Снова скрипнул снег, Джиму показалось, что с его стороны. Вцепившись в КПТ, он включил контроллер и услышал едва заметный звук срабатывания подачи, теперь в его руках была страшная сила, вот только соревноваться с киббером в скорости Джим не мог.
На мутный лед тороса легла тень, но его грани были так беспорядочно расположены, что понять, откуда она взялась, не представлялось возможным.
Джим услышал, как бьется сердце, – дыхания не было, оно остановилось за ненадобностью.
Тень в толще льда исчезла, Джим шевельнулся, чтобы оглядеться, и слева от себя увидел на снегу темный силуэт. Неподвижный, но живой. Джим не знал, где находится киббер, однако понимал, что тот тоже прислушивается. Пришлось лихорадочно соображать, где находится солнце.
Силуэт качнулся – кажется, киббер что-то разузнал. Может, он уже видит Тони?
Недолго думая, Джим приставил ствол КПТ к ледяной скале, чуть ослабил хватку, давая винтовке свободно качнуться, и дернул спусковой крючок.
Грохнул выстрел, и почти сразу ледяная крошка больно хлестнула его по лицу. Джим решил, что не попал и лед брызнул от ответного неточного выстрела киббера. Спасаясь, он упал на спину и навскидку выстрелил еще раз – у тороса угол отвалился и покатился по склону.
Джим перевел дух, еще не веря, что остался цел.
«Почему не стрелял второй? Он должен был засечь мою позицию после выстрела. Может, боялся задеть своего?»
Джим усмехнулся своей мысли – кибберы своих не задевали, не такая техника.
– Тони! – позвал Джим и повернулся на бок.
Его приятель сидел, привалившись к стене, и выглядел как-то странно. Он смотрел в точку, а винтовка валялась рядом, уткнувшись стволом в снег.
– Тони! – снова позвал Джим и пополз к напарнику, пугаясь все больше. Когда он почти добрался до Тони, у того из носа, а потом и из ушей потекла кровь. – Ты ранен?
Джим недоумевал. После попадания из кинематической пушки повреждения случались страшные, а Тони был целехонек, – значит, это что-то другое, но что?
– Тони… – Джим коснулся руки напарника, такой же мертвенно-бледной, как и лицо. Наконец Тони будто оттаял и перевел взгляд на Джима. – У тебя кровь, – сказал тот.
– Где?
Тони вяло провел ладонью по лицу и с удивлением на нее уставился.
– И правда кровь… Наверно, я ударился…
– А может, ты выстрелил и компенсатор не сработал? Ты стрелял, Тони?
Обрадовавшись тому, что, как ему показалось, он нашел причину состояния напарника, Джим схватил его КПТ, но датчик показал, что во втором магазине не хватает компенсаторного заряда, значит, выстрел произошел штатно.
– Ты вообще куда стрелял, Тони? – спросил Джим шепотом. Где-то еще ходили кибберы, возможно, один из них сейчас подкрадывался с ближнего фланга.
– А я этого пристрелил, второго…
– Как пристрелил? – не понял Джим.
– Ты выстрелил, а я сам себе думаю… – Тони говорил будто парализованный, его речь звучала не-внятно. – Думаю – сейчас второй шарахнет в Джима и, значит, отвлечется. Поднялся и вижу… он целится…
– Куда?
– В тебя. Вижу, у него уже палец двигаться начинает… Ну, думаю, пора, и дал ему прямо в грудину. Его натрое разорвало.
– Тони, да ты бредишь! – Джим чувствовал, что у него начинается истерика. Напарник выглядел совершенно не способным к передвижению, и, хотя кровь понемногу останавливалась, выглядел Тони ужасно, да еще нес эту чепуху – якобы видел палец киббера.
– Нужно уходить, Тони. – Джим беспомощно огляделся, прикидывая, что предстоит бросить, чтобы тащить друга на себе. Возможно, удастся обмануть кибберов.
– Не суетись… Их нет больше, только двое было…
Окровавленными пальцами Тони наскреб жесткого снега и приложил к носу. В его голосе Джим услышал прежнего Тони.
Все еще недоверчиво он поднялся на ноги, обошел напарника и выглянул из-за ледяного выступа. На белом фоне очень хорошо были видны яркие пятна – разорванный на три части киббер, оброненная пушка, еще какие-то ошметки, боезапас. Похоже, Тони не бредил.
– Ну хорошо, допустим, – произнес Джим, разговаривая сам с собой. Он вскочил, перебежал на свой фланг и осторожно выглянул. Весь склон был усеян фрагментами окровавленной плоти – самый первый его выстрел оказался верным.
Джим опустился возле стены, скинул с головы капюшон и, собрав немного снега, принялся растирать лицо. То же самое, но не так энергично делал и Тони, собирая снег и вытирая с лица кровь.
– Оказывается, у меня из ушей тоже кровь шла… – заметил он.
– Да, Тони.
Джим заметил, что бледность у напарника проходит.
– Ты не думай, я уже в порядке… – словно угадав мысли друга, произнес Тони. – Вот только руки страшно болят и еле двигаются.
– Руки?
Джим подскочил к напарнику и начал закатывать рукава его комбинезона.
– Что ты делаешь?
– Откуда это у тебя?
Джим недоуменно смотрел на оголенную руку Тони, она вся была в свежих кровоподтеках.
– А еще нога… – пожаловался тот.
– О-пор-на-я, – по слогам произнес Джим. Ему показалось, что он начал понимать. Тони на самом деле видел, как киббер нажимает спусковой крючок пушки. Для киббера это было делом доли секунды, но Тони видел его движение растянутым во времени и еще успел выстрелить, опередив киббера на бесконечно малую долю мгновения. И ударившие в лицо льдинки были не от ответного выстрела «его» киббера, как думал Джим, а от промаха киббера, которого снес Тони. Застрелил в честном поединке – показавшись из-за ледяного бруствера и опередив.
– Ты ведь и умереть мог, Тони, – сказал Джим.
– Я включился, Джим.
– Что?
– То, что со мной произошло, – это как бы включиться заново. Я включился.
Тони взглянул на напарника, как тому показалось, совершенно безумными глазами.
– В глазах кровоизлияние есть? – неожиданно спросил Тони.
– Что? Ах да, есть немного. Хуже видеть стал?
– Нет, только точки какие-то пляшут. Думаю, пройдет.
– Обязательно пройдет, Тони.
Еще немного отдохнув, они стали подниматься на гору. Снизу она казалась не такой уж высокой, вершина – вот она, казалось, протяни только руку и можешь ее коснуться, но на деле приходилось делать частые передышки. Тони едва переставлял ноги, а Джиму приходилось тащить на себе оба ранца, обе КПТ и патроны. В прежние времена, даже во время службы на Ниланде, такая нагрузка ему была не по силам, но время, проведенное под началом Инструктора в пустынях Кикасо, сделало из него железного человека. Он, конечно, уставал, но не считал это достаточным поводом, чтобы не идти дальше.
Когда на пути вставали отвесные стены, невысокие – метров пять-шесть, приходилось самому изобретать альпинистскую технику. Прочные костыли и пара молотков были с ними, после нескольких неудачных экспериментов Джим научился сносно вбивать костыли в лед, подниматься самому и принимать ранцы. К счастью, зацепить их у Тони сил хватало, потом Джим поднимал его самого, и «прогулка в горах» продолжалась.
