Эдуард Байков - Рой

– …Слышь, а че это вы эти сумки с гондонами на поясе носите?..

– Так, на всякий случай, – схитрил Зверев и подмигнул соратникам: – Мало ли что!

Меркурьев тихо сказал:

– Слушай, неужто их стороной обнесло? Никто ничего не подцепил?..

– Самому странно, – так же вполголоса отозвался Михаил. – Черт знает, может, у дураков на эти вирусы иммунитет какой…

– Эволюция нуждается в дураках? – Алексей улыбнулся.

– Ну, а кто ж знает! Расходный материал… Ладно, хрен с ним, дело надо делать.

– Эй, тараканы! – закричал он в сторону забора. – Что, будем дипотношения устанавливать?

Тут вновь потекла словесная грязь, но более конструктивная: лагерные кое-что сообразили… Они принялись торговаться с Михаилом, а Меркурьев вдруг задумался еще об одной странности.

По всему выходило, что в банде с Пятого лагеря одни пацаны – лет от шестнадцати до девятнадцати. И как же они без девок?.. Алексей не мог представить, чтобы такие типы обходились без секса – животные, они и есть животные… Странно. Может, набеги куда-то делают? Но давно бы тогда стали жертвами нановитов! Нет, что-то здесь не то…

Зверев продолжал торговаться. Думая о своем, Алексей краем уха услышал, что речь уже пошла об оружии и патронах: Михаил зачем-то принялся сулить отморозкам златые горы.

– Ладно, щас мы эту тему перетрем! – крикнули из-за ограды.

– Зачем ты это понес? – поморщился Алексей.

Михаил, похоже, и сам не знал, но отмахнулся:

– Разберемся! Главное – туда попасть, посмотреть, что там и как…

Павел и здесь не утерпел, встрял:

– А может, штурмом взять?! Ворота протаранить и…

– И брательнику твоему трупняк подарить, – перебил его Зверев. – Твой трупняк… Пусть чучело на память сделает.

Костя глупо хохотнул, прочие усмехнулись. Павел тоже засмеялся, хотел что-то добавить, но в этот момент совещание гопников закончилось. Вихрастая голова вновь возникла над бетонной кромкой:

– Слышь! Ладно, давайте сядем, побазарим конкретно. Машины там оставьте, а сами сюда топайте.

– Зачем оставлять-то? – удивился Зверев. – Что, нельзя на территорию заехать?

– Ну, ваше дело! Хотите – заезжайте. Ну?

Михаил повернулся к своим бойцам:

– Что скажете?

И Алексей с невероятной ясностью понял, что сейчас будет. То есть – может быть.

Это было не просто понимание: ход мыслей и вывод; и не картинка, создаваемая воображением. Нет! Это было так, что Алексей не смог бы ничего объяснить. И не надо! Главное – его озарило, и эта штука сильнее всякой мысли, всяких представлений… и это здорово!

Но восторгаться некогда.

– Стой. – Алексей схватил Зверева за локоть.

Тот даже вздрогнул:

– Что?!

– Это ловушка, – твердо сказал Алексей.

Михаил смотрел на него и не очень понимал, в чем ловушка. Но он отлично помнил, что там, на складе ГСМ, Меркурьев тоже предугадал засаду – и оказался прав.

– Сейчас идем! – крикнул Зверев лагерным, а Алексею и притихшим своим вполголоса: – Точнее объяснись.

И тот объяснился.

Он совершенно ясно постиг, что банда хочет заманить их в засаду. «Машины можете оставить…» – а когда экспедиция подошла бы к воротам, внезапно и с выгодных позиций расстреляли бы всех, а машины взяли целехонькими… Когда же это не прокатило, в ход пошел запасной вариант: завести переговоры, сесть за стол, накормить гостей… подсыпав им крысиной отравы с хладокомбината – и это Алексею было яснее ясного.

– Точно?! – Зверев напрягся.

– Точнее некуда.

Секундная пауза.

– Так. – Взгляд Михаила стал жестким. – Значит, так…

Но тут судьба сама сделала главный ход.

За оградой раздался какой-то неясный шум, скрип – и вдруг пронзительный женский вопль:

– Ребята! Спасите нас! Эти гады…

– Заткнись, сука! – истерично взвизгнул кто-то – и грохнул выстрел.

– А-а! – оборвался вопль.

– А, твари!.. – Пашка вскинул автомат, и тут его никто сдержать не успел.

Очередь хлестнула по верху забора, взметнув бетонную пыль. Попал ли Пашка – неизвестно, да и не суть важно.

Теперь одно – бой!

– Бей поверху! – гаркнул Зверев. – Не давай головы поднять! Мустафин – за руль! Тарань давай…

Четыре ствола врезали по цели. Бетонная крошка полетела тучей. Мустафин бросился к машинам, запрыгнул в фургон, а Зверев, пригнувшись, кинулся к забору, вбок от линии огня.

– Не зацепи! – крикнул он Костенко.

Счет – на секунды.

Михаил выдернул чеку «лимонки», умелым, точным броском переметнул гранату через забор и сразу же за ней – вторую.

Там кто-то истошно завопил, но тут хлопнуло – игрушечно, совсем не страшно, и хлопнуло еще раз. Вопль – как срезало. И за стеной точно обрушилась какая-то мебель.

– Вперед! – Зверев махнул рукой.

Грузовик рванул прямо на ворота. Мустафин успел крикнуть в окошко:

– За мной!

Они с Михаилом отлично поняли друг друга.

Пехота ломанулась вперед в пыльном вихре, поднятом машиной.

Зверев обернулся, заорал:

– Всех – в решето!

Фургон с разгону вышиб ворота – их половинки расшвыряло в стороны, правая с адским грохотом слетела с петель. Мустафин, держа руль, открыл огонь короткими очередями прямо через лобовое стекло. Кто-то дико, предсмертно крикнул. Два-три беспорядочных выстрела – и топот ног. Мустафин круто, с визгом тормозов, завернул грузовик влево.

Преследователи влетели на складскую территорию.

Алексей увидел слева и справа от ворот кучи упавших то ли стеллажей, то ли строительных козел – видно, на них и сидели бандиты, пялясь поверх забора. Но теперь все это было повалено, раскидано, и вперемешку со стеллажами валялись трупы, посеченные осколками гранат.

Справа вразнобой захлопали выстрелы. И тут же резко, зло ударил «Абакан» старшего сержанта.

Остатки грозной банды Пятый лагерь улепетывали врассыпную. Мустафин на грузовике погнался за кем-то влево, а вправо бежали, озираясь и даже пытаясь отстреливаться, трое. Вернее, стрелял один – пулял, не целясь, в белый свет из карабина «Сайга», двое других неслись в страхе со всех ног.

Алексей вскинул автомат. «Абакан» сработал четко, почти без отдачи. Пацан с карабином запнулся, судорожно вскинулся – так, точно его дернули за волосы, и боком, неловко упал. Ружье отлетело в сторону. Меркурьев лупанул очередью по двоим бегущим, одного подбил. Тот кувыркнулся с разбегу, но вскочил и пустился дальше, почти не хромая, – страх сильнее боли.

Стрельба взметнулась за спиной Алексея, и он услышал вдруг глухие, точно из подземелья, крики:

– Ребята! Бейте их! Мы с вами… – и что-то неразборчиво.

Рядом возник Павел. Он тщательно целился. Затем ствол его автомата брызнул неярким прерывистым пламенем. Еще один бегущий – не хромой, другой – растянулся на асфальте.