из машинного отсека.
Я услышал, как переключили рычаг.
Двигатель загудел, зашипел и начал стучать. Всё быстрее и громче. Звук, слаще любой музыки. Та-та-татататата. Корпус Исполина вибрировал сильнее, чем нужно, я слышал стук и скрежет внутри, но этом потом, это мелочи. Главное, что он работает.
Лишь бы не взорвался.
— Винт выдвинулся! — доложил лысеющий механик со свежей царапиной на лбу. — Вы слышите?
— Да! — все закивали, хотя я не слышал ничего.
Пол наклонился ещё сильнее. Я взялся за поручень двумя руками.
— Слушать меня! — я говорил громче, хотя горло болело. — Если всё пойдёт по плану и нас приподнимет, балансиры и противовесы в корпусе выровняют положение. Сразу займите…
Внизу и с боков раздался громкий стук, это начали проворачиваться массивные, тяжёлые противовесы.
Это было быстро. Пол снова стал стеной. Я чуть не ударился затылком о трубу, но удержался. Один из механиков, тот, который с царапиной на лбу, едва не улетел в шахту, внутри которой лежал, но Марк успел его схватить.
Ригга снова застонала от нагрузки, но прибор положения менялся.
Мы все смотрели на него. Неужели?
— Мы стоим! — завопил старший механик. — Мы встали на ноги! Балансиры сработали!
Заорал кто-то ещё громче. Корпус снова заскрипел. Двигатель стал работать тише.
— Утечка воды в пятом отсеке!
— Уже устраняем!
— Готовим к запуску все двигатели!
— Удалось? — спросил Марк спокойным голосом. — Всё хорошо?
— Ещё нет, старина, — сказал я. — Теперь самое сложное. В кабину!
Мы забрались по шахте, снова пользуясь лестницей. В кабине холодно, изо рта шёл пар. Дышать уже сложно, воздуха уже меньше. Я бросил взгляд на приборы.
Двадцать метров глубины, потому что мы стоим, а измеритель давления находится где-то вверху кабины. В оптику не видно ничего.
— Марк, сейчас я твой второй пилот, — я сел в кресле и посмотрел на забрызганный кровью пульт. — Выводи нас, ты умеешь. Лучше тебя с этим никто не справится.
— Принято. Что с рацией?
— Не работает! — доложил Сергей, который только что забрался в кабину. — Пока не работает.
Не работало и освещение, ведь главный генератор вращал винт. Но теперь винт не нужен, он свою работу сделал. Механики сами восстанавливали старую цепь запуска.
— Кричи вниз, Сергей, — сказал я. — И слушай, что кричат они.
— Есть!
— Жду рапорт о готовности всех систем, — объявил Марк. — Десять минут до старта.
Я взглянул на манометры. В других условиях в бой с такими показателями я бы не вступил. Ну, выхода нет.
— Двигатели готовы к запуску!
— Главный генератор готов к запуску!
— Цепи восстановлены!
Кричали ещё. Но мы ждали главного отчёта.
— Все системы в норме!
Марк уселся в кресло, ставя ноги на педали. Потом вздохнул и посмотрел на меня печальным взглядом.
— Только не говори, что ты волнуешься, — сказал я.
— Немного, — ответил он и снова вздохнул. А потом посмотрел на часы и проорал: — Запуск!
— Запуск! — заорал Сергей в шахту.
— Есть запуск!
Такого аварийного запуска ещё не было в истории. Кресло завибрировало так, что у меня застучали зубы. Звук двигателей доносится издали.
В кабине загорелся свет, начали моргать красные лампочки на пульте. Заорала тревога, громко и тревожно, пока я её не вырубил. От моргающего красного света заболели глаза.
Зато, раз заработал главный генератор, заработала и вся электроника. Я надел на горло ледяной обод микрофона и накинул холодные, мокрые наушники на голову, морозя уши.
— Статус ходовой? — их хриплых динамиков донёсся голос Марка.
— В пределах допустимого, — я глянул на пульт. — Можем идти.
— Можем идти! — в кабину забрался старший механик. — Всё готово.
— Давай, малышка, — сказал Марк. — Экипаж, все по местам! Мы выходим!
Он нажал на педаль, и Ужас Глубин сделал первый шаг.
— Получилось, — сказал старший механик. — Моя малютка, у неё всё получилось. Получилось!
Марк переключил длину шага на самый минимум. Мы медленно шли по дну.
— Рома, направление? — спросил Марк. — Где берег?
Я сверился с компасом, картой и вспомнил, в каком положении мы были, когда упали.
— На десять часов, Марк!
— Есть!
Он нажал другую педаль, и мы медленно начали поворачивать. Потом пошли дальше. Каждый шаг чувствовался. Корпус ригги стонал от давления, но Исполин двигался по дну. Стрелочка глубины поднималась с каждым шагом.
Осталось немного, всего пять метров. Три метра. Два метра.
Нас тряхнуло. Снова заработала сирена.
— Что такое? — удивился Марк. — Что случилось?
— Лёд! — догадался я. — Мы упёрлись в лёд. Двигатели на пятнадцатую позицию! Мы его сломаем своей башкой!
Марк высвободил руку из механического рукава и передвинул рычаг контроллера до самого конца.
Теперь рёв двигателей слышно в кабине так, что даже наушники не спасали. Пульт снова замигал красным. Корпус застонал. Мы начали толкать.
— Ломайся, зараза, — прошептал я. — Ломайся.
— Долбанная ледяная сука! — не выдержал Марк. — Сломайся уже! Сломайся!
Двигатели заорали ещё громче. В кабине стало теплее, завоняло испорченным яйцом. Всё скрипело от натуги.
— Ещё немного, — шептал я. — Ещё немного и…
Лёд лопнул с громким треском, будто взорвался. Ещё несколько шагов мы сделали с трудом, разламывая преграду на куски. А потом пошли свободно.
Я опустил перископ.
Передо мной земля, покрытая снегом. Мы на поверхности. Исполин шагал вперёд, до берега, до которого осталось совсем немного.
Я бы расслабился, но всё только начиналось. Сейчас будет ещё сложнее.
Мы вышли на берег и остановились. Огонь по нам не вёлся. А на радаре тихо, его никто не глушил, но не было никаких выхлопов. И это неправильно. Возможно, враг всё-таки прорвался, пока мы плавали. Или ждёт в засаде. Хотя, если кто-то заглушил двигатели на таком морозе, тем хуже для него.
— Слушайте все, — сказал я, прижимая микрофон к горлу. — Мне нужен полный отчёт о состоянии Исполина. Сможем ли мы продолжить бой? Ответ «Нет» не принимается? Келвин Рэгвард думает, что мы мертвы. Но мы его обрадуем. Скоро он нас увидит. За работу.
Я снял холодные наушники и микрофон. Марк тоже и посмотрел на меня.
— Восточная линия пала? — спросил он.
— Скорее всего. Надо связаться с ними, остались ли здесь выжившие. Возможно, враг прорывается любой ценой. И у них нету сил, чтобы закрепляться. Если всё же кто-то остался, надо их атаковать, как начнут двигаться руки.
Я припал к оптике. Тумана почти нет. Но видны силуэты. Несколько ригг, почти чёрных от копоти. Бой был жарким, наши держались изо всех сил. Но здесь только обычные шагоходы, я не видел Печати Огня.
— Есть связь с нашими, — доложил Сергей, переключая тумблеры рации. — Соединяю с полковником Башкеевым.
Я накинул микрофон и прижал один наушник к уху.
— Генерал Загорский слушает, — сказал я.
— Генерал, вы живы? — голос звучал с радостью. — Мы думали, что вы… а вы потом как выйдете из-подо льда!
— Да, жив, полковник. Жду отчёта от вас. Побыстрее, можно не по всей форме. Что случилось?
— Генерал Шевцов убит, — полковник откашлялся. — Три наших шагохода уничтожено или сильно повреждены. У врага тоже, мы не пустили ни одного Улана или Паладина, но…
— Где Печать Огня?
— Она прорвалась с двумя Катафрактами и ушли на запад на полной скорости. Мы не смогли их преследовать. Я только что получил донесение. Наши передали, что там сейчас идёт всеобщая атака со всех направления.
— Зараза! Понял. Держите меня в курсе, полковник. Восстановите оборону, никто не должен проникнуть следом.
— Есть! Сделаем всё возможное.
— У вас остались исправные Катафракты?
— Да.
Я задумался. Не хочется ослаблять оборону и здесь. Могут прорваться ещё.
— Пусть остаются и сдерживают оборону. Ожидайте дальнейших приказов.
Я отключился. Слышно, как работали компрессоры, наполняя воздухом пневмомагистрали рук Исполина. Сливали воду, теперь наши ноги блестели ото льда. От нас валило целое облако пара.
Марк включил вентиляцию, и я с наслаждением вдохнул свежий воздух. Как же его не хватало.
Пора выходить.
— С нами связывается полковник Валентин Климов! — доложил Сергей, слушая рацию.
— Ищейка здесь! — обрадовался Марк. — Валь вовремя, ничего не скажешь.
— Вы там живы? — донёсся голос Валентина, как издалека. Он, похоже, был очень далеко. — Я слышал, что тебя убили, Загорский. И Марка тоже.
— Я жив. Мы проводим ремонт орудийных систем. И сразу выдвигаемся на запад. Ты с нами, Валь. Где-то там Печать Огня. И она сегодня должна отправиться на дно.
— Принято, — ответил Валь. — Печать Огня и предатель сегодня искупаются. Готов выступать.
