– Милая, ты же потом не отстираешь рубашку. Ворот от пыли уже серый.
– Отстираю, Сержик. У нас «Лоск», немецкий, все будет чистым. Зато ты в этой форме такой красивый!
Окинув влюбленным взглядом жену в новом, мастерски сшитом Ингой платье, Александров ответил:
– Ты тоже очень красивая, любимая моя. Настолько, что хочется не отправляться на прогулку, а взять тебя на руки и… Кстати, ты же еще ни разу не пробовала с офицером!
Улыбнувшись так, что мысли парня окончательно приняли вполне определенное направление, Лена ответила:
– Попробую сегодня вечером. Но сейчас, господин лейтенант, вы должны доставить своей супруге другое удовольствие – выйти с ней в свет.
И уже обычным тоном добавила:
– Даже жаль, что сегодня лаборатория закрыта. Я бы тебя показала девчонкам, похвасталась.
Праздничный день для молодых людей закончился так же замечательно, как и начинался. Жаль, что их очень мало, таких счастливых дней в человеческой жизни.
***
– Александров, ты что, первый раз замужем? А, лейтенант? Где инструмент, где расходники?
Сергея неимоверно раздражал этот молодой, самодовольный и беспардонный капитан. Прямо хроническая невезуха какая-то – в училище пять лет терпел придурка на должности непосредственного начальника, теперь в части попал под похожего командира группы. И ладно бы тот получил свою подполковничью должность за достойные заслуги. Нет, все оказалось «как обычно», что и подтверждала кличка «ракетконосец» – товарищ капитан на прошлом месте службы являлся постоянным партнером главного инженера воинской части по теннису.
Где теннис, там и баня, совместное употребление, «задушевные» беседы… В общем, служебный рост для подлизы оказался фантастическим.
Воинские части двенадцатого управления маленькие, все друг про друга знают, телефонная связь между оперативными дежурными постоянная, да и переводы офицеров и прапорщиков к новому месту службы происходят регулярно. В общем, тайна служебной карьеры товарища капитана недолго оставалась таковой.
Можно было бы наплевать на самодовольный тон с хамскими и презрительными нотками. Но терпеть откровенное нарушение требований руководящих документов и выполнять за начальника всю его работу Александров не собирался:
– В соответствии с «Руководством по обеспечению специальных работ» за подготовку рабочего места отвечает начальник расчета, он же и получает расходные материалы у материально ответственного. Я вообще не в расчете, так как не имею допуска. И инструмент с рабочего места не брал. Этим по вашему разрешению занимались ваши же подчиненные, что так же является грубым нарушением требований руководящих документов.
– Вот ты как заговорил? Не с того службу начинаешь, лейтенант.
– Считаете, что ваш пример служебной карьеры более удачен?
– Ты на что намекаешь?!
Можно было бы спустить конфликт на тормозах, безмолвно позволить этому начальнику и дальше ощущать себя пупом земли, снова работать в режиме мальчика на побегушках…
Подметать загаженную курилку, хотя сам и не куришь, постоянно красить, не имея рабочей одежды и пачкая новенькую повседневную, выклянчивать ту же краску у материально ответственного, как будто это надо лично Сергею, заниматься приведением в порядок кое-как брошенного транспортного оборудования, за которое имеется свой ответственный, да и еще на глазах неспешно перекуривающих коллег («У нас в группе кто не курит – работает!» И следом звучит дружное «Гы-гы» дымящих с капитаном подчиненных), выслушивать незаслуженные разносы…
Можно. Но не нужно. Не для этого пришел в войска лейтенант Александров, такой же, к слову офицер, как и этот самодовольный индюк:
– Вы знаете, о чем я говорю. И соизвольте обращаться ко мне, как предписано Уставом, на «вы». Я с вами, товарищ капитан, водку не пил и свиней не пас.
А дальше сработали вбитые тренировками навыки. Когда возмущенный «ракетконосец» попытался схватить наглеца за грудки, последовал молниеносный прием, в результате которого капитан с вывернутой до отказа рукой уперся носом в то самое разукомплектованное рабочее место.
Звенящим от ненависти голосом Александров продолжил:
– И ручонки распускать не советую. Изувечу. Нечем будет ракетку носить.
Привычка держать себя в руках помогла – Сергей достаточно быстро справился с чувствами. Выпрямил и развернул к себе послушно подавшегося капитана, поправил ему задравшийся воротник «разгильдяйки». Тот пока ошеломленно молчал.
Да, наверное, зря он сорвался. И обзавелся врагом, да еще и в лице непосредственного начальника, тоже зря.
Но накипело.
Холодно взглянув в глаза противника, Александров, стараясь сохранить вежливым тон, добавил:
– Если вы, товарищ капитан, захотите получить сатисфакцию, то я всегда готов выйти и поговорить по-мужски. У запасного выхода из сооружения, к примеру.
Отшатнувшись, ничего не сказав в ответ, начальник быстрым шагом вышел из зала проведения регламентных работ. Грохнула, закрываясь, дверь калитки. Не иначе, стучать побежал. Ну, и хрен с ним!
М-да, не так виделось начало службы. И как отлично ведь все начиналось!
Сны из будущего не подвели – он теперь действительно носит военно-морскую форму с золотыми «птичками» и голубыми просветами на черных погонах. Морская авиация. Считающееся почетным и элитным распределение, за Полярный круг, к полуторным окладам и «поляркам».
Вокруг радует глаз потрясающая природа Лапландского заповедника, он успел пару раз выбраться за грибами и черникой – это удовольствие тут под каждым кустом на каждой поляне.
Прибыли в часть они втроем – два отличника из первой группы курса, и он, неплохой хорошист. Молодых лейтенантов по-доброму принял командир части, вместе с главным инженером распределил по отделам. А дальше…
Наряды помощником дежурного за всю группу, если не за отдел и постоянная работа на технической территории. Собственно, он не против работы, но только постановка задач должна выглядеть не так. Он не раб и никому ничем не обязан.
В итоге не решен ни один бытовой вопрос, включая главный – с квартирой.
Он просто не имел для этого времени.
Случилось еще одно событие, в худшую сторону повлиявшее на настроение. Наверное, самое главное. Вернулись кошмары из будущего. Оно изменилось.
***
Обдирая в кровь руки, подтягивая, толкая непослушное, наполовину бесчувственное тело, он полз от полыхающей за спиной машины к разрушенному и тоже горящему дому. Своему дому.
Александров не успел буквально на пять минут, он уже подъезжал, уже видел входную дверь, свет в окнах, кажется, что за шторами мелькнул силуэт любимой жены…
