— Артем, пойдем. — Я взвалил рюкзаки на плечи. — Мы должны идти.
— Сейчас. — Тёма бросил что-то Алмазу в лодку и сказал: — Компенсация. Можешь проклинать нас. Не помогай людям, зла не будет.
— Не убивай, — как заклинание проговорил тот.
— Не убью. — Артем подхватил свою сумку и стал пробираться по высокой траве за мной.
Когда он поравнялся со мной, я зло бросил:
— Он нам помог.
— Он себе помог, — выговорил Тёма. — Ты ничего не понимаешь, а мне не впервой границу переходить, меня уже один раз так подставили. Перевезли, доброй дороги пожелали. Потом таможенникам сдали. А ведь я им много заплатил, ничего плохого не сделал.
— А этот?
— Откуда тебе знать, может, он сейчас золотишко, которое ты ему дал, в карман засунет, а потом побежит сдавать контрабандистов. Или ты думаешь, что он поверил про твою байку с возвращением на родину? Награда за информацию о контрабандистах — около десяти процентов того, что снимут с трупа. Где-то пять, где-то пятнадцать, цена везде колеблется по-разному. Я знаю, так что давай ты будешь тут своим знанием татарского блистать, а я — делать все, чтобы нас не поймали. Я вообще себя корю за то, что отпустил его, нужно было избавиться. И не было бы проблем, а тут… Плохо ты на меня влияешь, чистильщик Ермолаев.
— Что сейчас будем делать? — спросил я.
А сам подумал, что теперь-то рыбак нас обязательно сдаст. Но напарнику ничего не сказал.
— Что делать, что делать? Искать дорогу, если твой Брильянт не соврал.
— Алмаз.
— Без разницы, — рыкнул Тёма.
Но Алмаз не соврал: через минуту мы вышли на трассу, которая вела в сторону Казани. Я пнул пустую банку от колы, лежащую на пыльной обочине, и спросил:
— Ну что, спец? Пойдем? Или ноша стала тяжела?
— Нет, — помотал головой напарник, — идти — дело долгое. Тут километров тридцать, не меньше. А у нас поезд в десять. Нужна машина.
— И где мы ее достанем? — Я развел руками и огляделся вокруг. — Где? Пешком тридцать километров мы бы осилили, если бы не твой баул. Он килограммов сто весит, судя по тому, как ты его несешь. С ним мы точно не пройдем.
— С ним не пройдем, а без него не пойдем, — срифмовал чистильщик. — Постой-ка, я тут очень даже милый холмик срисовал.
Аккуратно положив свой груз, он быстро побежал в сторону — как оказалось, до ближайшего холма. Поднявшись на возвышенность, осмотрел окрестности, потом так же стремительно спустился и рванул ко мне. Прискакав, гаркнул:
— Фортуна, Киса! К нам едет ревизор!
— Это два разных произведения, — с видом зануды поправил я.
— Неважно, — махнул рукой Артем. — Главное, что двигается, причем медленно. Что именно, не знаю, но тормозить нужно, это наш шанс.
— А не свернет?
— Если только по полям, — задумчиво постучал пальцами по подбородку Тема. — Надо торопиться. Так они не остановятся, придется захватывать.
— Ты по-другому не можешь? Без криминала? — крикнул я в спину убегающему чистильщику. — Куда ты?
— Дуй за мной! — крикнул Тёма. — Быстрее! Времени мало!
Я рванул за напарником. В высокой траве обнаружилось поваленное дерево. Схватившись за ветки, мы медленно, но верно выволокли его к дороге. Я остановился и пропыхтел:
— Откуда знал?
— Этой ночью штормовое предупреждение было, вот и повалило, я его с холма приметил. Давай навались! — натужным голосом прошипел Тёма, вытаскивая дерево на проезжую часть. — Будем надеяться, что этот тупой метод прокатит.
Оставив дерево так, чтобы оно закрыло две трети проезжей части, мы спрятались в канаве, ожидая машину. Между делом я сказал:
— А потом говорят, что чистильщики — бандиты.
— Еще раз на чистильщиков залаешь, отправлю к Алмазу мотор чинить. Ты — один из нас, запомни это. Ты что предлагаешь? Поднять большой палец? Посередине заброшенной трассы? Давай! Расстреляют за милую душу и дальше поедут. Откуда тебе знать, кто там едет? Ты, как маленький, одних добрых дядек и тетенек видишь.
— А мы с самого начала ведем себя как самые натуральные гуки. Завалили быка в клубе, потом татарина-рыбака чуть не убили, сейчас устроили засаду. Все это плохо кончится.
— Если бы не я, наш путь закончился бы еще в клубе, — повернулся ко мне Артем. — А рыбаку мы заплатили и водителю заплатим. Не лезь не в свое дело, мы будем делать так, как я скажу. Тем более я знаю столько случаев, когда вот так убивали беженцев: идет семья по дороге, никого не трогает, а потом очередь с проезжающей машины и… Тихо, едут.
Мы вжались еще сильнее в землю, внимательно вслушиваясь в далекий звук мотора. Он усиливался с каждой секундой. Судя по нему, нашим транспортом должна стать бензопила: скрежет и кряхтенье всех частей машины донеслись метров за тридцать до нас, а мы спрятались позади поваленного дерева. Потом машина остановилась, послышался мат и скрип открываемой двери. Когда Артем стал подниматься, держа в руке автомат, я придержал его и прошептал:
— Давай на этот раз без трупов.
— Посмотрим, — так же тихо ответил чистильщик.
Но, когда мы высунули головы из засады и увидели, кто остановился, я первый передернул затвор и открыл огонь. Через секунду рядом со мной загремел АКМ Артема, он тоже все понял. Мир тесен. Я их узнал. Остановившейся машиной была та самая «нива», которая спаслась в той неудавшейся попытке атаковать нашу колонну. Никакой жалости к бандитам я не чувствовал: хватило представить, сколько они убили, изнасиловали и ограбили мирных людей, как все библейские заповеди в голове застлала пелена ярости. Мне так легче, я никогда не видел в этих мародерах представителей человеческого рода, мы специально стали называть их гуками, чтобы не считать людьми.
Защитные железные листы им не помогли — для чего они, интересно, их крепили? Против пистолетов, что ли? Или мушкетов? Изрешетив в упор пассажирские кресла, мы выскочили к «ниве». К счастью, ни ходовую часть, ни бак мы не повредили; кроме лежащего возле дерева тела боевика, вышедшего убрать препятствие, внутри салона нашлись еще два трупа. Мы сбросили их в канаву, затем подбежали, чтобы оттащить дерево, и обнаружили, что первый бандит еще жив. Когда Тёма собрался сделать контрольный из своей «Гюрзы», тот прошептал:
— Не убивай.
— У вас у всех это пароль, что ли? — удивился Артем и присел рядом. — Или молитва такая? Ты мне скажи, я неверующий, может, тоже буду повторять!
— Тёма, забей на него. — Я с трудом стащил дерево в канаву и подошел к напарнику. — Он уже не жилец, посмотри на рану.
— Да, — протянул чистильщик, посмотрев на темнеющий бок бандита, — кровь черная. Печень — это плохо. Недолго тебе осталось, иди к друзьям, попрощайся.
