— Верно, Вацлав… Ты не такой тупой, как я думал… Ты умный… Ты и думать не будешь выдать меня, Вацлав… И не думай — не выйдет. Ты мой — с головой и внутренностями. На волоске твоя жизнь висит, а волосок — в моих руках. Решу — перережу его к черту. Не будешь делать, что говорю, — просто прикончу.
— Ты и так меня прикончишь, Ян.
— Ты будешь жить, пока будешь делать все, что я говорю. Мы с тобой теперь крепко завязаны. И одна у тебя надежда осталась свою шкуру сберечь — делать все, что я говорю, и верить мне. И только попробуй пойти против меня. Сдую, как пылинку. А возьмут меня — я молчать не буду. Ты у них в тюрьме еще раньше меня сдохнешь в мучениях, как бы ты с ними не договаривался. Не друг ты им, и не быть тебе для них другом. Врагом ты им был на воле, врагом у них в неволи и сдохнешь.
— Не верю я тебе, Ян.
Нет, не дам я ему времени выбирать, кого больше бояться, — меня или властей. Застрянет он у меня между страхами намертво — ни ко мне с угрозой, ни к ним с соглашением ни шагу не сделает.
— А у тебя выбора нет. Мы с тобой теперь вдвоем в деле, Вацлав, вместе мы. Одна у нас с тобой дорога теперь на двоих. Тебе и вообразить не под силу, садист, что у них с нами обоими сделают. Нам обоим с ними дел иметь нельзя, Вацлав. Они дело не хуже меня знают. Ты же помнишь, как я вашего колол… Он у тебя сутками молчал, а у меня… На таком допросе, кроме камня, никому не промолчать… и никому, кроме камня, в живых не остаться…
— Камень не живой, Ян…
— Я об этом и говорю, Вацлав… Никому живому у них живым не остаться… Так что слушайся меня… Вставай и иди…
Вацлав снова стал бледным, как труп. Он смотрит мне в лицо, мутнеющими от ужаса глазами. Он мне верит. Он мой. Сделает все, что мне надо, и так, как мне надо. Правда, он постарается прикончить меня поскорее — при первом случае. Но он — не успеет.
— А мы тебе верили, Ян… А ты нас…
— Живо встал!
— А ты нас… в расход пустил.
— Живо!
Он поднялся с трудом, встал у стены согнувшись… выпрямился, стискивая зубы, и вышел. Теперь — пора заняться уборкой.
— Агнешка, давай наверх! Агнешка, выходи! Тащи автомобильную эмаль, растворители и полиэтилен! Живо! Крюгер, выходи живей! Пятна крови выводить надо, химик, и запах пороха вытравлять!
Агнешка остановилась в дверях — бледная и… Она не закричала — только закрыла рот рукой. Крови здесь, конечно… Черт…
— Пан Мсцишевский…
Девушка подлетела к покойнику, приложила руку к его седой голове, словно проверяя — кровь заливает его лицо или краска.
— Оттирай кровь!
— Он мертв… О боже! Пан…
— Хватит стоять!
— А Войцех? Войцех!
Выставил ее, толкнув к двери.
— Все мертвы! Оттирай кровь!
Агнешка в ужасе посмотрела на окровавленную руку, перевела взгляд на Вацлава, оттеснившего ее и вставшего в дверях, крепко вцепившись в косяк.
— Готово, Ян… Только я… С ног валюсь…
— Жди здесь.
Агнешка всмотрелась в меня — недоверчиво и напряженно.
— Все мертвы?
— Времени нет! Надо следы скрыть! Оттирай!
— Скрыть все следы? Ты сказал, все мертвы? Мертвы все?!
Я еще не ответил, а она уже кинулась прочь. Вацлав сообразил, что ее так встревожило, и схватился за оружие. С разворота просто расстрелял его… пустил короткую веерную очередь от живота, дырявя его так, что… Вацлав свалился замертво, и я рванул за Агнешкой. Она нашла Войцеха, упала ему на грудь, вслушиваясь в его дыхание.
— Он жив! Еще жив!
— Отойди от него! Он умирает!
— Нет!
— Он умрет!
— Его надо отвезти к врачу!
— Какой врач?! Никакого врача, Агнешка! Он мертвец! Отойди от него!
— Не трогай его! Не прикасайся к нему! Я не позволю тебе его пристрелить!
— Не пристрелю я его! Он и так — умрет! Отойди!
— Он только ранен!
— Три пули словил!
— Войцех твой друг!
— Он бандит, Агнешка!
— Как и ты!
— Не оскорбляй меня! Не равняй меня с ним — с преступником, с наемником!
— Ты такой же убийца!
— Он — убивает за деньги! И убивает он — для главного, а главный у него — бандит! Он мне не друг, а — враг!
— Но он считал тебя своим другом!
— Он тупой!
— Тогда все, кто считает тебя другом, — дураки, Вольф!
— Только враги, считающие меня другом! Отойди от него! У нас времени на него нет! Оттирай кровь!
Ее горючие слезы полились на раны и смешались с кровью Войцеха — она рыдает так, что дух стынет. Черт…
— Крюгер! Не поторопишься — схватят нас! Полы и стены только в технических помещениях ототрем! А здесь не получится! Лей эмаль на пятна крови! А на стенах — распыляй! Автомобильная эмаль быстро сохнет! Открывай окна — выветривай летучие вещества!
Агнешка вцепилась в меня в отчаянии.
— Не оставляй его умирать! Я прошу тебя! Я знаю, что ты хочешь! Я сделаю все, что ты захочешь!
— Думай, что говоришь! Ты оскорбляешь и себя, и меня!
— Я не хотела… Нет… Я хотела только… Он человек, Вольф! Поступи с ним, как человек! Хоть один раз поступи, как человек!
— А я не, как человек, поступаю, рискуя жизнью ради тебя?! У меня нет ничего ценнее жизни! Ценнее жизни — только долг и только ты!
— Я прошу! Сохрани ему жизнь! Он не сделал ничего плохого… нам он ничего плохого не сделал… Он человек, Вольф… Человек…
— Нелюдь он!
— Мы все грешны, Вольф, — все мы…
— Нет грехов! Есть — порядок, и есть — преступления! Он — преступник!
— Не нам его судить, Вольф…
— Больше некому!
— Бог всем судья…
— Нет бога! Есть прокуроры, судьи и адвокаты! И здесь я — за троих!
— Я не знаю… Не знаю, что еще могу сделать… Не знаю, что еще мне сделать…
— Я тебе говорю, что делать, то и делай! Оставь его и оттирай кровь!
— Вольф…
Она не зашлась плачем — ее глаза высохли и потускнели. Она оцепенела, смотря в стену, в пустоту. Схватил ее за плечи.
— Смотри на меня! Я с тобой! Я не брошу тебя! Я всегда буду с тобой! Буду оберегать тебя! Только делай, как я говорю! Соберись, не теряй головы!
— Не надо… Не трогай… Оставь меня… Из-за меня… Хватит смертей! Хватит! Они ищут меня! И я сдамся им!
— Сдашься?! Сдашься им — сдашь и меня!
— Твоя жизнь не стоит стольких жизней… Ни твоя, ни моя…
— Стоят наши жизни их всех!
— У жизни нет цены…
— Есть цена! Жизнь стоит столько, сколько ты за нее просишь и сколько ты за нее получаешь!
— Моя жизнь равна его жизни… Мы оба с ним — люди…
Черт… Все на грани… все меня готовы выдать. Все пошло наперекос… все под откос поехало. Не справляюсь я. Нет, еще не все пропало!
