вылилась наружу.
— Тогда я тебе ничего больше сообщать не буду, получается ты мне не друг. Был бы другом, уделил бы мне чуточку времени. Но раз ты шибко занят, то трогать я больше тебя не буду и разговаривать с тобой тоже не хочу.
Обернувшись и дрожа от злости, Антон направился в зал. Феодосий удивленно смотрел ему вслед, поразившись фразой «ты мне не друг». Антон сам не понял, зачем это произнес, но осознал, что это было чересчур.
Зайдя в зал, Антон увидел, как он сильно опустел. Хейлин со своим щенком танцевала вальс и, стуча каблуками по паркету, звонко смеялась. Подарок Максимилиана был раскрыт, и там лежала фарфоровая кукла. Андриана и мачеха Даниэлда сидели около Максимилиана и о чем-то с ним болтали. Одинокий министр, поджидавший свой утерянный заказ, заметил Антона и разозлился, когда увидел его с пустыми руками. Даниэлд положил свою голову на стол и тихо дремал, а Аня, обиженно глядя на него, гладила ему волосы.
Продолжая дрожать, Антон сел на то место, где недавно ел тортик Денти и упрямо уставился на общающихся Максимилиана с дамами.
Глядя на этих людей, парню становилось тошно, но больше было неприятно смотреть, как Аня гладила спящему Даниэлду волосы, не имея представления, что сейчас смотрела неравнодушным взглядом на свою будущую убийцу.
— Эй, молодой человек, — обратился к Антону министр, — где мой заказ?
— Нет его, — промычал Антон, — оставьте меня в покое.
Министр взбесился.
— Все, я на вас пожалуюсь администратору.
«Мне плевать!»
Министр поднялся со стула и направился к выходу. Антон даже не смотрел на него. Парня охватила грусть из-за воспоминаний о Феодосии. Антон даже и подумать об этой ссоре не мог, а последней произнесенной фразой явно задел его чувства.
«А ведь Феодосий был прав: я действительно повел себя эгоистично, лишь только меня слушали несмотря на то, что тот был сильно занят и был без настроения… Ну оставил бы его в покое, а потом бы рассказал, все равно в одной квартире живем, успел бы еще!»
Конечно, он тогда был сильно поражен от услышанного и не мог промолчать об этом, но если не эгоизм заставить Феодосия бросить все и слушать только его, то Антон смог бы вытерпеть и рассказать все после рабочего дня. Совесть внутри начала его свирепо терзать, а грусть обвивать тугим жгутом сердце.
Но, похоже, не только он один был без настроения. Аня закрыла лицо ладонями, казалось, будто сейчас расплачется.
Антон повернулся к ней и спросил:
— Почему ты такая грустная?
Аня перестала прятать лицо и удивлено посмотрела на Антона:
— С каких пор вы ко мне обращаетесь на «ты»?
Антон от этого вопроса напрочь забыл все слова.
— …Я…
— Ладно, — отмахнулась Аня, — почему я грустная? — повторила она вопрос, — да это долгая история…
— А ты…вы расскажите, может вам полегчает? — предложил ей Антон, надеясь отвлечься от своей совести и мыслей о Феодосии.
Аня непонимающе пожала плечами.
— Хм, ладно, но только не здесь. Пойдемте на улицу, вечером на Лэндране прохладный и приятный воздух.
У Антона от такого предложения губы засохли и онемели, и он только лишь кивнул. Они оба поднялись с мест, и Аня повела парня к выходу, грустно поглядывая на спящего мужа. Антон затылком почувствовал, что кто-то их обоих сверлил неприятным взглядом и не прогадал: повернув голову назад, он заметил, как Андриана хохотала с Максимилианом, а Элизабет мрачно смотрела на них обоих, что-то задумывая насчет Ани, пользуясь моментом этой прогулки.
Когда они вышли из зала, Аня рукой указала на черный выход, через который во дворец пытался попасть тот незнакомец в балахоне. Антона до сих пор терзала мысль, что Максимилиан и незнакомец как-то связаны, а может это один и тот же человек. Но раз он давний друг самого короля, то почему охрана его не подпускала во дворец, а высший свет первый раз увидел?
От этих размышлений парень даже не заметил, как они оба вышли из дворца. Ноги как будто сами привели сюда, хотя голова тогда была заполнена другими мыслями.
Воздух был очень свежим, и сильно пахло морем. На ночном небе собралась куча тяжелых облаков темно-пурпурных оттенков. Спутник Лэндрана, походивший сильно на Луну, освещал всю территорию дворца. Аня указала на дорожку, которая, как змея, проползала вниз, к склону, а внизу парень увидел темный бассейн, крутоизогнутых горок аквапарка, и все это было освящено прохладным сиянием, скользящим с фонарей.
— Просто… как сказать… — заговорила Аня, глядя на землю и спускаясь по дорожке склона, — мне жить здесь очень тяжело…
— Почему? — удивился Антон, — Тут же дворец, слуги, поданные…
Темная тучка, закатив за гору, перегородило Луну, и стало очень темно. Но дорожка была освещена фонарями и, осветив лицо Ане, Антон увидел, какое отчаяние кипело в ее красивых темных глазах.
— Причем тут это? Я чувствую себя…чужой, как будто кто-то написал про мою жизнь неправильный сценарий. Я чувствую себя антилопой, загнанной в ловушку хищными львами. Я не могу общаться на одном языке с этими людьми, мне очень тяжело, я не могу править, хоть перед свадьбой училась, но это, по мне, вообще не мое! Да даже общаясь со своим мужем, я вижу в его глазах капельки лжи, а потом думаю: «Какая же я глупая, это мой муж!» Общаться с другими людьми я тоже не могу. А высший свет весь пропитан фальшей! Их кривые и покошенные в злорадной улыбке гримасы хорошенько спрятаны за милыми масками!
Антон остолбенел, слушая ее речь. Он даже и подумать не мог о том, что Аня чувствовала себя здесь лишней. Ему казалось, что она наоборот счастлива быть королевой и жить во дворце, а не быть хрупкой застенчивой девушкой в школе. Но она говорила таким трогательным голосом, и Антону секунды не хватило, как почувствовать к ней сочувствие. И действительно, по сравнению с другими людьми, Аня казалась робкой девушкой.
— А править очень тяжело, — продолжала рассказывать грустно Аня, — мне хочется многое изменить, но мои взгляды никто не оценивает. Ни муж, ни родные, ни высший свет. Из-за того, что я отличаюсь от них своими ценностями, они меня недолюбливают. Как с дядей Кристандером. Для меня важнее светлое общество, для Кристандера мирное небо, а для высшего света — деньги. Из-за этого править тяжело, зная, что твои взгляды никто не ценит. А я ведь еще учусь и построила много планов насчет дальнейшего процветания Галактического Королевства.
Антон почувствовал интерес, и этот интерес был не только связан с дальнейшими планами, но
