Только странно, что они в лесу сидят, а не в городе, где и крыша есть, и пропитание проще найти. — Продекламировал сразу от дверей Стив, зайдя в комнату Князева.
Саша встал из-за стола, и оторвался от занятий рисованием с Женей. Последние дни он все больше свободного времени проводил вместе с девочкой, чувствуя у нее явную нехватку внимания и пытаясь заменить ей погибшую мать.
— Далеко от нас?
— Да, прилично. Рядом с Нижнебаканской, под сотню километров от базы.
— Хм, если сигнал услышат, то выйдут к точке сбора. Ты за ними последи, может у них раций нет. Возможно придется их выводить оттуда. Интересно, сколько людей еще прибудет к нам.
— Не знаю. «Пурпурный» пережило не так много, да и оставшихся, по большей части, уже анклавы прибрали. Надо расширять зону вещания. Кир трудиться над установкой передатчиков, подобных тому, что на Новороссийской башне поставили, с помощью дронов. Это сильно ускорит расширение сигнала и увеличит зону охвата нашей связи.
— Глядишь, так и спутник скоро запустим. — Усмехнулся Саша. — Ладно, давай уже к насущному. Что там с нашей подстреленной?
25 июля. 12.44 по Московскому времени
Военная база под Майкопом
— Так, смотрите, — сказал Воеводов, стоя перед группой из двенадцати людей, в полном боевом обмундировании. Звук отражался от пустых шлакоблочных стен здания на тренировочном полигоне. — В двери сломя голову не рвемся. Даже если штурм внезапный и у обороняющихся не было времени поставить растяжки. Есть такая военная мудрость: «дурак заходит в дверь один, и быстро умирает, умный заходит вдвоем, мудрый — втроем.» Объясняю на пальцах, что это значит. Если в помещении нет гражданских, и основная цель — ликвидировать обороняющихся, то пользуясь огнем прикрытия забрасываем в помещение боевую гранату, — Вадим демонстративно поднял над головой РГД-5 и выдернул кольцо. — Перед броском выжидаем секунду, чтобы у противника не было времени выбросить ее обратно, уходим с зоны поражения осколками, — Забросив гранату в дверной проем, Воеводов скомандовал занять позиции по сторонам от двери. Громко хлопнуло. — Ждем пару секунд, берем вторую гранату и бросаем в комнату, не выдирая кольцо. Выжившие после первого взрыва противники, если такие останутся, постараются укрыться, не думая о защите. Именно в этот момент мы проникаем в помещение, втроем, распределяя секторы обстрела.
Вадим шагнул в комнату первым, еще двое последовали за ним, развернувшись в левую и правую сторону соответственно.
— Усекли? Все дальше работаете с Максом. Через час — на стрельбище. Отрабатывать командную стрельбу.
Оставив учеников в распоряжении Максима, Вадим сел в джип, используемый для передвижения по территории, и направился к штабу.
Жизнь на базе кипела. Тела погибших вывезли с трассы и захоронили недалеко от ракетных шахт, где была единственная подходящая поляна. Копать отдельные могилы посчитали нецелесообразным, вырыли братскую, установив временный постамент с табличкой «Павшим за свободу». Освобожденные успели отойти от шока и вливались в жизнедеятельность и тренировки. Вадим наблюдал необычное, как ему казалось, воодушевление у личного состава. Люди брались за постижение военного искусства с энтузиазмом, собирались вечерами в общей столовой, пели песни под гитару, военные, некоторые времен Великой Отечественной, некоторые посвященные войне в Афганистане и Чечне. Отношение подчиненных к нему лично его сильно удивляло — не просто уважали, смотрели с нескрываемым почтением и покорностью. Любой его приказ исполнялся сиюминутно. Словно и не было разбомбленного «Рассвета» и «Зари». Он не знал, чем это объяснить, скорее всего распаленное яростью сознание людей, увидело в нем символ освобождения и само отметало все очерняющие факты. Все его нутро противилось такому вниманию, стремился избегать встреч с большим скоплением подчинённых, передавал приказы через помощников, но роль командира все равно заставляла часто появляться перед глазами, пышущими поклонением.
Остановив машину у жилого корпуса, Воеводов решил наведаться к Серго, занимающемуся переучетом единиц оружия и привезенного из рейдов имущества. Абхаз выбрал себе один из кабинетов на первом этаже, завалив его папками и бумагами. Он встретил Воеводова радушной улыбкой и пригласил сесть.
— Привет, командир. Чему обязан?
— Как у тебя дела продвигаются? — Вадим сел на простой железный стул и посмотрел на вскипевшей чайник. — Чаем угостишь?
— У меня только кофе, растворимый. Будешь?
— Если со сливками, то да.
— Сливок нет, молоко. Пойдет?
— Давай. — Окинув стол, сплошным ковром застеленный форматными листами, Вадим повернулся к собеседнику. — Что по рейдам?
— Вынесли под чистую несколько воинских частей, отделений полиции и охотничьих. Раздобыли несколько редких и интересных экземпляров, потом покажу. У нас теперь оружия — на целую армию хватит. Все что душе угодно, от бесшумных пистолетов с глушителями, до ПЗРК и пушек. Ребята шерстят торговые центры и магазины, пополняя склады одеждой, провиантом, медикаментами, и обувью. Ты же понимаешь, что скоро обувь будет главной ценностью. Шмотки то пошить не сложно, а вот пара нормальных ботинок, таких чтобы с мембраной, с поддержкой стопы, попробуй, сделай.
— Согласен. Как аванпосты работают?
— Отлично. Четыре уже полностью укомплектовали. Один недалеко от бывшего «Рассвета». Там мужичок боевой, Федорович. Вертолетчик отличный. С ним две барышни.
— А не напрасно мы его навыки транжирим? Нам и на базе хороший пилот пригодится. — Вадим взял из рук Серго горячую кружку и подул.
— Коля сказал, что Федоровича лучше там держать. Большой сектор мониторят, море, один из самых крупных городов, а случись что, он быстро на базу прилетит.
— А это что такое? — Воеводов увидел отрез белой ткани с нанесенным на него изображением. Рисунок частично скрывался изгибами полотна.
— Ты еще не видел? — Серго быстро подошел к ткани и расправил его, растянув в руках — флаг с символическим изображением головы Святослава[5], повернутого в три четверти, на фоне красного восходящего солнца. Не узнать его было невозможно: характерная лысина, длинный чуб, усы и серьга в ухе, только черты лица уж очень сильно напоминали самого Воеводова. — Самодеятельность наших ребят. Твоей татуировкой вдохновились.
— Им что, заняться нечем что ли? — Вадим опешил от такой идеализации собственной персоны.
— Погоди, ты еще главного не видел. Пойдем покажу. — Серго заспешил к выходу из кабинета, увлекая за собой.
Вместе поднялись на второй этаж и прошли по коридору через жилые комнаты. Подойдя к одной из дверей, Вадим услышал играющую внутри комнаты музыку. Зайдя внутрь, потерял дар речи. Молодой парень с телом, полностью забитым татуировками, сидел, согнувшись над плечом одного из бойцов и наносил на кожу тот же рисунок, что красовался на флаге. Судя по количеству трансферов[6], тату была далеко не первой. Мужчина в кресле, чье плечо служило холстом для очередного лика Святослава, гордо улыбнулся вошедшим. Татуировщик оторвался от работы и посмотрел на Вадима.
— Привет, командир. Зацени работу! Уже половина «сопротивления» такими щеголяет. Дизайн — моих рук дело. Долго корпел, что бы тебя в Святослава переделать. Вышло офигенно. — Довольный своими трудами, парень протер почти завершенную татуировку влажной салфеткой.
Вадима накрыла ярость, готовая вот-вот вырваться матерной тирадой, но он в последний момент сдержал порыв и молча вышел из импровизированной тату-студии.
— Серго, чего это с ним? — Татуировщик недоуменно посмотрел вслед ушедшему Воеводову.
— Застеснялся, наверное. — Абхаз пожал плечами.
25 июля. 14.14 по московскому времени
База «Исток», поселок Текос
— Ты как? — Спросил Тимур, опускаясь на стул рядом с кроватью Леры.
Девушка, не ожидавшая гостей, дернулась, поднялась на кровати, натягивая одеяло до груди.
— Тебе чего? — Её голос предательски выдавал испуг.
— Просто решил зайти, проведать.
— Или позлорадствовать?
— Угомонись, а. — Юлаев раздраженно цыкнул. — Я же сказал, просто проведать.
Лера неуверенно посмотрела на Тимура, отметив про себя, что перед ней уже совсем другой человек. Эпидемия, её предательство и последующие события сильно изменили его.
— Нога болит, точнее, то что от нее осталось. — Тихо, почти шёпотом, сказала девушка.
— Вставать уже можешь?
— Да, с костылем. До туалета и обратно. Швы уже сняли. Зудит жутко.
— Понятно. Мила говорила, тебе сейчас реабилитация нужна, специальные физические упражнения. Протез по твоим меркам уже никто не изготовит, но я распорядился, чтобы привозили все, которые найдут, может какой-то подойдет по размеру.
— С… спасибо. — Сдавленно выдавила Лера.
— Не стоит. Не ради тебя старался. Неспособная передвигаться, ты будешь обузой. — Тимур встал, бросил взгляд на девушку и вышел из палаты.
[1] Дольме́ны (от брет. taol maen — каменный стол) — древние
