- Не слушай его. Он просто обманывает тебя, салага, - сказал Булавен. – Скенч потерял руку от орочьего топора здесь, на Брушероке, а не от личинки на Бандар Майорис. Хотя из-за этих личинок мы потеряли много наших людей.
- Помнишь комиссара Гриза? – спросил Учитель. – Однажды утром он пошел в кусты оправиться, и уселся на целое гнездо этих проклятых личинок. Его крик было слышно на пол-планеты.
- Ха. Так ему и надо, этому пустозвону, - сказал Давир. – Гриз всегда был занозой в заднице.
- А знаете, что больше всего мне запомнилось на Бандаре? – сказал Булавен. – Охота Давира на терранозавров.
- Ах, да, - сказал Учитель. – Ты имеешь в виду спор.
- Ты все о том же, Булавен, - нахмурился Давир. – Слезы Императора! Когда кто-то выигрывает спор у тебя, ты не можешь простить его.
- Жаль, что ты этого не видел, салага, - улыбаясь, сказал Булавен. – Мы были на Бандаре максимум неделю. Это планета джунглей, и там служили гвардейцы с миров смерти. А, рассказывай лучше ты, Учитель – у тебя это лучше получается.
- Хорошо, - сказал Учитель, наклоняясь вперед. – Представь себе такую сцену, салага. Полдень, в джунглях жарко и сыро. Мы возвращались в лагерь после патруля, и вдруг почувствовали такой вкусный аромат, от которого у всех нас потекли слюнки. Мы последовали к источнику этого запаха и нашли группу катачанцев, жаривших на вертеле двуногую ящерицу метра полтора длиной. Конечно, мы спросили, нельзя ли и нам присоединиться к их пиру. Но катачанцы, естественно, отказали. «Сами ловите себе терранозавра», сказали они. На этом все могло бы и кончиться. Но Давир не оставил это просто так. Он начал хвастаться, что не хуже катачанцев способен добыть терранозавра. И не успел бы ты сказать «маленький хвастливый болтун», как мы заключили с ним пари.
- Он поспорил с нами, что сможет добыть терранозавра, салага, - Булавен восхищенно подпрыгнул. – Поспорил на сотню кредитов, что сможет выследить его, убить и принести в лагерь на обед.
- Итак, - продолжал Учитель, - вооружившись лазганом, наш отважный, хотя и невысокий, охотник один направился в джунгли в поисках добычи. Он вернулся через два часа – бежал к лагерю в такой панике, словно за ним гнался демон!
- Вы с Булавеном можете смеяться сколько угодно, - сказал Давир, держа руку над головой, как рыбак, описывающий размеры своей добычи, - но никто не сказал мне, что тот ящер, которого убили катачанцы, был детенышем, а взрослые достигают высоты в десять метров. Или, например, что они охотятся стаями. Говорю вам, я только успел выйти из этих проклятых вонючих джунглей. И кроме того, вы должны признать, что я сделал то, что обещал. Я убил терранозавра и принес его в лагерь на обед. Даже трех, на самом деле.
- Только потому, что ты подкупил кого-то из связистов, чтобы вызвать артиллерийский обстрел по джунглям! – воскликнул Булавен. – После того, как батареи целый час обстреливали джунгли, ты набрал поисковую партию, и вы притащили в лагерь останки всех терранозавров, убитых при обстреле. Это не считается, Давир.
- Конечно, это считается. Или ты думаешь, что я должен был вырыть яму, как какой-нибудь идиот-катачанец, и ждать, пока одна из этих тупых тварей свалится туда? Говорю тебе, Булавен: ты должен был более подробно оговорить условия пари. Ты ничего не говорил о том, что нельзя использовать артиллерию.
Спор продолжался: Давир и Булавен весело спорили из-за подробностей истории десятилетней давности, а Учитель пытался выступать в качестве арбитра. Слушая их, Ларн заметил, как по-другому ведут себя эти трое человек с того момента, как просвистел сигнал, и они пошли на отдых в блиндаж. Здесь они не казались такими злыми и пугающими. Они казались более расслабленными. Чувствующими себя более свободно.
Оглядевшись вокруг, Ларн заметил то же самое. Все варданцы вокруг разговаривали друг с другом, шутили и смеялись, их лица были оживленными, жесты более свободными. Словно не было орков. Не было постоянной угрозы смерти. Не было Брушерока. Здесь варданцы казались почти такими же людьми, которых Ларн видел у себя дома. Как будто, на секунду освободившись от тени войны и ужаса, они снова стали самими собой.
И глядя на них, Ларн понял, что каждый из варданцев когда-то был таким, как он. Каждый из них был неопытным рекрутом. Каждый был когда-то салагой. И Ларн почувствовал надежду для себя в этой мысли. Если каждый из этих людей научился как-то выживать среди опасностей и лишений этого мира, значит, и он сможет. Он научится. И он выживет.
И, утешившись этой теплой и счастливой мыслью, Ларн уснул.
20:01 по центральному времени Брушерока.
МОЗАИКА ИЗ СИНЕГО, ЗЕЛЕНОГО И КРАСНОГО – СНЫ О ДОМЕ – СНОВА ОБСТРЕЛ – ПОВЕДЕНИЕ ЗИБЕРСА ОБЪЯСНЯЕТСЯ – СЕРЖАНТ ЧЕЛКАР СПЛАЧИВАЕТ СОЛДАТ – МИФ О БОЛЬШОЙ АТАКЕ
- Вы объявили «красную тревогу»! – взревел генерал, его голос был таким громким, что гвардейцы и ополченцы, сидевшие на своих рабочих местах в штабе, дружно подскочили. – Вы окончательно сошли с ума?
- Если позволите мне объяснить, сэр… - сказал полковник Дрезлен, стоя с напряженным лицом перед генералом и явно изо всех сил сдерживая эмоции.
- Объяснить? – прогремел генерал Пронан. – Что здесь объяснять? Вы чрезвычайно превысили ваши полномочия, полковник. Я мог бы отдать вас под суд за это.
- У меня не было выбора, сэр, - сказал Дрезлен. – У нас чрезвычайная ситуация, а вы были где-то…
- Не пытайтесь переложить всю вину на меня, Дрезлен, - щеки генерала побагровели от злости. – Вы только себе хуже сделаете. Я прекрасно знаю, что меня не было в штабе сектора. Я был в штабе главнокомандующего, где, к счастью, вовремя узнал о вашем приказе и успел отменить его до того, как все пошло к черту.
- Вы… отменили его? – в ужасе сказал Дрезлен. – Вы отменили тревогу?
- Конечно отменил. Вы хоть представляете себе, какой шум может вызвать приказ на «красную тревогу»? Направляются подкрепления из других секторов со всего города; посылается дополнительное снабжение; резервные части выдвигаются на фронт. Император милостивый! Или вы не знаете, что сектор должен быть на грани захвата противником, чтобы можно было объявить «красный уровень» тревоги? Не говоря уже о том, что, отдав этот приказ своей властью, вы нарушили цепь командования!
- Вы отменили тревогу, - сказал Дрезлен, его лицо стало мертвенно-бледным. – Поверить не могу…
- Да. И, сделав это, я, возможно, спас вас от расстрельной команды, - сказал генерал уже менее громко, его поведение становилось более спокойным, по мере того, как гнев улетучивался. – Но вы можете поблагодарить меня за это позже, Дрезлен. Для начала я хотел бы получить от вас ответы на некоторые вопросы.
