15
В чувствах Антуана к Клодин не было циничного намерения покорить девушку любой ценой. На фоне современных нравов Антуан выглядел старомодным чудаком. Большинство ровесников к его годам уже познали не одну женщину и даже могли пожаловаться на некоторую усталость от наплыва сексуальных связей. Сантини отличался от них. Он не знал женщин ни физически, ни духовно. Женщина служила для него предметов восхищения, его почти не интересовало, что кроется за симпатичной внешностью избранницы. С тринадцати лет он несколько раз страстно и надолго влюблялся, но каждый раз дальше платонических воздыханий дело не доходило. Подсознательно он, видимо, боялся любого сближения с царицами своих ночных и дневных грез. Ведь такое сближение неизбежно привело бы к узнаванию, а это узнавание, в свою очередь, могло разрушить эфемерный идеал, существующий лишь в юношеских грезах. Ему было невдомек, что он сам был преградой для развития отношений, девушки чувствовали, что на самом деле Антуан любит не их, а некую фантазию о них, не ощущали, что он готов принять их всей своей мужской сутью. Именно поэтому все любови Антуана не приводили к терпким объятиям, страстным клятвам и к обладанию тела телом.
Скорей всего, его влюбленность в Клодин развивалась бы по обычному сценарию, но вмешалось дело о смерти Леруа. Все произошедшее с ним прошлым днем уже начинало менять его личность, медленно превращать в иного человека. Бывают такие события, из-за которых мужчина способен враз приобрести совершенно несвойственные для себя черты, тогда все то, что обычно длится годами, свершается быстрее и неудержимее. И теперь в поезде Париж—Авиньон Антуан смотрел на пухлые губы Клодин, на ее темные глаза, курчавые волосы и испытывал сладкую, не вполне еще знакомую ему власть. Клодин же в это время с удовольствием осваивала роль старшей группы. Она толком и не смотрела на Антуана, так, вполглаза. К чему этот мальчишка, который ни на что, скорей всего, не способен, кроме как помешать ей с блеском исполнить задание начальства!
Антуан делал вид, что слушает внимательно, хотя почти ничего не понимал из того, что пыталась втолковать ему Клодин. Ее тело благоухало так близко, что сосредоточиться не было никакой возможности. Клодин, заметив, что в глазах у ее новоявленного подчиненного не происходит ничего, что могло бы свидетельствовать о внимание к ее словам, рассердилась:
– Я для кого все это говорю? Может, тебе лучше выйти на первой станции и вернуться в Париж? Скажу Легрену, что ты занемог. Уж как-нибудь без тебя справлюсь.
– Прости, у меня что-то голова закружилась, но сейчас уже прошло, – соврал Анутан, – меня в дороге часто укачивает. Но я соберусь.
Юноша закрыл глаза и принялся глубоко и напряженно дышать. Клодин взглянула на Сантини заинтересованно.
– Тебе нужно какое-то лекарство?
– Не беспокойся. Ничего страшного. Уже все в порядке.
Клодин с серьезным видом взяла кисть Сантини, нащупала пульс и покачала головой.
– Пульс слишком частый. До Авиньона сиди спокойно. Мне не нужен там инвалид… Ох уж эти мужчины! Одни проблемы… У меня есть одна хорошая таблетка. Вот, сейчас. – Клодин порылась в сумочке. – Держи под языком и ни в коем случае не глотай.
Юноша безропотно выполнил указание. Какое-то время молодые люди молчали! Потом Антуан заботливо поинтересовался:
– А ты себя хорошо чувствуешь?
– Почему ты спрашиваешь?
– Ты ж вчера в обморок упала около квартиры Леруа!
Клодин презрительно скривила губы и отвернулась к окну. Спустя мгновения Антуан услышал.
– Мог бы не напоминать мне об этом, невежда!
Антуан расстроился, что Клодин его так назвала.
Будь он чуть поопытнее, он бы понял, что это хороший знак для начала нежных отношений.
Климов уже почти допил сок, когда его мобильник заверещал. Он потянулся за трубкой, взглянул на дисплей. Номер не определился. Зато голос Климов сразу узнал. Эвелина говорила быстро и взволнованно.
– Алексей! Только что мне звонил Пьер!
– Пьер Консанж? Вы что, знакомы?
Наверное, трудно было спросить что-то глупее, но Эвелина никак не отреагировала на это.
– На него сегодня совершено покушение. Он едва остался жив. Я еду к нему. Но еще он очень хочет видеть вас. Записывайте адрес.
– Сейчас, сейчас.
Алексей достал из кармана ручку, схватил со стола салфетку и записал то, что ему продиктовала Трофимова.
Рыбкин выбирал персики для своих девочек, когда увидел ее. Она стояла возле кондитерского отдела и о чем-то переговаривалась с продавщицей. Та показывала ей то на одно место на витрине, то на другое; что именно там находилось, Рыбкин разглядеть не мог. В большом Новоарбатском гастрономе толпилось много народу, и разные люди периодически закрывали ему видимость. Оставив персики, он подошел поближе, так, чтобы все было видно. Так оно и есть. Рыбкин не ошибся… Девушка, которую он недавно видел вместе с Климовым, выбирала пирожные. Набралась уже почти целая коробка, а она, похоже, не собиралась останавливаться.
Рыбкин смотрел на Марину как зачарованный. Не думал он, что встретит ее так скоро, эту ослепительную брюнетку, подруги Лешки Климова! Крепко запала она ему в сердце после той их встречи на Тверской!
Марина случайно повернулась. В ее глазах читалось недоумение. Она привыкла к заинтересованным взглядам мужчин, но это тип таращился на нее против всяких правил и выглядел при этом откровенно глупо. Рыбкин в ответ на суровый взгляд покупательницы пирожных растерянно улыбнулся и пролепетал:
– Здравствуйте!
– Здравствуйте, мы разве знакомы?
– Ну, как бы сказать… Я уверен, что вы меня не помните…
– Ну, я бы так не сказала, лицо знакомое, но знаете…
– Все знаю. У вас сотни знакомых, тысячи поклонников и я всего лишь маленький винтик в этой машине любви.
Рыбкин говорил очень громко, почти кричал, поскольку его от девушки отделяло приличное расстояние. Как это ни парадоксально, именно этим нелепым криком он и заинтриговал Марину…
– Мы где-то с вами пересекались?
– Параллельные прямые не пересекаются – так нам завещал Лобачевский. Если только в вечности…
– Любопытная версия. А вы что, математик?
– Все мы немного математики, особенно в магазине. Но сегодня разрешите мне быть вашим рыцарем…
Рыбкин понимал, что заинтересовывает девушку, и удивлялся своей прыти. Он уже запамятовал, что может быть просто обаятельным мужчиной, а не покорным мужем или штатным редакционным анекдотчиком.
Подхватив коробки с пирожными, он увлек Марину к выходу, где, словно засадный полк, всех покупателей ожидал угрюмый ряд кассовых аппаратов.
