«готовенький» и стал на редкость открытым и общительным. Кристина нравилась ему все больше.
Ну и что, что хромая да рябая.
Первые минут десять-двенадцать после кормежки шли чертовски медленно, Кристина прислушивалась к каждому шороху, ее косички, казалось, улавливают все сигналы словно антенны.
Василий же распаковывал и теперь проверял программку от Лизы, ругался, что она кривая и только мешает, так что Кристине пришлось отвлечься от таинства и помочь несчастному. Но даже отворачиваясь, она неусыпно следила за Аппаратом и вздрагивала от любого шороха.
Когда Василий разобрался, перестал называть программу туфтой и наконец-то принялся за работу, аппарат ожил и задышал.
Кристина вздрогнула. На голом стволе появились какие-то символы, и послышался треск, как от костра. Запахло чем-то прогорклым, и Кристина не могла разобрать, что это. Мясо? Жир?
Потом прибор стал издавать звуки – всхлипнул, взвизгнул и – Кристина могла поклясться – вздохнул, а на месте отверстия возник экран.
– Вопрос придумала?
– Вопрос! Э, нет! Какой вопрос?
Кристина растерялась. Это было подло – внезапно спросить у человека о чем-то важном. Например, какая у него мечта. Да еще и понукать.
– Она секунд десять только поработает, так что давай я, – усмехнулся Василий. – Ну-ка, фигулина, пробурчи, какой у Кристины был первый секс или тайну, может, какую уголовную.
На стволе зажглись символы, а на мониторе появилась следующая запись:
«Уголовных деяний нет, воспитывалась в детдоме, скрывает, что ее в третьем классе растлил старший брат».
– Вот е… – Кристина похолодела. Такие тайны она точно не хотела бы вот так…
– Фу, б… – Василий сморщился.
Через несколько секунд прибор затих, словно притаился и заснул. Символы погасли.
Сгорая от стыда, Кристина отвернулась. Она не хотела, чтобы Василий понял, что она плачет.
– И что этот правдоруб… расскажи про него.
К ее счастью, Василий не стал обсасывать подробности услышанного и заговорил голосом робота-помощника:
– Инженерно-политический инструмент, если можно так сказать. А кстати, можно так сказать, Кристинка?
Она, не поворачиваясь, быстро утерла слезы.
– Ну, наверное, можно…
– Короче, фигня эта показывает наглядно, к чему приведут те или иные решения. Например, строят людишки мост в определенном месте, но вот тут… – Василий ткнул в карту на столе, – …есть недостатки почвы, из-за чего он быстрее разрушается, а там какое-нибудь месторождение найдут, и тогда вообще мост понадобится в другом месте для удобства логистики. А еще через десять лет здесь с вероятностью девяносто девять процентов будет война, и мост будет уничтожен, не успев принести достаточно пользы. Вот такие результаты показал Правдоруб в прошлый раз, – игриво отрапортовал Василий и легонько поцеловал Кристину в ухо.
– М-м-м… – беспомощно промычала она.
Кристине было очень стыдно, и она изо всех сил пыталась успокоиться и понять, что же ей говорит пьяный Василий. Он продолжил вещать:
– Этим же в принципе занимаются и инженеры безо всяких там Правдорубов – путем построения диаграммы развития событий и дерева решений и концептуального метамоделирования. Ну и плюс куча скучных, но очень полезных штук. Вот и я тоже все эти показатели вношу в таблицу и рассчитываю. Ползучесть. – Он поцеловал Кристину в шею. – Коррозия, температурные эффекты и теплопередача… Но эта штука, она предельно точна, учитывает факторы хаоса и непредсказуемости нашей жизни. – Василий обнял девушку сзади и прижался к ней.
Кристине стало так интересно, что расхотелось и жалеть себя, и поддаваться пьяному очарованию Василия, поэтому она вытягивала из него все новые рассказы о том, что уже тестировали, и Василий, нисколько не обидевшись на облом, продолжал:
– Правдоруб выдал абсолютно точную картину – где именно строить соседний город и что, оказывается, ГЭС лучше возводить в другом месте – существует повышенная вероятность боевых действий. Через двенадцать лет. И город будут строить там, где указал Правдоруб, и ГЭС тоже. Ну, данные ребята подделали немного – а расчеты подтвердили точность, их и прикрепили к финальным документам.
– Я правильно понимаю, что он позволяет моделировать ситуации со стопроцентной точностью?! – спросила Кристина.
– Получается так.
Девушка взглянула на Василия: пьяного, расслабленного и такого красивого, и почувствовала, что плывет. Захотелось бросить все к чертям и целовать, целовать, целовать. Но биология не должна властвовать над разумом: Кристина выдернула себя из грез и нечеловеческим усилием воли отодвинулась от соблазна. Главное, не смотреть ему в глаза. Иначе…
– Василий, но это же оракул получается?
– Хм. Получается, так.
– Я приютская, как я уже и проболталась, но историю нам преподавали хорошо.
Теперь вместо красивого Васиного лица Кристина изучала пятна на полу.
– Ну, называй оракулом, если хочешь. Хоть Тузиком.
– Если оракул столь силен, то что или кто… – От неприятного предчувствия волосы на затылке Кристины зашевелились. – …кто – подношение, кто – жертва оракула?
Василий смотрел на нее, моргая. Пытался понять.
– В Китае во времена правления династии Шан приносили человеческие жертвы двенадцатью различными способами. – Кристина говорила, и дыхание сбивалось. – Все не помню, но там военнопленных или рабов забивали насмерть, отсекали им головы, сжигали и четвертовали… короче, чтобы получить точный ответ у оракула, сначала спрашивали, сколько человек и каким способом надо… ну… того… Вась, у тебя коньяка не осталось?!
Кристине стало как-то очень не по себе и трудно дышать. Василий смотрел на нее пустыми глазами. Приблизился, похлопал по плечу.
– Что-то ты напридумывала. Не усложняй. Какие еще жертвы? Какой Китай? Вон, комбикормом питается твой оракул. У нас айти-технологии! – Он взметнул палец вверх. – Двадцать первый век, расслабься, теперь все добрые. Пошли считать, помощница.
– И правда. – Кристина попыталась взять себя в руки. – Какие глупости на ум идут, и это притом что выпил ты, а не я. Пойдем!
Еще через четыре часа усталый, но довольный Василий пошел к Семену Палычу, главному любителю работать ночами. Оказалось, что из-под палки, в прямом смысле этого слова, работается Василию очень хорошо. Когда он засыпал, Кристина тыкала в него указкой, он просыпался и продолжал расчеты.
Кристина же поплелась домой, вернее, в общагу.
Шла и улыбалась – вспоминала, как еще одна бутылка плохого виски, которую, как заправская ищейка, нашел Василий, переключала его настроение – то он заигрывал и предлагал прямо в офисе предаться страстям, то пытался забить на все и поспать, то в него вселялся дух древних викингов, и он возмущался вопиющей несправедливостью, рвался доказать Семену Павловичу, насколько тот ошибается, тыча в монитор, словно шеф мог видеть его в режиме видеозвонка.
– Эта скотина, Палыч, велел мне считать все вручную вместо того, чтобы просто прогнать и получить результат, представляешь?! Как бы я хотел помять ему рожу. – Василий заметил свое отражение в стекле и на
