Вальпурга тяжело вздохнула, взгляд ее черных глаз стал жестким.
— Хорошо.
Роланд ободряюще улыбнулся.
— Не бойся, это ненадолго, позже мы откупимся от Пэ-Джи и найдем кого-нибудь тебе по вкусу. — Он решительно хлопнул по кожаному подлокотнику. — Я позвоню лорду Пьеру и обговорю все детали.
— Погоди минутку! — гневно заговорил Гарет. — Мы же знаем, что вся история с помолвкой была обманом. Я же сам все и придумал! Никакой свадьбы на самом деле не предполагалось. Почему за ошибку Семпронии должна платить ее сестра?
— Кому-то платить все равно придется, — спокойно сказала Випсания, — иначе мы будем опозорены перед высшим обществом и семьей Нгени.
— Нгени переживут, и остальные тоже, — отмахнулся Мартинес. — Все прекрасно знают, чего стоит Пэ-Джи. — Он ткнул пальцем в сторону Вальпурга. — Я запрещаю тебе выходить за него, слышишь? Ты стоишь ста таких, как он, сама знаешь.
Лицо сестры залилось краской.
— Нет, — ответила она, опустив глаза. — Это необходимо. Я выйду за него.
Мартинес в отчаянии грохнул кулаком по стене.
— Если ты так уж хочешь, выходи за него сам! — бросил он Роланду.
Старший брат усмехнулся.
— Боюсь, для этого у меня не совсем подходящий гормональный баланс… Послушай, Гарет, ты мыслишь как военный. Нельзя взять светские салоны штурмом, мы должны приспосабливаться…
Мартинес в ярости шагнул к нему.
— Чего ты добиваешься? На что тебе вообще этот Верхний город? Неужели ты готов ради него продать родную сестру?
Роланд гордо выпятил подбородок.
— Мы должны занять подобающее место в структуре империи, — отчеканил он. — Скажешь, оно того не стоит? Разве у тебя нет честолюбивых планов? Ты же сам придумал хитрость с помолвкой, чтобы добиться своих целей. Теперь план провалился, и Вальпурге придется за это платить.
Мартинес сделал ещё шаг и поднял кулак, потом повернулся к Вальпурге.
— Я готов драться за тебя, но только если ты сама этого хочешь!
Она отвернулась, взглянув на Роланда, который продолжал спокойно сидеть в кресле.
— Звони.
— Вы все тут с ума посходили! — в бешенстве заорал Мартинес.
Он выскочил из гостиной, хлопнув дверью, поднялся в свою комнату, где ещё стоял запах хмеля, и принялся бегать из угла в угол, как тигр в клетке. Потом поднял руку и активировал дисплей.
— Лейтенанту Никкулу Шанкарашарья, срочно! Это капитан Мартинес. Свяжитесь со мной немедленно.
Вызов пришел через несколько минут, но на линии была Семпрония. В ее узких глазах светилась ненависть.
— Слишком поздно, — усмехнулась она.
Ничего подобного, — ответил Мартинес. — Твоя помолвка с Пэ-Джи была лишь шуткой, никто не собирался доводить дело до свадьбы. Мне наплевать, чем ты там занимаешься с лейтенантом, да и Пэ-Джи, думаю тоже, но теперь из-за тебя Вальпурге придется выйти за него, и на этот раз всерьез!
Семпрония презрительно фыркнула.
— Ну и прекрасно! Она и раньше находила с ним общий язык, пускай теперь развлекает вместо меня.
— Прони…
— Я больше не твоя пешка, Гарет! Сначала ты приковал меня к этому придурку, а потом разрушил карьеру Никкула…
Картинка дрогнула, на экране мелькнул потолок, потом стол со съежившейся за ним фигурой Шанкарашарьи. Послышался шорох бумаги, и с дисплея снова глянули черные ненавидящие глаза. Семпрония ткнула в камеру официальный документ, написанный каллиграфическим почерком.
— Вот, гляди! Мы уже ходили в Генный банк, и наш визит зарегистрирован. Теперь мы можем пожениться. — Она злобно усмехнулась. — Ты сам хотел, чтобы я помогла Никкулу избрать другой путь, вот я и помогаю!
— Ты не можешь выйти замуж без разрешения семьи, — начал Мартинес, понимая, что сейчас пожалеет о том, что сказал.
— Тогда семья даст разрешение, — заверила Семпрония, — а если нет, то мы будем жить просто так. А если вы попробуете нам помешать, то весь мир узнает о делишках твоего брата, особенно о беседах с лордом Уммиром и леди Хаа!
«В высшей степени респектабельные наксиды», — как сказал про них Роланд. Интересно, согласится ли Иван Снегов с такой характеристикой?
— Могу я поговорить с Никкулом? — спросил Мартинес.
Сзади раздался голос Шанкарашарьи, но Семпрония не обратила на него внимания.
— Нет, не можешь! — отрезала она. — Он все ещё слишком тебя уважает. Конец связи!
На экране появился оранжевый значок.
— Записать разговор, — скомандовал Мартинес, потом послал вызов Роланду. — Семпрония сейчас с лейтенантом Никкулом Шанкарашарьей.
Лицо старшего брата вытянулось.
— Это же твой подчиненный!
— Теперь он подчиненный Семпронии, — усмехнулся Гарет. — Посылаю тебе запись нашей с ней беседы. Обрати особое внимание на угрозу в конце.
Он отослал запись, затем удалил ее из памяти своего компьютера и выключил дисплей.
«Твой подчиненный»… Теперь ясно, на кого возложат вину за бегство сестры. Не желая больше участвовать в скандалах, Мартинес быстро переоделся в вечерний костюм, причесался и на цыпочках сбежал по лестнице. Дверь в гостиную была по-прежнему закрыта — семейный совет продолжался.
Мягкие вечерние сумерки слегка подняли его настроение. В этот час ни прохожих, ни машин на улице почти не было. В темнеющем небе появлялись россыпи звезд, серебристая лента кольца была почти не видна, скрытая тенью планеты. Вдали ярко пылал факел двигателя — судя по направлению, корабль шел к тоннелю номер четыре.
Сула открыла ему дверь, не скрывая удивления. Она была во флотском комбинезоне, в котором, очевидно, всегда ходила дома.
— Ты так рано…
— Извини, — сказал Мартинес, — не мог дождаться. — Он протянул ей букет, купленный у торминела с тележкой на углу. — Вот… вместо тех краденых нарциссов.
Сула улыбнулась.
— С такими темпами тебе придется разориться на вазах.
Она пошла ставить цветы, а он стоял и рассматривал комнату. Аккуратность флотских офицеров вошла в поговорку, но Сула превзошла бы любого. Абсолютная чистота, все на своих местах, никаких следов вчерашнего разгрома. Казалось, Мартинеса здесь никогда не было. Он вздохнул, невольно чувствуя разочарование.
— Я как раз собиралась в ванную, — сказала она, появляясь с вазой в руках.
Мартинес просиял.
— Составить тебе компанию?
— Нет… не стоит, — нахмурилась она. Он удивленно моргнул, не ожидав такого ответа. Сула подошла и обняла его. — У каждого есть маленькие странности. Моя ванна только для меня… извини.
— Ничего, все в порядке, — улыбнулся он, гадая, как ей удавалось потакать своим странностям на флоте. — Я хотел спросить… Ты не будешь очень сильно возражать, если я брошу свою семью и стану членом твоей?
