идеальный младший родич. Я внимаю каждому твоему слову.
— Ага, — усмехнулся он. — Но поступать, насколько я понимаю, все равно будешь по-своему?
— Так точно, — ответил я.
— Нет, Вальдер. Так дело не пойдет.
— Деда, мы с тобой как договаривались еще в Раздорской? Я возвращаюсь в университет и делаю, что хочу. Был такой разговор?
— Да, — подтвердил он.
— Тогда я не пойму, в чем проблема? Ну, показал я себя Москве. Прикончил несколько бояр. И что с того? Ничего порочащего честь и достоинство я не совершил. Даже в мыслях такого нет.
— Тебе надо быть осторожней. Вот, что я хочу тебе сказать, внук. Ты привлек к себе внимание многих опасных людей и добром это, попомни мое слово, не закончится. Тише надо быть, тише.
Вспомнив истории о похождении прадеда в молодости, я усмехнулся и сказал:
— Вот ты меня угомонить пытаешься, дед. Но это звучит не убедительно.
— Почему? — нахмурился он.
— Потому что в чужом глазу соринку видишь, а в своем бревна не замечаешь. Народная мудрость, между прочим. Себя вспомни. Кто целый род врагов сжег? Кто генерала ФСБ в его квартире, при его же семье жестоко казнил? Кто полтора десятка наемников, которые тебя пытались подставить, на столбах вдоль Дона развесил, и они целую неделю висели, туристов на прогулочных корабликах пугали? Кто три года персов кошмарил? А кто большую чистку криминальных авторитетов вместе с Коневыми в Курсе устраивал, и четверть города сжег? Это не я. Все это твои дела, деда. А теперь ты говоришь, что я должен быть тише? Не надо. Я тоже Хортов и, смею надеяться, что похож на тебя в молодости. Только я, по сравнению с тобой, более мягкий, добрый и пушистый.
Максим Петрович махнул рукой:
— Все! Вали! С тобой бесполезно спорить.
— Потому что я прав, — пробурчал я, поднимаясь.
— Не буду тебе больше ничего советовать, — сказал он.
— Обещаешь? — спросил я.
Прадед покачал головой:
— Нет.
— Вот и поговорили.
Я покинул столовую, а через несколько часов старшие родичи уехали. Максим Петрович даже не попрощался, видимо, решил обидеться, а отец зашел. Однако не успел я обрадоваться свободе, как приехал мой «надзиратель», родная бабушка, Алевтина Николаевна, старшая жена деда Федора. Женщина во всех отношениях крайне серьезная и я понял, что в покое меня не оставят. Не мытьем, так катаньем, а постараются направить на «истинный путь». Ну, ничего, меня так просто не возьмешь.
— Вальдер, сделай меня сильным…
С такой сумбурной просьбой, без какой либо конкретики, ко мне обратился Евген Миронов, который встретил меня в коридоре учебного корпуса, когда я вышел пройтись перед очередной лекцией. Он был взволнован и даже не поздоровался, а еще обратился ко мне по имени, хотя мы совсем не друзья. Вот и что пареньку ответить, послать куда подальше или поучаствовать в его воспитании? Вопрос серьезный.
С одной стороны мне, действительно, пора собирать свою команду или надо прибиться к одной из группировок вольного дворянства. Это лишним не будет. И Евген, хоть он и слабый, может стать первым молодым аристо в моем близком окружении.
Но с другой стороны, я все-таки одиночка и привык решать любые проблемы самостоятельно. А на воспитание Миронова придется тратить время, силы и нервы. Ну и нельзя забывать, что за мной постоянно присматривают, и мое внимание к Евгену легко может навлечь на него гнев весьма серьезных людей, которые сотрут его в порошок. Просто так, на всякий случай. Или потому, что мне они ничего сделать не могут, а злость на ком-то сорвать необходимо. А еще паренька обязательно попытаются завербовать, дабы иметь рядом со мной своего агента. Хотя, нельзя исключать, что Евгена уже завербовали или специально подтолкнули к определенным действиям.
«Стоп! — оборвал я себя. — Так ты сейчас вообще до вселенского заговора додумаешься. Сразу Миронову отказывать не надо. Сначала стоит с ним поговорить».
Пока я размышлял, паренек, переминаясь с ноги на ногу, ждал моего ответа, и я, хлопнув его по плечу, сказал:
— Евген, для начала успокойся и соберись с мыслями. После занятий встретимся возле столовой. Вместе пообедаем, и ты мне все нормально изложишь. Договорились?
— Да, — кивнул он.
— Вот и отлично.
Миронов отошел от меня, а я, встав к окну, сунул руки в карманы и крепко задумался.
С тех пор, как вместе с патриархом рода и отцом я посетил «Боярский кус», минуло две недели. И ничего значительного за этот срок в моей жизни не произошло. Утром я отправлялся в университет и после занятий, если не было дополнительных занятий, сразу возвращался в особняк. Там обедал и несколько часов занимался с бабушкой.
Алевтина Николаевна системщица. Примерно сорок восьмого уровня с двумя навыками. Первый, под названием «Призрачный лук», получила от Системы за успехи в боевой и политической, так сказать. А второй, «Стальная темница», несколько лет назад купила за элементы святости. И пусть она не такая сильная, как патриарх или Роман Максимович, опыта у нее много, и я перенимал его с охотой. Новые знания о Системе и локациях Отстойника обязательно мне пригодятся. Я это понимал и при каждом удобном случае благодарил бабушку за науку.
Однако личное общение у нас не заладилось. Алевтина Николаевна, которой не так давно стукнуло восемьдесят лет, а выглядела она, мать пяти детей, при этом всего на сорок, привыкла прогибать тех, кого считала слабее, под себя. А я ее внук. Тоже системщик, но до уровня бабушки мне далеко. Следовательно, по мнению Алевтины Николаевны, обязан выполнять ее указания беспрекословно. Вот только я на ее слова о том, как мне жить и с кем дружить, лишь согласно мотал головой, а делал все по своему, и вчера, поняв, что она для меня не абсолютный авторитет, бабушка разозлилась и сорвалась. Придавила меня навыком «Стальной темницы» и я поплыл. Тело сковала чужая сила, и защитные обереги не среагировали. Я не мог ничего сделать, и это было неприятно. Стоял, как болван перед красивой суровой женщиной, которая смотрела на меня с холодной отрешенностью, словно я не родной, и размеренно чеканила слова:
— Вальдер, я не знаю, почему патриарх и мой муж уделяют тебе столько внимания. Наверное, это связано с тем, как быстро ты поднял уровни. Признаю, я тоже под впечатлением от твоего прогресса. Но это не дает тебе никакого права игнорировать слова старших. Я мать твоего отца. И ты мне дорог. Так же как мои дети и другие внуки. Однако ты не настолько крут, каким хочешь себе казаться. Всегда найдется кто-то сильнее. И я не потерплю наглости. Запомни это, Вальдер. А иначе тебя придется наказывать, словного малолетнего ребенка…
Бабушка говорила и говорила, а меня накрывало бешенство. Понятно, что Алевтине Николаевне не рассказали про то, что я спас клан. Да и про мой личный исток промолчали. Поэтому она себя так и вела. Попробовала меня поучить, а когда не вышло, решила прогнуть и немного припугнуть. Так что злиться на нее или сильно обижаться, если смотреть правде в глаза, не стоило. В конце концов, она просто выполняет указание патриарха и воспитывает меня, как умеет. Однако я не привык к тому, чтобы со мной так обращались, и прогибаться не собирался. Поэтому сделал единственное, что смог в таких обстоятельствах. Я потянулся к магическому источнику, и он отозвался, моментально усилил мой духовный доспех в несколько раз и давление «Стальной темницы» рассеялось.
Не обращая внимания на изумленную Алевтину Николаевну, я подошел к мини-бару, где стояли стаканы и бутылка с чистой водой, напился и, посмотрев на бабушку, сказал:
— На первый раз прощаю. Да и то, лишь потому, что мы родня. Но если подобное повторится, и ты снова попытаешься атаковать меня навыком или как-то иначе, получишь ответку.
Бабушка промолчала, наверное, растерялась, а я покинул библиотеку, в которой проходили наши занятия, и отправился в спальню.
Сегодня с утра Алевтина Николаевна держалась как обычно. Ни намека на слабину. Сильная женщина, которая не оставит своих попыток сделать из меня послушного внука. И пока добирался в университет, я всерьез размышлял о том, что клан в лице старших родичей, как бы я их ни любил и ни уважал, становится для меня обузой. То Максим Петрович интриги плетет, то бабушка давит, а прикрыть меня от них в клане некому. Отец против старших не пойдет. Мама тем более. Остается дед Федор, но уверен, что он мне тоже ничем не поможет.
