Одно из ее проявлений и увидели этим утром превенторы.
Язык, на котором говорили с экрана юноша и девушка, был для превенторов родным, но звучал настолько необычно и певуче, что поначалу и впрямь казался незнакомым. Бунтарь прикинул, что если бы в реальной жизни люди так разговаривали, их беседы длились бы гораздо дольше: ведь для того, чтобы придать словам столь законченную и гармоничную форму, их следовало долго и тщательно обдумывать. Сколько именно, зависело уже от конкретного человека. Кто-то справился бы с подобной задачей за минуту-другую, ну а тугодумам вроде Бунтаря, возможно, потребовался бы для этого не один час.
Юноша, которого, как выяснилось, звали Ромео и девушка по имени Джульетта изъяснялись между собой весьма непринужденно и говорили о любви столь возвышенно, что выразить чувства глубже, чем они, было уже практически невозможно. Бунтарю даже стало обидно, что ему ни разу в жизни не приходило на ум ничего подобного. И не факт, что придет в будущем. А жаль, поскольку озари вдруг Первого такое красноречие, подруга никогда не стала бы смеяться над его словами. Но… это должны быть воистину красивые слова; такие, какие и звучали сейчас с экрана.
К сожалению, история о двух влюбленных завершилась довольно скоро и к тому же весьма трагично. Финал телеспектакля здорово омрачил превенторам приподнятое утреннее настроение. Невидимка огорченно насупилась, отставила в сторону недопитую чашку с кофе и проговорила:
– Это нечестно. Столько красивых слов, столько надежд, а что в итоге? Неужели люди в Одиуме и впрямь вконец очерствели, если любят, чтобы им по утрам показывали такие мрачные истории?
– Справедливости здесь нет, это точно, – согласился Бунтарь. – Не пойму, какому это автору была охота придумывать для героев такие красивые речи, если все равно в конце он решил их убить… В чем тут смысл? Давай лучше выключим эту штуку – одно расстройство от нее. Нам своих проблем хватает, чтобы еще смотреть, как сводят они в могилу других.
– Постой, – попросила его Невидимка, указав на экран, где сопровождаемые грустной музыкой финальные титры сменила яркая заставка. – Давай еще поглядим. Вряд ли горожанам будут весь день показывать только плохое. Может, сейчас увидим что-нибудь повеселее.
Бунтарь не возражал – понадеялся, что интуиция не подведет подругу. И действительно, оптимистичная улыбка очаровательной женщины-диктора, пообещавшей рассказать о главных утренних новостях, успокаивала и давала понять, что теперь нагнетать на телезрителей тоску никто не собирается.
И каково же было удивление превенторов, когда новости начались с известия о том, что где-то далеко, в другой стране (Бунтарь определил это, обратив внимание на карту рядом с телеведущей), погремел сильный взрыв, унесший жизни множества мирных людей. Репортаж сопровождался показом видеозаписи жертв и разрушений, а также комментариями очевидцев, переведенными на понятный зрителям язык.
Не успели еще превенторы переварить эту новость, как подоспела следующая, ничем не веселее предыдущей: катастрофа пассажирского самолета, которому пришлось совершить аварийную посадку в каком-то аэропорту. И пусть во время этого происшествия никто не погиб, кадры драматичного приземления объятого пламенем авиалайнера повергли Бунтаря и Невидимку в очередной шок.
Затем последовало еще несколько подробных репортажей о других, уже не столь громких событиях: эскалация военного конфликта в одной из стран дальнего зарубежья; разгон водометами массовых беспорядков в гетто Последних конфедератов; драка фанатов незнакомой превенторам спортивной игры; ураган на южном побережье страны и бегство из-под стражи двух опасных военных преступников, убивших при побеге трех конвоиров. Фотографии убийц и погибших от их рук военнослужащих показали крупным планом. За достоверную информацию о местонахождении преступников было обещано хорошее вознаграждение.
На этом новости не закончились, а наконец-то перешли в разряд позитивных: подписание взаимовыгодного международного договора; визит президента соседней страны; ожидающий скорой отправки в космос исследовательский орбитальный комплекс «Юнити-2»; благотворительный концерт, собравший рекордное количество пожертвований; новые доказательства существования внеземных цивилизаций…
Вот только ни одно из этих известий Бунтаря и Невидимку уже не интересовало, поскольку оба они были взбудоражены новостью, которую услышали до этого. А именно – историю о беглых преступниках.
Компаньонам банкира было от чего переживать. Несмотря на то, что под фотографиями преступников значились совершенно незнакомые имена, а сама история побега, мягко говоря, не соответствовала действительности, в лицах кровожадных негодяев превенторы без труда опознали себя. Чем грозила эта всенародная известность, никому из них объяснять не требовалось. Президент концерна «Звездный Монолит» привлекал к розыску Бунтаря и Невидимки полицию и из кожи вон лез, чтобы убедить Одиум: правда в этой охоте лежит на стороне ловцов. Все получалось весьма скверно. Мэтью Холт наносил превентивный удар – укреплял общественное мнение в своей правоте. Как теперь доказывать обратное, «негодяи и убийцы» не имели ни малейшего понятия.
Сколько человек в городе знало, у кого в данный момент прячутся два особо опасных преступника? Секретарь банкира, его водитель, консьерж в холле Фридмэн-тауэр да десяток горожан, виденных Макдугалом и превенторами в порту и на улице. Хотя горожане наверняка не запомнили малоприметные лица случайных встречных, а консьерж был отвлечен беседой с Брайаном, когда «родственники» магната проходили через вестибюль к лифту. Получалось, что реальная угроза могла исходить только от Стеллы и шофера лимузина.
Впрочем, не стоило забывать и о тех людях, с которыми вчера вечером Макдугал связывался по поводу беглецов из Контрабэллума. Какими бы надежными ни были друзья Брайана, вряд ли им захочется пособничать в укрывательстве убийц. Поэтому не стоило сегодня говорить об абсолютной надежности этих людей.
Едва Бунтарь и Невидимка очутились в маломальской безопасности, как Одиум тут же дал им понять, насколько зыбкой являлась для них эта безопасность. Парадоксально, но вырвавшиеся на свободу превенторы ощущали себя теперь в еще большей изоляции, чем на обнесенной забором Периферии. И шикарный пентхауз Макдугала служил для его гостей той же тюрьмой, откуда им не было выхода во внешний мир.
С вершины Фридмэн-тауэр беглецы могли только наблюдать за Одиумом и ничего больше. Выбор средств для этого не блистал разнообразием: окна, из которых открывался потрясающий, но совершенно бесполезный вид; телевизор – он не столько информировал превенторов, сколько нагонял на них тоску и страх; плюс пока не исследованные гостями компьютеры. В отличие от телевидения, они вызывали у Бунтаря больше доверия. Превентор достаточно насмотрелся, как Брайан обращается с компьютерами, и уяснил, что у них и превенторской Скрижали очень много общего. А раз так, значит, Первому и Одиннадцатой стоило непременно познакомиться с новой для себя техникой, пусть более сложной, однако куда более полезной, чем давящий на психику телевизор…
