Поработав огнивом, раттак зажег факел, подсветил на пол:
— Я решил, этих осветительных приспособлений должно хватить на преодоление этой норы.
Никто не обратил на его слова внимания — все потрясенно уставились на свод туннеля. Было чему удивиться — до него не меньше пяти человеческих ростов. Да и ширина хода впечатляла — три телеги спокойно разъедутся.
— И этот туннель проходит под всем хребтом? — поразился Амидис. — Да его видимо боги создали! Человеку такое не по плечу!
Мальчик, переждав очередной приступ кашля, устало пояснил:
— Не боги — простые големы.
— Шутишь?! Таких огромных големов не бывает!
— Сейчас да — не бывает. А раньше, до Энжера, первородной силы в срединном мире хватало — элементалисты, бывало, создавали големов в десять человеческих ростов. Такие, правда, долго не могли существовать, а вот если раза в два поменьше, то уже другое дело. Туннели они рыли очень быстро.
— Нам бы пару древних боевых големов — с такими и королевские драконы не страшны, — размечтался Ххот. — Я видел, как маги напускали на танки своих каменных зверюшек — толку не было. Не хватало у тех силы перевернуть танк. Мелкие для такого дела. Да и рассыпались в труху быстро — от амулетов на броне. Без мага они возле амулетов и минуты не протянут. Весело, небось, магам было здесь — глотали пыль при проходке.
— Здесь не нужны маги, — вновь заговорил мальчик. — Это ведь Тропа — вдоль нее идет нить ткани первородной силы. Магические создания могли здесь существовать без поддержки. Чем ближе к колодцу меж мирами, тем больше силы. Это, конечно, если перемещаться вдоль нити. Туннели так и проводили. В других местах засыпали пропасти, делали мосты, срывали холмы. Големам работы хватало.
— Умник — ты как себя хоть чувствуешь?
— Я смогу идти.
— Малец, я уже понял, что ты даже мертвый способен идти. Уважаю. Но хотелось бы не доходить до крайностей.
— Здесь сухо и не холодно. Раз я не умер под дождем, то здесь мне будет полегче. Но советую остановиться на ночлег — не надо идти сразу. Хребет широкий — идти придется долго. И неизвестно, что еще по пути будет — здесь лет пятьдесят никто не ходил.
— Видать, ты и впрямь неглуп — я только что это сам хотел предложить. Тем более что хомяк помимо мешка со свечками принес еще один мешок, причем никому не показал содержимое. Подозреваю, он обчистил кладовую на кухне у жрецов, а эти святоши толк в жратве знают — давненько хотел отведать что-нибудь с их стола.
* * *
Наверху, несмотря на кромешную темень и потоки ледяной воды, низвергающиеся с небес, в эту ночь многим людям пришлось бодрствовать. Около тысячи драгун и стрелков месили грязь на склонах хребта, пытаясь найти беглецов или их следы. Танкисты и команда механиков колдовали над сломавшимися драконом и броневиком. Мокрые собаки тщетно пытались найти в этой сырости хоть что-нибудь, лишь бы люди оставили их в покое. В итоге отряды солдат были вынуждены преследовать диких зверей или вообще непонятно что — псы при такой погоде любили чудить, гоняясь за плодами своего воображения.
К утру механики вынесли окончательный вердикт — броневик ремонту не подлежит. Его необходимо спустить вниз и далее тягачом доставить до Энтерракса. Учитывая, что весит машина несколько тонн, да и потрепана изрядно, Граций распорядился снять вооружение и все ценное, бросив остов в горах — памятником тщетности поисков.
Здесь все было против Коалиции. Даже погода. Закладывалось подозрение, что дождь этот неспроста — работают уцелевшие стихийники магического легиона династии. Их, конечно, почти всех повыбивали — повторить ураган, устроенный при высадке, им уже не по силам. Но вот вину за дождь на них можно свалить спокойно — тучи нагнать не проблема.
Как ни странно, неудача Грация не разозлила и не расстроила. Он отнесся к этому почти равнодушно. Его люди ожидали очередного взрыва безумного гнева, но он не дал им ни малейшего повода для беспокойства. Глупцы — им неведомо, что после подобных вспышек советник, обычно, надолго успокаивается. Так что сейчас самый безопасный период.
Парусиновый навес местами пропускал влагу и капли то и дело срывались Грацию на голову. Лучшего укрытия в этих горах не нашли даже для него. Другим и того хуже — в грязи и воде по уши.
Капитан Эттис, забравшись в укрытие советника, устало отдал честь и, стряхнув с козырька фуражки воду, доложил:
— Танк готов. С башней, правда, мы ничего не сделаем — больше ее не развернуть. Но это не сильно нам будет в бою мешать — для этого есть бортовые орудия.
— Отлично, — кивнул советник. — Сейчас я подойду, и мы направимся вниз. И все остальные за нами.
— Как?! Мы бросаем поиски?!
— Нет. Не бросаем. Здесь искать бесполезно — мы обшарили все наверху. Они не могли уйти далеко пешими — значит, не уходили вообще. Или как-то ушли очень быстро… Не знаю… Будем перехватывать их на другой стороне. Будем гнать их, пока не догоним. Дальше северного побережья им все равно не уйти.
— Господин советник — а если они просто вернулись вниз, в долину?!
— Здесь их схватят солдаты гарнизона — я прикажу им охранять подножие хребта всеми силами.
— Они будут недовольны — в долине неспокойно. Целое отделение стрелков сгинуло бесследно, а солдат, посланных на поиски, обстреляли из винтовок. Полдюжины убитых и раненых.
— Мне плевать на проблемы местного гарнизона. У меня задача поважнее, чем усмирение нищих крестьян. Капитан — нам пора, — и уже еле слышно: — Я очень соскучился по своему танку.
Тибби высыпал в котелок горсть своих сомнительных "пилюль", брезгливо принюхался, чуть подумал, затем уверенно подставил дно на пламя лампадки и тихо сообщил:
— Ребенок — лекарство отсырело, но все равно должно сохранить медицинские свойства.
— Тибби — горечь от твоего лекарства уже до пяток меня пропитала.
— Не критикуй лекарство — оно эффективное. Не слушай высказывания дурака с татуировками — он критикует все, что имеет отношение к раттакам. Мы мудрый народ и знать о растениях все. Здесь сорок трав, двадцать корней кустов, десять корней деревьев. И еще здесь два гриба. Тибби не знает, относятся ли они к растениям. Раттаки много спорили, но так и не установили истину. Пусть будут просто грибы.
— Тибби — расскажи про те норы, что вы делали на войне. Ты обещал.
— Тибби не татуированный самец коровы, что всегда критикует раттаков — Тибби если дал слово, то слово сдержит.
— Ты остановился на том, как на ваш остров высадились люди и начали сеять пшеницу, а вас убивать.
