– Кейт, – отвлек меня Кейл, – его, по-кошачьи зеленые, глаза смеялись, – покажи нам ее офис на карте.
Я выдохнула сквозь зубы и присела рядом, бесцеремонно втиснувшись между Кейлом и Анной.
– Вот сюда, – я провела пальцем по карте прокладывая путь.
– Мне кажется, так будет быстрее, – Кейл нашел альтернативную дорогу, – и здесь мы обойдем пост охраны.
Анна одобрительно кивнула.
– Готов? – спросила она Кейла. Я заметила, что когда Анна смотрит на него, ее синие глаза мерцают золотистыми всполохами, совсем, как у брата.
Кейл с Анной ушли «выносить мусор», а мы с Маркусом отвезли Эмму домой – в центр третьего округа. Стеклянная башня в которой жили Эрик с Эммой напоминала хрустальную иглу, шпиль которой терялся в тучах углубившихся над ней, словно угольная пыль.
Когда мы приехали, Эмма почти спала. Зевая, она дошла до кровати и легла, даже не сняв туфли. Я накрыла ее пледом, выключила свет и тихо вышла за дверь. Маркус ждал в гостиной.
С триста двадцать первого этажа Обливион был, как на ладони. Справа вилась спираль первого фривея, переливаясь от непрерывного потока глайдеров. Внизу, словно осколки стекла, сверкали здания и крыши комплексов. На севере, грозовые тучи напоминали каменные громады, затмевающие собой горизонт. Тусклые звезды мерцали с востока: там где открывался кусочек неба, но так безжизненно, словно умирающие светлячки. Они вспыхивали на темно синем куполе неба и тут же меркли.
Окна были от пола до потолка, поэтому, казалось, что между Маркусом и ночным Обливионом нет никаких преград. Он облокотился о стекло окна прикрыв глаза. Его ресницы трогательно подрагивали в такт глубокому дыханию.
Я обвила свои руки вокруг него, словно удерживая. Казалось, еще шаг и он сорвется вниз, в пропасть мегаполиса с миллионами жителей, среди которых почти не осталось людей, только безликие тела, проживающие свои жизни, полные ненависти друг к другу.
Щекой прижавшись к груди я слышала его сердце сквозь тонкую хлопковую ткань майки. Что-то волшебное было в этом звуке, что-то родное.
– О чем ты думаешь? – спросила я.
– Грядет война, – тихо прошептал Маркус. Он всматривался в ночь, в Обливион, который никогда не спит. На секунду мой взгляд сфокусировался на его отражении – каждая черта лица, каждая линия была идеальной. Отблески огней ночного города попадавшие на гладкую кожу едва заметно мерцали, от этого казалось, что она светится. Его глаза, отражавшиеся в стекле, словно две синих планеты сверкали в небе Обливиона.
– Тебе нужно поспать, – прошептал он поцеловав меня в лоб. Его теплые губы хранили любовь.
Я подняла голову вверх, подставляя свои губы ему и прошептала прикрывая глаза:
– Останься со мной, – его губы были жаркими и сладкими, а кожа словно горела под моими пальцами, когда я провела руками вверх по его спине, шее, ныряя пальцами в волосы. Мы вдохнули дыхание друг друга, ощущая что-то вроде легких электрических импульсов на губах.
Мой телефон коротко пиликнул оповещая о новом сообщении. Приоткрыв глаза я осмотрелась, привыкая к темноте, по началу не узнавая где я, а потом, наконец, вспомнила – угольно серый потолок глянцевым блеском похожий на покрытое нефтью озеро принадлежал Эмме. Облегченно выдохнув я потянулась к телефону.
Кейл. Мое сердце подпрыгнуло к горлу. Три часа утра. Первая мысль, что-то случилось с ним и Анной.
Было напечатано мое имя.
– Кейт.
Я незамедлительно ответила.
– Кейл, ты в порядке?
– Нет, – после недолгой паузы ответил он. Я вскочила с дивана, стараясь не делать много шума.
Маркус мирно спал раскинув руки. Одна свисала вниз касаясь светлого стеклянного пола, другая – лежала на подлокотнике поверх его головы.
– Где ты? – только и смогла набрать я.
Минута ожидания тянулась вечно.
– В мастерской, – ответил он, – ты можешь приехать?
Отвечала я уже на ходу натягивая вещи. Спустившись по опустевшему фривею, до проржавевших ворот первого округа, я осмотрелась. Все та же сырость и нищета. Повернув с широкой улицы в узкий переулок я выхватила взглядом указатель «Shadow street”, внезапно надвинувшийся из туманной темноты. Глайдер тихо пробирался сквозь, мимо покореженных домиков и баров забитых пьяным отребьям.
Наконец, я остановилась у маленького домика, на самой окраине, словно оказавшегося здесь по ошибке. Деревянный коттедж из нескольких комнат и примыкающего к нему гаража-мастерской был окружен деревьями, опоясывавшими его по всему периметру. Их ветви заплетались в ажурные кроны, на которых колыхалась молодая листва, еще не успевшая покрыться толстым слоем закопченной пыли.
В оконных рамах поблескивали чистые стекла с витражными панелями на них, за ними виднелись верхушки цветов и гребешок керамического петуха украшавшего окно кухни сколько я себя помню.
Я вышла из глайдера кутаясь в куртку, вдыхая запах сырости, просмоленного дерева и ржавого метала. Первый округ пах так, как стоячая вода в болотах.
Несколько минут я не могла двинуться наблюдая за огрызком полной луны, выглядывающей из-за крон исполинов, а потом, под шорох мелких камней, пошла к гаражу. Я могла чувствовать шепот воздуха на своей коже, влажный ветер в волосах, каждую неровность почвы под ногами.
В маленьком припыленном окошке горел тусклый свет, окрашивая облупленную стену желтым. Дверь поддалась, скрипнула и я шагнула внутрь. Воздух здесь имел привкус железа и пыли. Вязкая духота сразу же окутала меня, волосы и одежда стали липнуть к шее.
Кейл сидел на грязном полу одетый в рваные темно-синие джинсы и состиранную майку, сквозь которую проглядывали мускулы. Он определенно стал больше, как будто все эти пол года не выходил из спорт зала. Ткань давно износилась, местами на ней белели маленькие дырочки и потертости.
В углу мастерской, там где стоял колченогий табурет и старое, с заплатками кресло, был маленький камин. Кейл достроил его за несколько месяцев до гибели. Можно было сказать, что Диана, мать Кейла, вычистила его от золы и, с тех пор, никто им не пользовался. Сейчас только и слышалось, что завывание ветра в дымоходе, да то, как ветки Секвой скреблись по коричневой черепице.
На лице Кейла появилось что-то наподобие улыбки как только он заметил меня. Никто из нас не двигался, какое-то время мы просто смотрели друг на друга. Я чувствовала, будто к моим ногам приковали кандалы. Его зеленые, словно кошачьи глаза отливали золотом, отражая желтый свет ламп.
– Ты пришла, – произнес он опираясь на одно колено, прямо в кучу мусора.
– Конечно, – проговорила я делая шаг навстречу ему.
Наклонившись вперед Кейл оперся ладонью о пол, испачканный черными маслянистыми пятнами и, покачиваясь, попытался подняться. Он был пьян, – может поможешь? – попросил он.
