находил небольших бизнесменов, у которых был свой, пусть и небольшой, но стабильный источник дохода. Желательно искать таких, которые не состоялись в жизни. Пригласить их в казино, дать почувствовать вкус победы, а затем постепенно вогнать в долг.
Обычно, люди предпочитают не задумываться, сколько денег они должны. Отбрасывая неприятные долги, они продолжали вести весёлые будни. А Пирс и не настаивал на том, чтобы ему возвращали долги. Он всегда встречал более-менее значимых гостей сам, лично, а потому гости думали, что всё в порядке, а значит можно продолжать тратить деньги и копить долги.
И когда у гостей накапливались настолько большие долги, которые точно давали гарантию, что гость никогда не сможет расплатиться, то Пирс, который знал это, с радостью напоминал должникам об их долге. Сначала, гости всегда отказываются платить, давя на жалость или прося время, чтобы заплатить долг. Особые же игроманы, вообще просят отыграться. Но всё это не касается его, ведь ему нужны только результаты. Поэтому, такие люди лишаются квартир, машин, своих источников дохода, а вместе с ними и всех банковских счетов, которые также отходят к Пирсу.
Но людей он не убивает, нет, он не убийца, его руки чисты. Возможно, у его подчинённых они по локоть в крови, но его руки чисты. И если на него кто выходит, то он «с болью в груди», убирает все следы, а затем заменяет верного помощника на другого. Людей, готовых работать на него много, и каждый считает себя лучше другого, потому недостатка людей нет.
Но у знающих людей может возникнуть вопрос, почему ему такое позволяется в городе? Все довольно легко — он платит. Платит местным чиновникам всех значимых постов, полиции, репортёрам, и даже пожарным. Первые и вторые закрывают глаза на то, что известно каждой собаке — про казино. Вторые пишут, что Пирс чуть ли не самый лучший человек в городе. Он и на благотворительность жертвует, и детям помогает, и даже беспризорным собакам корм покупает. Последние по указке могут «немного» опоздать на пожар, чтобы были уничтожены не только все улики, но и труп, который прогорев в огне становится не узнаваемым.
В общем, многоуважаемый Элин Пирс давал деньги всем, кому только можно было занести, и кто был этого достоин. Но естественно платит он не обычным служащим, а их начальникам, которые и заминают иногда некоторые неудачно всплывшие случаи. Или на крайний случай просят не совать свой нос, куда не надо, особо ретивых. Ведь не у всех совесть можно купить, попадаются такие кадры, которым даже на собственную жизнь всё равно. Для них главное — либо их долг, либо, правда. И если такой праведный человек вовремя не понимает, когда нужно остановиться, то Пирс всегда находил способ донести человеку, насколько сильно он заблуждался. Именно таким путём Элин Пирс достиг того уровня состояния и авторитета, который имеет сегодня.
Сейчас же он сидел в своём кабинете на красивом чёрном кожаном кресле. Это была натуральная кожа, а от того дорогой, зато приятной на ощупь. Впрочем, он легко мог себе это позволить. Помимо кресла, был, конечно же, стол. Но и он был не обычным: настоящий дуб. А потому, стол был прочным и крепким, покрытый слоем лака, он служил его рабочим местом уже не первый год. На столе было несколько отметин, следы неудачных переговоров и сделок, которые портили красоту стола, но Пирсу это наоборот, даже нравилось.
Это напоминало ему, что не всегда всё идёт по плану, что люди не сговорчивы до того, пока не надавить на что-то значимое для них, на больное, или не лишить всего, заставив того человека погрузиться в отчаяние. И тогда они приходят к нему, умоляют его. И он, со свойственной ему манерой — мудро выслушивает их мольбы и щедро им помогает. А они, после этого навсегда становятся должниками Чёрной руки, его — Элина Пирса.
Его кабинет был обставлен не менее богато. Красивые золотые торшеры, которые стояли на изящно вырезанных ножках, создавая впечатления, будто они танцуют. Четыре стоящих по углам торшера, создавали умиротворённое впечатление, расслабляя не только владельца кабинета, но и его нечастых гостей. По бокам кабинета, на стенах, висели картины. На них была запечатлена природа. Красивые пейзажи в светлых тонах, красовались на стенах, и создавали контраст с остальной мрачной обстановкой кабинета.
Чуть в стороне от стола, находился книжный шкафчик. Был он небольшим, и располагалось там всего с десяток книг. Там же всегда стоял бокал, и бутылка с алкоголем, ведь Элин, после удачной сделки (а они были таковыми почти всегда) любил выпить и закурить сигару. Поэтому, на отдельной полке, рядом с бокалом и бутылкой, всегда находилась папиросница, которую он сам, регулярно пополнял. Ему нравилось, стоять у окна, держа в левой руке бокал, а в правой папиросу. Наблюдая за видом из окна, ему казалось, будто это его город. Впрочем, он действительно мог так считать. Из его рук кормились, чуть ли не все начальники значимых структур этого города. А раз он им платит, и от его слова зависит, кто получит повышение, а кто с позором и хорошо, если живым, вылетит с работы, то получается, что именно он является их боссом. А как говорится: кто девушку ужинает, тот её и танцует.
Но сейчас он сидел за столом, работая с очередными бумагами. Он не сильно доверяет своим подчинённым, которых, к тому же регулярно меняет, поэтому дела, значимые для него, он предпочитал решать лично. Сидя за бумагами, он услышал звон телефона. Взяв трубку, до него донёсся так любимый им, отчаянный голос:
— Алло, это Боба Фита, я согласен.
— Замечательно, — сказал он спокойным голосом. — Тогда расскажи мне все, что ты знаешь.
— Хорошо, — чуть дрогнувшим голосом сказал Боба, и после того, как послышался звук проглатывания слюны, вновь послышался голос. — Они ушли от меня на другой завод. Насколько я выяснил, там заправляет какой-то бизнесмен, однако в лицо его почти никто не видел.
— Вот как, — задумчиво сказал Элин. — Дальше.
— Ддда. Так вот, кто там главный, мне выяснить не удалось, но я нашёл одного из тех, кто точно знает босса. Он работает водителем, и возит груз. Я поспрашивал у старых знакомых, они уверены, что именно он босс. Когда только начинал, пару месяцев назад, то именно он ездил и договаривался со всеми. Так что я думаю, что он просто не хочет сам светиться, ссылаясь на воображаемого босса, — Боба говорил всё, даже то, в чём был не уверен.
— Я тебя
