. Грузовик-то непрочно на колесах стоял, он уже плавать начал, значит, вода прибывала. В общем, я в стену спиной уперся, ударил по стеклу прикладом, крошка в стороны брызнула. Я давай стекло это автомобильное из окошка вычищать, нет, чтобы сразу руку внутрь просунуть, да дверцу приоткрыть, пока еще не поздно. А Шнурок вдруг придвинулся ко мне, смотрит так внимательно и пальцем показывает, где я еще стекло не вычистил, ну и на меня как будто морок какой нашел, кажется мне, что самое главное сейчас – не порезаться.
И тут опять Жулька завыла. И вой такой, словно она с жизнью прощается. Я вдруг в себя пришел, смотрю, а еще пару сантиметров, и меня к стенке кабиной прижмет! А масса-то у грузовичка немаленькая! Тонны две, наверное, и плюс еще груз, ну я и решил: сейчас на капот выберусь да оттуда Шнурка и достану из кабины! Но стоило мне руками за стойку взяться, чтобы на капот перелезть, как Шнурок-то вдруг как оскалится да как зашипит, словно кошка, схватил меня за отвороты куртки и держит, с места сдвинуться не дает. А руки у него такие сильные! Я ему в глаза заглянул, а глаза-то у него разные…. Один светлый, а второй черный совсем. И не Шнурок это вовсе! Рванулся я, а он не пускает.
А я чувствую: холодно мне совсем и ног уже не чую.
– Пусти! – шепчу я ему, – Димыч! Пусти же… Сдурел…
А сам краем уха слышу плеск от скутера. Это, видать, Жулька мне на помощь в воду бросилась. Но только она далеко, а Шнурок этот – рядом. В глаза мне заглядывает, за шею меня схватил, а пальцы у него еще холоднее, чем вода. Я хоть и замерз совсем, а все равно чувствую, что холоднее. И чую, что грузовик этот с места сдвинулся. Я лишь прошептать успел:
