Александр Зорич - Пилот мечты

— Мадонна! — лейтенанта Манильо переполняли эмоции. — Она… черт возьми! Она не взорвалась!!! Ударила прямо в плоскость и рикошетом в небо!!! Проклятие! Я живой!!! Ух!

— Смотри за флангом! Еще два банана на три часа! — прокричал финн, с которого слетела вся природная флегма.

Еще два банана — это пираты, ушедшие от первой волны, вразнобой повторяли пуски. К ним, в свою очередь, подлетали «Оводы» — щедрой дозой бортового залпа «Горынычей».

В космосе кружилась и сверкала беспощадная свалка, когда через десятки и сотни километров несутся плевки огненной смерти, и вся надежда на железо и мастерство, мастерство и железо.

— Твою мать. Теперь я знаю, сколько стоит моя жизнь. Ровно тридцать пять тысяч терро — цену фантома, — как-то очень спокойно прозвучал голос Сантуша и резко, срываясь на крик:

— Смотри на девять часов!!! Стреляйте в него!!! Давай ловушку!!!

Тот самый «Черный гром», на который не хватило «Мартеля», прорвался к паре «Горынычей» и произвел пуск. Ничтожная дистанция — пятьдесят километров. Две ракеты устремились на ведомого лейтенанта Манильо.

— Фуллерен!!! — заорал тот.

Но было поздно. Его ведомый только и успел сказать: «Вижу слева…», как в динамиках раздался скрежет и голос стих. Его отметка продолжала движение на экране по безжизненной, абсолютно мертвой прямой. Осколки поразили кокпит и размололи скафандр со всем содержимым за доли секунды.

«Гром» выстрелил еще раз, но Манильо уже был начеку и форсажил двигатели, подводя хризолин к точке плавления.

— Комачо! Валим суку! — рыкнул Тосанен.

— Ты справа, я слева! Работаю лазером!

— Ребята, ракеты на подходе, не увлекайтесь! — это Манильо выпустил «оводы».

Чем хороши эти ракеты — влезает много, можно не стесняться. Вот и сейчас от жирной метки «Горыныча» отделились сразу шесть отметок поменьше.

— «Соколы» с Бенвениды на подходе, еще пободаемся! — снова Манильо.

— Не хер толку! Не уйде-о-ошь! — ныл в гарнитуру Комачо и было слышно, как воют стрельбовые накопители прекрасных лазерпушек «Блитцер» от «Хеклера и Коха».

— Рио! Засада!!! — заорал кто-то тем самым «нечеловеческим голосом», который столь часто помянут на страницах книг про войну. — Одиннадцать часов два флуггера! Дистанция сто двадцать! Из-за астероида прут!!!

Я так издергался за наши истребители, что не сразу догадался, что бы это значило. А когда догадался — понял, что всё. Долетались. Хитрожопый Небраска затеял свалку специально, чтобы спугнуть нас. И спугнул. И мы побежали, как звери на охоте, прямо в ловушку.

Два «Черных грома» на дюжину груженых «Андромед». Каюк и амба.

Неслись, неслись к нам поджарые истребители, и опережали их четыре ракеты класса «борт-борт».

— Не разваливаться! А то всех перестреляют! — куда там, я мог бы не надрываться, а помолчать.

Весь наш «кампфбокс» посыпался в стороны, как будто можно на тяжеленном транспорте увернуться от ракет!

Я обреченно повел стик, научно именуемый РУФом — рукоятью управления флуггером, — и «Андромеда» ухнула вниз; я продолжал прикрывать ведущего, бригадира Рио. Краем глаза успел заметить, что еще одна пара не поддалась панике и следует за нами. Только теперь нам это не поможет.

Вспухли ослепительно белые грибы. Флуггер накренился, приняв в борт ливень поражающих элементов. Быстрый взгляд на приборную доску. В правом маршевом стремительно скисала тяга.

Но ни хрена! Побарахтаемся! Одной легкой ракетой «Андромеду» не завалишь.

Судя по направлению взрыва, осколки должны были посечь реактор, вот это был бы швах! Но груз эмпориума спас, приняв на себя основной импульс удара.

Заработала кормовая точка. Кто-то заходил нам в хвост. Вот вспыхнули венчики вокруг дульного среза пушки Рио. Мимо меня с субсветовой скоростью пронеслись двести мегаджоулей смерти.

— Атака в задней полусфере, — прогундосил парсер.

— Сам знаю, дура!

Я завозил стиком, бросая флуггер в разные стороны, чтобы хоть как-то затруднить прицеливание. Еще вопрос, будут ли в нас стрелять из пушек, или не пожалеют ракеты?

Камера заднего обзора продемонстрировала, что не пожалеют. У меня на глазах «Андромеда» с удивительно несчастливым номером 666 развалилась надвое, выплеснув секундный водопад огня и рыжую медузу разлетающегося по космосу груза — эмпориумовой руды. Кабина уцелела и в ней диким криком заходился пилот, запекавшийся живьем в скафандре. Связь работала долгие секунды, терзая уши звуком смертных воплей.

— Рио! К астероиду! Давай к астероиду!!! — у нас не было шансов, но там — хоть какие-то.

Предательский булыжник, из-за которого атаковали пираты, был уже совсем рядом. Рио внял, слава господу!

Мы — все трое, оставшиеся в живых из нашей четверки — нырнули на сверхмалую. Среди скальных пиков и торосов мы могли спастись.

Но я думал о другом. Точнее, не думал, а пятой точкой чуял, что там мы поборемся.

Я нарочно подотстал, пропуская вперед коллегу, и убедился, что меня хорошо видно, а меня было хорошо видно! «Черный гром» пристроился в каком-то километре сзади.

И…

Максимальная тяга, нос в вертикаль к поверхности!

Перед глазами поплыли круги. Только не потерять сознания! Десять g. Двенадцать. Пятнадцать! Астероид все ближе, а скалы все острее… Держаться…

Дер-р-ржаться!!!

Рукоять на себя… Хорошо читать про то, как герой делает что-то из последних сил, а каково тянуть стик, когда рука весит центнер, а сил нет уже никаких?

«Гром» в заднем обзоре висит на хвосте, как приклеенный. Кажется он задействовал лазеры, но не попал и теперь тянет за мной — азартный, гад!

На себя… надо бы резко… Крошились зубы, кровь на губах, до импакта двадцать метров, десять, и флуггер — моя неуклюжая «Андромеда», препарирует астероид факелами маршевых дюз, и мы рвемся в небо!

А сзади вдруг полыхает так, что слепнут обзорные камеры. Мой преследователь увлекся, не сдюжил с управлением, а может быть, сенокса мало кушал? Не важно! Он смешан в омлет с метеоритной пылью, а я жив! Всё еще и пока.

Износа и, кажется, из ушей льет кровь. Последняя отрицательная перегрузка была очень нехороша и далась большим потом. Болят глаза и ноет перетруженный хребет.

— Опасное пилотирование, — укоризненно говорит парсер, а я считаю секунды, когда разойдется красный туман.

Впереди смутно виднеются два огонька. Рио и второй пилот с утраченным для истории именем выруливают от астероида прочь.

Слышится голос лейтенанта Манильо:

— «Соколы» здесь!

На открытом канале страшно матерится Небраска, а Комачо Сантуш раз за разом вопрошает: