Взглянув на мертвенно-бледное лицо друга, Кустов окончательно понял – все пошло не по плану. Сумки легли в багажник «девяносто девятой», Веселов почти упал на заднее сидение, Серый занял переднее.
– Владимирыч?..
– Уходим. Веди машину, боец.
Глянув на срывающегося в нервную дрожь Александра:
– Надо по дороге купить лекарства. Что-нибудь успокаивающее. Из сильнодействующих.
– Я понял. Тут недалеко аптека, проезжал. Саня, держись!
Проглотивший четыре таблетки Веселов отключился, когда они остановились в третьей по очереди пробке.
Взглянув в зеркало, пробиваемый от нервного напряжения на разговор, Костя отметил:
– Уснул.
– Это хорошо. Машину увел чисто?
– Да, Владимирыч. Ты знаешь, ее можно и не бросать. Не должны хватиться, в ней и бензина на донышке было, я заправлялся. И замок не ломал – ключ подошел. Давай доедем до дома, перетащим Саню и вещи, а потом разведаем – можно ли тихо поставить на место? Ты пройдешь вперед, посмотришь…
Серый твердо и хладнокровно остановил напарника:
– Я понял. Так и сделаем. Не нервничай, боец, держи себя в руках. Уже почти все кончено.
– А если туда зайдут?
– Не должны. Сегодня – точно. Двери я за собой закрыл, замок сработал.
– Но ведь…
– Помолчи… Константин. Потом обсудим.
Переменчивая удача снова повернулась к друзьям лицом. Никто не обратил внимания, как они тащили выглядящего в дупель пьяным Александра и сумки в съемную квартиру.
Никто не попался на пути, когда отогнали на место чужую машину. Лишь пробегавшая мимо и что-то почуявшая бродячая собака шарахнулась, коротко взлаяв, когда парни привинчивали назад снятые номера.
Об ужине речи не зашло. Раздели и положили на матрас сонно мычащего Веселова, за ним отправился спать тоже не отказавшийся от транквилизаторов Константин. Серый прошел на кухню, запустил ноут, набрал строки в окне текстового редактора.
Из несохраненного:
… не было выбора, брат. Мне их не жаль, но я виноват в том, что не сумел сдержать данного тебе слова…
На свое место вернулся Сергей.
***
Триста тысяч долларов.
Сотни, пятидесятки… Зеленоватые бумажки с портретами заокеанских президентов явились ценой смерти тех, кто за деньги продавал Родину. И ценой преступления.
Вставшие затемно парни молча умылись, позавтракали и только тогда пересчитали захваченное.
Глядя на ровные пачки в упаковке чужих банков, Сергей с болью переживал совершенное. И пусть телом управляло сознание брата, но ответственность за убийство лежит в первую очередь на нем. Одно дело война – там противник противостоит тебе с оружием в руках. А устроенная бойня беззащитных гражданских… Пусть они предатели, пусть враги, но…
Серый не утаил ничего, честно изложив происшедшее в сухих строках тестового редактора. Вспомнив о брате, Сергей испытал двоякое чувство. Серый не жалел о свершенном. В каждом его ответе сквозила несгибаемая уверенность в своей правоте. «Удел предателей – смерть, брат». И его можно понять. Прошедшего через ад оккупации, потерявшего Родину, близких, боевых товарищей, посвятившего и отдавшего борьбе Подполья жизнь. Но кто тогда Сергей на фоне брата-героя? Бандит.
– Владимирыч, теперь точно хватит.
В глазах резко возмужавшего и посуровевшего Александра легко читаются дружба, забота и преданность.
– Как повезешь, Владимирыч?
Костя. Тихий, спокойный, мягкий и добрый парень. Не струсил, не отступил, сработал четко и профессионально.
Настоящие друзья.
– Владимирыч?..
– Задумался, парни. Повезу… Есть нормальный вариант – открою банковскую карту.
– Подозрительно.
– Не думаю. Во первых, – кивок в сторону работающего на новостном канале телевизора, – пока тишина. Во вторых, сто тысяч не самая крутая сумма, да и вряд ли посольские чины вообще озвучат факт грабежа.
– Сто? Возьми больше. На всякий случай.
– Спасибо, Саня, но ни к чему. Двадцать тысяч – и так мощный резерв. А награбленное надо делить честно.
– Захваченное у врагов. Поэтому – трофейное.
Глянув на упрямое выражение лица Александра, Сергей отказался от спора. Парень пережил сильнейшее потрясение и, если уверенность в своей правоте приносит ему спокойствие, то пусть так считает и дальше. Но интересно – что ему говорил Серый?
– Давайте собираться, бойцы. Провожу вас на автовокзал.
Людская суета, шум, дизельная копоть – это снова дорога. Друзьям домой, ему – в неизвестность.
В своих сумках кроме вещей напарники увозили оружие, двести тысяч долларов, ставший больше ненужным ноутбук. Сергей снял только жесткий диск и модуль вай-фай адаптера. Пригодятся для вскрытия данных на трофейном ноуте американцев. В третьей сумке, принесенной с дела, оказался дорогущий элитный «Сони-Вайо». Естественно, с запароленной системой. Была мысль отправить аппарат с парнями, но потом Сергей подумал о предстоящей дороге, тревожном ожидании в номерах заграничных отелей и палате израильской клиники… Будет хоть чем заняться.
– Пора. Парни, главное – дайте деньгам отлежаться. Четыре месяца минимум. И потом начинайте пользоваться только через подтвержденную легенду.
– Владимирыч, мы помним. Не лохи. Ты сам будь осторожен. Не светись, деньгами не сори. И вылечись, пожалуйста, брат. Помнишь, что Вартик обещал? Мы еще хотим погулять на твоей свадьбе.
Последние пассажиры заходят в автобус. Крепко пожав руки и обнявшись на прощанье, друзья расстались.
Теперь только до личной встречи. Утром они повторили детально продуманную легенду. Разумеется, в ней не было поездки в Чечню и, тем более, в Москву. Просто выписавшийся из больницы Сергей, оставив свои вещи, неожиданно исчез с горизонта, а загулявшим у родственников Вартуш Косте с Сашей было как-то не до того. Звонки? Пытались позвонить несколько раз, но телефон оказался выключен. На случай внезапного интереса коллег из следственных органов полиции вполне пристойная версия. О дальнейшем имеет смысл говорить только после возвращения Сергея на Родину.
Съемная квартира уже приведена в стерильное состояние, в успешно поставленной на место «девяносто девятой» тоже все «пальчики» вытерты. Не найдут отпечатков и на стреляных гильзах – этот момент друзья не упустили из внимания.
Проводив взглядом скрывшийся за зданиями автобус, Сергей направился по делам. Резко ощущалась нехватка дружеской поддержки, усугубляемая отсутствием на левом предплечье привычной тяжести «НР». Без оружия чувствуешь себя голым.
Полный событий на фоне ожидания тревожных новостей день остался в памяти Ратного только фрагментами.
