Лекс придерживался материалистического взгляда на проблему сна. Мозг работает постоянно, сны — плод его работы, не контролируемой сознанием, на голом месте видений не бывает. Но какого рожна ему причудились приятели со снятой напрочь кожей?..
А! Еще почему-то там промелькнула его, Лексова, полузабытая школьная учительница, которая, ковыряясь в своем носу, ясным и очень громким голосом сообщила, что «Галлиен и Фритигерн мертвы».
Лекс провел рукой по лбу и стряхнул капли пота на пол. Ну, эта ассоциация понятна… хотя дама в школе преподавала историю и вообще была дура дурой. Ладно. Так о чем же сон? С ребятами на Забдицений что-то стряслось? Наверняка, что и так ясно. Но зачем так кровожадно?
Нет, что-то там еще было… а! Они, переодевшись в кожу друг друга, настойчиво советовали и ему поступить так же, предлагали на выбор всякие варианты и… нет, не помню.
Вот тебе и отдохнул.
Тут в каюте зажегся свет. Подъем. Вовремя, Эмпузу всем в качель. Хвала Морфею.
— А где Ставрий? — спросил Лекс у Ниелло, когда они занимали места в десантном челноке.
— Он пойдет с другой группой, — ответил центурион. — Прямо во дворец Цезаря.
— А мы? — удивился Лекс. — Разве не туда? Ниелло повернул к нему голову и усмехнулся.
— Ты же хотел увидеть госпожу. Ну вот, тебе и представился случай…
Лекс непонимающе уставился на него.
— На Цезарию неожиданно прибыла делегация церийцев. Личный представитель императора Мезенция. Так что тебе во Дворце лучше не показываться. В связи с последними событиями. Мало ли что. О том, что появился носитель знака Изначальных, никто не знает. Официально еще не было объявлено. Полетим на острова. Там, наверное, сможешь увидеть госпожу. Если повезет. И если она захочет.
Лекс отметил про себя, что центурион начал говорить рублеными фразами, что, похоже, у Ниелло являлось показателем того, что дела обстоят серьезно.
— Если захочет случай, — пробормотал Лекс.
Ниелло промолчал.
Челнок опустился на посадочную площадку. Гвардейцы принялись отстегиваться и стали один за другим выбегать наружу.
Лекс хотел было последовать их примеру, но Ниелло придержал его руку.
— Не спеши. Выйдем через пять минут. Лекс немного удивился, но спорить не стал.
— Пошли, — через некоторое время (Лекс не сомневался, что ровно через пять минут) сказал центурион.
Они вышли из челнока. На площадке было пусто, яркое солнце заливало пронзительным золотом бетон, невысокие здания небольшого терминала и скалистые горы, кольцом окружавшие космопорт.
Лекс понюхал воздух.
— Морем пахнет, — сообщил он с беспричинной радостью. — Давно не слышал этого запаха…
— Море тут рядом, — сказал Ниелло, оглядываясь по сторонам. — Недалеко. Километра три. Не больше. Почему давно?
— Что?.. — посмотрел на него Лекс.
Ниелло молчал, по-прежнему озираясь.
— А… — сообразил Лекс и немного удивился. — Ну да, действительно… на Тагесте море было, если вы об этом, господин центурион. Только там мы ползали по дну на глубине в сотню метров, когда искали пиратскую подводную базу, и меня чуть не сожрал краб-деципод…
Да, веселое было приключение, подумал Лекс, вспомнив, как они ночью с ребятами, потеряв в кромешной темноте глубоководный сканер, на ощупь искали вход в пиратский резервный комплекс, а их субмарину в это время накрыли с воздуха, и деваться оказалось совсем некуда — до берега было около пятнадцати километров, а воздуха в легких скафандрах, не приспособленных к долгому пребыванию под водой, оставалось минут на сорок… и тут огромный крабище, не меньше тонны весом, надвинулся из-за скалы, светя блюдечками глаз, и попытался отстричь Лексу голову чудовищными клешнями, которых у него имелось аж четыре штуки — помимо шести слоновьих ножищ… бр-р-р.
— На Тагесте было совсем не до отдыха, — сказал Лекс. — И море там пахло, по-моему, не так, и скалы были не такие красивые.
— Кто сказал, что здесь предстоит отдых? — проговорил Ниелло.
— А что, не сезон? Хотя вообще-то прохладно…
— В этих широтах зима. Ранняя. Так. Пойдем.
Лекс проследил за направлением взгляда центуриона и увидел «авис» с эмблемами Преторианской Гвардии, усевшийся на краю посадочной площадки.
— Это за нами?
— Да, — ответил центурион. — Пошли. Нам нужно на соседний остров. Он называется Дентис.
Двигатели бронелета мягко взвыли, и аппарат пошел вверх. Лекс, отвернувшись от Ниелло, с любопытством посмотрел в иллюминатор.
Ага. Вон оно, море…
Нет, все-таки Цезарь знал, где поселиться. Красиво здесь. И ничего себе зима — градусов пятнадцать по Цельсию… хотя что я знаю? Может быть, и на Земле есть места не хуже…
Скалистый остров, на котором приземлился челнок, оказался совсем небольшим, и совсем скоро бронелет шел над сплошной водной гладью.
Стоял штиль, и по ослепительной синеве моря игриво скакали солнечные зайчики, которые не забегали, однако, в дымчатый краешек, которым вода касалась неба. Лекс любил такое слегка холодноватое солнце — оно создавало определенное задумчивое настроение, когда не хотелось ни грустить, ни радоваться, ни пить водку, а только смотреть в лица спрятавшихся за желтым солнечным нимбом звезд и думать, думать, думать… к примеру, о том, куда мы сейчас летим.
Бронелет поднялся повыше. Лекс поискал глазами и увидел на горизонте цепочку таких же скалистых островков, как и тот, который они оставили позади.
Они очень красиво смотрелись на фоне ярко-синего моря, эти острова. Прямо из воды торчали отвесные скалы, но вид у них был не угрюмый, а просто значительный, можно даже сказать — величавый: сталь и ультрамарин. И изумруды: тот остров, к которому приближался бронелет, был побольше других, и отличался он огромным количеством зелени непривычного насыщенного оттенка, буйно росшей прямо на голых камнях (опять-таки к разговору о зиме).
Лекс повернулся к центуриону.
— А пляжи здесь есть? — спросил он. Ниелло недоуменно посмотрел на него.
— Пляжи?.. Ах, пляжи… ну да, есть. Они огорожены. В море здесь опасно. Бывают хищники.
— А чего ж их не изведут?
— На Цезарии животных не трогают. И охота запрещена.
— Заповедник? — Лекс поймал себя на том, что начал перенимать лапидарно-телеграфный стиль центуриона.
— Не совсем. Просто — нельзя и запрещено.
Ниелло умолк.
Лекс хмыкнул — нельзя так нельзя — и опять посмотрел в иллюминатор.
Бронелет перемахнул через скалы и теперь шел над зеленой равниной, поросшей невысокими деревьями с розовой и желтой хвоей. Островок выглядел так красиво, что казался искусственным.
