Елена Первушина - Охота на джокера

— Вот уж не было другой печали! — проворчала Рида. — Еще неизвестно, выберемся мы отсюда или нет, а ты о мировых проблемах.

Пикколо рассмеялся и тут же поморщился: нога все же болела.

— Ты-то выберешься, кто б сомневался! А мне нужно успеть все тебе сказать. Ты все-таки подумай потом, Рида Светлая. Подумай, как нам жить дальше. А то ведь задушим сами себя и не заметим как.

— Помолчи! — прикрикнула Рида. — Побереги силы. Завещание он надумал диктовать, видели таких!

Замолчала сама, а потом сказала неуверенно, будто удивлялась собственным словам:

— Жизнь, достойная человека, — это танец. От иллюзий нельзя освободиться, остается лишь играть с ними. С миром нужно осторожнее. Ткни пальцем — это реальность, и она тут же ускользнет. Скажи — это иллюзия, и она рассыплется. С чем останешься? Это я поняла в тоннеле. Впрочем, вру. Такое нельзя понять. В такое можно только впасть. Как в ересь.

Пикколо ничего не ответил.

Какое-то время оба подремывали, потом из-за поворота появился сияющий Майкл.

— Все в порядке! — крикнул он. — Там, внизу, коттедж с телефонами. Я вызвал «Скорую». Машина, конечно, останется внизу, но тропа широкая, удобная, носилки протащить можно. Будут здесь через полчаса.

— Кто будет? Откуда? — переспросила Рида срывающимся голосом.

Майкл поглядел на дреймурцев радостно — изумленно.

— Как, я вам еще не сказал? Вы будете смеяться, но это Французские Альпы.

— Земля?

— Ну конечно не Луна!

— Надеюсь, они захватят с собой валерьянку, — пробормотала Рида, опускаясь на камни.

Они завершили круг.

Снова был теплый осенний день, и они сидели на террасе кафе. На потрескавшихся плитках пола лежали маленькие алые листья и сухие кленовые крылышки.

— Как ты объяснишь в консульстве свое появление на Земле? — спросил Майкл.

Рида, с пристрастием изучавшая меню, поморщилась.

— Никак. Да они и не станут спрашивать. Очередной каприз сумасбродной богачки. Захотела на Дреймур, через неделю — назад. Нормально.

— А то, что мы не садились ни на один корабль?

— Не станут же они, в самом деле, проверять. Не до такой же степени! А если и узнают, решат, что наткнулись на какие-то коварные замыслы Баязида. Будут искать нелегальные корабли, пломбированные вагоны. А то, что было на самом деле, им и в кошмарном сне не привидится.

— Интересно, что подумал портье в гостинице, когда мы приплелись к нему той ночью?

— Что мы чудом сбежали от моего разъяренного мужа.

— От моей жены, — поправил Майкл. — Только женщина способна загонять человека до такой степени. Ладно, кроме шуток, зачем тебе возвращаться на Дреймур?

Рида заказала еще порцию мороженного с мандаринами и откинулась на спинку пластикового стула.

— Знаешь, я должна тебе кое в чем признаться. Я была в больнице у Пикколо вчера ночью. Я надела на него ошейник.

— Даже так? И что же ты ему запретила?

— Входить за Темную Завесу. И теперь я должна лететь домой, чтобы сделать то же с Кэвином.

— Бог мой, Рида! Откуда вдруг такой терроризм?

— Это не террор. И не наказание. Ведь убийства по сути дела не было. Даже «доведением до самоубийства» происшедшее назвать нельзя. Просто несчастный случай. А ошейники мне нужны для того, чтоб больше несчастий не случалось.

Нельзя быть джокером, если ходишь на поводу у своих желаний. Из нас троих, нет, четверых, включая Юзефа, никто не смог. Все оказались слишком людьми. А я еще что-то о себе воображала! Спасибо Пикколо, надоумил. Теперь мой черед.

— Ну, хорошо, ты восстановишь справедливость. Что дальше?

— Брошусь в ноги Конраду. Буду умолять его простить меня и взять в жены. Буду учиться у него любить. Человек должен жить со своими близкими.

— Что-то у тебя сегодня «должен» не идет с языка. Ты уже пыталась один раз отказаться от джокерства. И в результате оказалась здесь

Рида не поднимала глаз. Она смотрела на белоснежную горку мороженого, украшенную веселыми золотистыми дольками, но, кажется и ее не видела.

— Я не знаю другого пути. Наверно я так много занималась мировыми проблемами оттого, что боялась посмотреть на себя.

— Бог мой, Рида, я сейчас сойду с ума! Напомнить тебе, что ты сделала третьего дня? Открыла способ перемешаться с планеты на планету без ракет, на своих двоих. Это вывернет наизнанку физическую картину мира, а следом перевернется и социум. А мы о чем говорим? О том, как бы половчее скрыть этот факт от начальства!

— А что? Нормальный разговор осмотрительных людей, — усмехнулась Рида. — Вы хотите все непременно вывернуть наизнанку, поставить с ног на голову. А мы еще и на ногах-то стоять не научились. Пикколо тоже беспокоился о социуме. А я — нет. И Земля — не тупик. И Дреймур — не тупик. Пусть иллюзии поддерживают сами себя, не валите все на них.

Есть только человек, танцующий со своей жизнью. Или со своей смертью. И кто виноват, если ты плохо танцуешь?

— Вот-вот, начни с себя. Ты все-таки ребенок, Рида. И решение приняла детское. Домой, под крылышко к любимому.

Она скривила рот.

— Тебе виднее.

Майкл отошел к стойке, вернулся с бутылкой сухого вина и двумя бокалами.

— Прости, не хочу обижать тебя напоследок. У меня есть тост. Давай выпьем за проигравших.

Рида послушно пригубила, улыбнулась.

— Хитрый ты все же. Никогда не знаешь, за кого пьешь, да? Может быть, за себя.

— Это вопрос времени. И точки зрения. Помнишь, я сказал, что ты счастливый человек? Ты не знаешь, что это такое — чувствовать каждую секунду неизреченное совершенство мира и, одновременно собственное тупоумие.

Тебе что-то дано от Бога: тоска, потребность, но ты к этому не готов, не знаешь, что с ним делать. И никто вокруг не знает. Да у тебя и слов нет, чтоб объяснить. Молодое вино влито в старые меха.

Той жизнью, что у тебя есть, жить не можешь, а другой тебе не дано. Дом, школа, университет, семья, родина — просто ряд пустых комнат без окон. А наружно — благополучен и счастлив, все тебе завидуют. Двадцать пять лет такой безнадежной немоты, и эксперимент с его сорока процентами смертей покажется вратами в рай.

А тебе иную жизнь поднесли на блюдечке. А ты хочешь от нее отказаться.

— Может и на блюдечке, только заодно порвали все связи между мной и другими людьми.

— Но ты же сама видишь, что эти связи — только ваша общая иллюзия. Не желаешь видеть? Что ж, хорошо. Тогда вот тебе мое пророчество, Рида Светлая.

Возвращайся на Дреймур. Люби своего рыцаря. А я буду ждать здесь. Займусь физикой пространства, историей колоний. А через год или два ты пошлешь мне приглашение. Мы встретимся и ты будешь меня учить. А я тебя.