– Сам приблудился, – сказала бабка. – Утром проснулась, а он на столе сидит. С тех пор ему просвет на лоджии оставляю, а уж как он туда на второй этаж забирается, ума не приложу. Иной раз долго нету, сам где-то кормится, дела какие-то у него…
Референт погладил Петьку по спинке; тот чавкал, не обращая внимания на ласку.
– Вот видите, Володенька, я тут даже не одна. Защитник у меня имеется… Ох, а что же я сижу-то? Тоже мне, хозяйка…
И Елена Григорьевна, быстро оглядев импровизированный стол, заторопилась в столовую за новой бутылкой.
* * *
Упырь пресек застолье, когда допили третью, крайне запоздало помянув притом погибшего Игоря.
– Елена Григорьевна, если мы у вас переночуем, вы не будете против?
– Да ночуйте сколько хотите! – махнула рукой старушка.
– Нет-нет, мы утром снимемся. У нас своя программа… Мы прямо тут и разместимся, кто в креслах, кто на полу.
– А где у вас вон чего… – скромно начал Аспирин. – Ну, это… Куда, короче, по надобностям ходят…
– По надобностям у меня давно не работает, как воду отключили, – улыбнулась Елена Григорьевна. – Приходится в мусоропровод. Ты пакетик полиэтиленовый возьми, на кухне целый рулон, висит, ну и, значит, на площадке в пакетик наделай, и в мусоропровод. Оно вроде и нехорошо, но что поделать, если жилищно-коммунальных услуг теперь нету и не предвидится.
– Идем, я тебя прикрою, – сказал Соболь, поднимаясь с пола. – А потом ты меня.
Смущенный Аспирин потопал на кухню за полезными пакетиками. Упырь подумал, что неплохо бы и ему на сон грядущий… Но решил, что в мусоропровод отливать не обязательно, можно и под кустик. А потому поинтересовался, не хочет ли с ним кто-нибудь выйти, подышать свежим воздухом.
Вызвались Сантехник и неожиданно референт Эдуард. Последнего Упырь как-то не очень видел в спутниках по причине сомнительной ориентации, но потом решил, что вряд ли тот подглядывать идет. А малость вжиться в Зону не помешает, с Эдуардом еще по ней идти и идти.
Покинув подъезд, они мимо заросших клумб и оставленных на дорожке автомобилей прошли к углу здания.
– Вон магазинчик, – сказал Сантехник, указывая на вывеску «Продукты». – Я дверь на всякий случай проволокой прикрутил, чтобы не влезло чего неразумное.
– Молоток, – одобрил Упырь, расстегивая «молнию».
Референт отошел на пару метров в сторону. Стеснялся, никак. Упырь сделал свои дела и хотел было двинуть обратно, предварительно осмотрев периметр перед ночевкой, но тут его окликнул Эдуард:
– Эй… Смотрите, что тут…
И показал за угол.
Упырь и Сантехник осторожно выглянули и увидели, как по Можайке что-то движется, расталкивая машины. Наверное, так шел бы невидимый слон… Вот незримая нога со скрежетом вдавила в асфальт капот «Волги» с медицинскими красными крестами на бортах, вот съехал в сторону, прижавшись к ограждению, черный «Рейндж Ровер», покачнулась маршрутка…
– Надо Косте сказать, чтобы снял, – дернулся было референт, но Упырь схватил его за локоть и удержал на месте.
– Тихо сиди, понял? Пусть лучше уходит…
Невидимый монстр все так же двигался по Можайскому шоссе в сторону центра. Скрипели задеваемые и растаптываемые им автомобили, встал на попа и с грохотом упал набок грузовичок-рефрижератор с надписью «Мясокомбинат «Царицыно». Шум постепенно удалялся вместе с тем, кто его производил. Упырь вытер со лба выступивший пот и сплюнул. Только такого не хватало… Невидимая опасность всегда во сто крат хуже видимой. Ладно, когда такая штука идет, ее хотя бы заметно. А если она стоит? И ты в нее с ходу упрешься? Любой псевдогигант в сравнении с этой дрянью – цыпленок…
Цыпленок жареный, цыпленок пареный…
– Зря вы меня не отпустили, – склочным голосом произнес референт Эдуард. – Оскар Никитович будет весьма недоволен.
– Ничего, ты ему все красочно расскажешь. А потом на компьютере еще красивее сделаете.
В квартире, конечно же, слышали шум и встревожились. Возвращение их встретили с радостью, и Эдуард тут же принялся описывать увиденное, не преминув пожаловаться, что Упырь не дал ему позвать оператора. Впрочем, Михайловский, уже осознавший, кто здесь кто и почему нужно слушаться всех советов и приказов, бурчать не стал.
– Потом наши нарисуют, технике подвластно все, – подтвердил он предложение Упыря. – Но давайте хотя бы название придумаем, раз в вашем сталкерском фольклоре такого явления нет. На правах первооткрывателей, так сказать.
– «Слон», – тут же произнес референт Эдуард. Видимо, ему в голову пришло то же сравнение, что и Упырю несколько минут назад. Сминаемые невидимой ногой капоты… Перевернутый, словно картонная коробка хоботом, грузовичок…
– Пускай будет «слон», – согласился сталкер. – Надеюсь, возражений нет?
Возражений не было, и Эдуард с гордой улыбкой неожиданно попросил:
– Налейте тогда, что ли, по такому поводу…
Ну как ему было отказать?! И даже про «накапать йода» никто не вспомнил.
Поужинав консервами, которым купание в реке было по барабану, Снифф решил, что переночует на теплоходе. Руки у него мало-помалу приходили в норму, но с веслами пока не сладить. Да и в темноте плыть – дело опасное. Притом можно проскочить мимо цели.
Мертвогрызы на берегу, кажется, сообразили, что занимаются бесперспективным делом, и понемногу разбрелись. У воды маячили в опускающихся сумерках лишь несколько – то ли самых глупых, то ли самых настырных. Среди них, как отметил капитан, его давешняя подружка – девочка в футболке с Пятачком. Наверное, можно было и ему вернуться на сушу, уж с этой маленькой группой он бы справился даже при помощи «макарова». Но зря, что ли, рисковал и весь промок, как собака? Да и со шлюпкой Снифф разобрался, хотя и поглядывал недоверчиво на воду. Давешние пузыри вспоминал.
Москва-река с той поры никак о себе не напоминала. Текла себе и текла; никакие ихтиандры и лох-несские чудовища из нее не вылезали, у борта плавали мелкие рыбки, с виду совершенно обычные. Кстати, Вадим рассказывал, что и в старой Зоне в водоемах ничего особенно жуткого не водилось, хоть без нужды туда старались и не соваться. Возможно, и в бывшей столице дела так же обстоят…
На ночлег Снифф устроился во внутренних помещениях, прикинув, что рубка хоть и закрытая, но там слишком много окон. Лишняя уязвимость – то, что сейчас ему нужно меньше всего. Задраив двери, он расположился в небольшой каюте, где имелась койка. С палубы капитан предварительно перетащил туда целый ворох разбросанных пледов и устроил уютное гнездо. Пока через иллюминатор внутрь еще проникал серый свет, произвел обыск каюты, нашел початую бутылку молдавского коньяка, но, поразмыслив, пить не стал. Снифф и так чувствовал себя измочаленным, руки продолжали ныть и чесаться, и добавлять к этому похмелье он не собирался.
