Гордиан стиснул зубы и отдернул руку от собственного клинка: даже его меч, великолепный меч чемпиона боссонских авеналий, тут ничего не решит!
Резко повернувшись, он спрыгнул с помоста, чтобы избежать случайной пули, и схватил за отвороты стоящего сразу за трибуной вестового офицера гадгедларов.
– Сигнал! – прокричал он ему в лицо. – Должен быть сигнал на ввод войск на площадь! Тебе известно, что это за сигнал?
– Никак нет, сэр! – ответствовал тот. – Сигнал должен был подать лично советник Сабин. Возможно, он просто пошлет к войскам курьера, возможно, что-то еще.
Гор покачал головой, мысли лихорадочно скакали.
– Ерунда! – крикнул он. – Единственный сигнал, который может начать движение такой массы, это сигнал армейского горна. Где ваши трубачи, офицер? Здесь?.. Отлично! Ребята, играть «К атаке!». Даже если условный сигнал другой, Трэйт поймет! Ну же, шевелись!
И горны взревели!
И забила барабанная дробь!
Сабин, Арбаль и Керминос замерли с открытыми ртами. Их спутники в нерешительности опустили оружие, убитые валялись на трибуне и на земле, и только раненые своими криками чуть оттеняли этот грохот.
Оттрубив, горны замерли.
Гор нагнулся к ошеломленному офицеру гадгедларов и спросил его шепотом:
– Послушай-ка, дружище, как называли в Эшвене древний сход воинов, который собирали вожди перед походом?
– Уитанагемот. Но зачем?..
– Спокойно! – Гор удовлетворенно кивнул и выпрямился.
Вся площадь смотрела сейчас на него.
Не мешкая далее, Фехтовальщик вскочил на трибуну и поднял руку, привлекая к себе внимание многотысячной массы.
– Братья! – воскликнул он что есть мочи. – У нас есть три проекта для будущей Республики. Каждый из них представлен одним из валяющихся прямо передо мной, прямо в пыли и крови дерущихся людей. Это великий Гор Арбаль, неподражаемый Честер Керминос и божественный Каро Сабин…
В толпе послышались смешки.
– Но есть и четвертый! – продолжал Гор. – По старинному обычаю, более древнему, чем Закон Ассамблеи, более старому, чем все королевства и республики этого мира, в грозовую годину войны все решения в Эшвене утверждались уитанагемотом, простым «сходом воинов». Имеющий оружие имеет право голосовать! Не имеющий – не имеет! Есть ли среди вас воины, друзья? Есть! Тогда именно вас я призываю к голосованию. Отныне Ассамблея закрыта. Но открыт уитанагемот! И кроме стоящих на площади, есть еще желающие сделать свой выбор! Смотрите.
Он выхватил меч и острием сияющего клинка ткнул за спины взирающих на него людей.
– Встречайте! Знакомьтесь: господин Уитанагемот!
Толпа повернулась, как огромное неуклюжее чудовище, – на площадь двигалась новая неохватная людская масса.
Эти не шли змеей под самодельным знаменем на древке алебарды. И не выпрыгивали из окон первых этажей, не выскакивали из проулков. По улицам Бургоса к заполненной народом площади шли не люди – то были солдаты. Четкий строй, плечом к плечу. Чеканя шаг под стук барабанов.
С проспекта правее трибуны выдвинулась, ощетинившись копьями, бригада пикинеров. За ней виднелась вторая.
Из аллеи слева показались консидории Бранда в полном вооружении. Их было значительно меньше, чем пикинеров, так мало, что в узкой аллее через сто или двести метров угадывался даже конец колонны. Но каждый из консидориев шел в железном доспехе, со щитом, в глухом шлеме и с тяжелым мечом в руке, владеть которым каждый из них приучался с первого дня в этом мире.
– Колонна, стой! Мечи из ножен! Сомкнуть щиты! – прорычал Бранд, и бравые консидории синхронно, как огромная многорукая машина, выполнили скупую команду своего грозного предводителя.
А по центральной улице, более широкой и вливающейся в площадь, как могучая река вливается в океан, двигался самый широкий поток – кавалерия Крисса с заряженными карабинами и кривыми саблями в седельных ножнах.
– Первый ряд – в карабины! – скомандовал Крисс, красующийся верхом во главе своих всадников. – Остальным – сабли наголо!
И по этой команде тысячи лезвий, прошипев внутри деревянных полозьев ножен, вылетели на воздух, а Медиас Кордис ослепительно блеснул, пройдясь лучами по холодным раструбам грозных кавалерийских обрезов, что уставились дульными пятаками прямо в обомлевшую на площади толпу.
– Стой! В первую позицию! Пики к бою! – прорычал Сардан Сато, полковник первой пикинерской бригады.
Бригада замерла, опустив оружие параллельно земле, и только первый ряд выдвинулся чуть вперед, выставив левые ноги, а правыми наступив на древки своих пик, устремленных вверх под углом. Смертоносный двухрядный частокол копий смотрел на собрание народа, а собрание – на частокол.
– А вот теперь голосуем, – проорал Гор и звонко рассмеялся: – За Трэйта!!!
Когда его смех замолк, в звенящей, почти гробовой тишине, царившей над площадью всего секунду назад, прозвучал громогласный рев сотен тысяч солдатских глоток, и в воздух взметнулись все сто тысяч пик и двести тысяч мушкетов, тридцать тысяч драгунских сабель и десять тысяч мечей консидориев.
Уитанагемот сделал свой выбор!
Гордиан удовлетворенно кивнул.
– Голосование окончено! – торжественно провозгласил он. – Я, Гор Фехтовальщик, Тринадцатый пророк, Освободитель, Ракир Жало, снявший с вас койны, я призываю вас всех к присяге! Пусть настоящее собрание, сделавшее свой выбор по древнему обычаю уитанагемота, «схода всех воинов», присягнет сейчас Республике и нашему кандидату!
Трэйт – командующий и диктатор!
Трэйт – законодатель и судия!
Трэйт назначает людей в Великий Совет и Великий Собор Эшвена.
Трэйт назначает Ассамблеи.
Кто «против» – путь выйдет сюда!
Кто «за» – пусть поднимет вверх свое оружие.
А кто его не имеет, тот пусть просто умолкнет! Навсегда.
Он обежал глазами огромную, заполненную народом площадь. Под хмурым взглядом копейных наверший и хищным прищуром мушкетных дул никто не двигался. Даже солнце. Ни единое слово не покинуло уст. Ни единый возглас.
Да и что тут сказать? Республика восставших рабов – это Республика их сражающейся армии. Иначе и быть не может. Ни в этом мире, ни в любом другом. Все остальное – просто болтовня.
– Я принимаю ваш выбор! – провозгласил Фехтовальщик. – Да здравствует первый Верховный маршал! Да здравствует Республика! Да здравствует Мишан Трэйт!
Тем временем в западном крыле великолепного мраморного дворца, раскинувшегося в десяти километрах от столицы Антийского континента города Митополя, Его величество Единого Короля Бориноса ожидал старый знакомый, успевший, правда, порядком поднадоесть за несколько недель их совместного пребывания в вынужденной южной ссылке.
