— Одной из причин того, что я не стал откачивать энергию из Оли стала бесполезность этого занятия. На полигоне стоит защита от внешнего вмешательства. Даже я не смогу пробиться, через эту защиту. Изначально он создавался, как убежище последнего шанса. Когда отношения между Северной Империей и Инками трещали по швам. А второй причиной и более важной, чем первая стал твой поглотитель, который заблокировал мой, даже на поверхности в нескольких метрах за территорией полигона. Я сразу почувствовал, когда ты начал с его помощью поглощать абсолютно всю энергию, до которой смог дотянуться.
— И что вы скажете по этому поводу? У меня появился свой собственный кристалл — поглотитель. Который в несколько раз сильнее вашего.
— Хочу сказать только одно. Спрячь его как можно дальше и не показывай никому. Знающие люди, тут же захотят отобрать его у тебя. — очень серьёзно заговорил Годунов. — Не давай его абсолютно никому. Ни мне, ни Чернышёву и тем более не вздумай дать его Аракчеевой!
Столь серьёзным я видел его, когда он говорил мне про возможность примкнуть к оппозиции.
— Боюсь, у них ничего не выйдет. — сказал я и бросил свой поглотитель Аркадию Вениаминовичу.
Удивлению видящего не было предела, когда он поймал кристалл и уставился на него, словно не мог поверить, что подобное вообще возможно.
— Но почему я не могу использовать его силу? — ещё больше удивился Годунов. — Кристалл не подпускает меня к себе. Поглощая все импульсы, которые я посылаю.
— Всё очень просто, потому что это мой кристалл. Созданный и завязанный именно на мои силы. — не помню, чтобы что-то подобное говорил куратор, но знал что это именно так.
Возможно, эти знания я получил от самого кристалла, что было более вероятной версией.
— Кто его создал? — тут же ухватился за мои слова ректор.
— А вот этого я не знаю. — сказал я чистую правду.
Кто такой куратор я не знал. Единственное, что лежало на поверхности, так это то, что он охренеть какое мощное существо.
Раз истинные считались в их обществе лишь шахтёрами, то должны существовать и другие сферы деятельности. Строители, торговцы, военные. Даже представить страшно, какой силой обладают военные в мире куратора.
— Тогда, кто тебе дал этот поглотитель? Или, возможно, ты его где-то нашёл? По крайней мере, так было абсолютно со всеми поглотителями, имеющимися на данный момент у владеющих.
— Мне его подарили. Кто это был я сказать не могу.
— И моих сил не хватает, чтобы увидеть это. — тяжело вздохнул Годунов. — Ну, что же теперь поделать. Возможно, вскоре ты созреешь для того, чтобы рассказать мне это. А теперь поднимайся и пойдём на выход с полигона. Мне ещё нужно связаться с Шуваловыми и высказать всё, что я о них думаю. Погибли два моих куратора, которые пытались убить ученика. Это уже ни в какие ворота не лезет.
Золотистое сияние охватило видящего. Он подошёл ко мне и помог подняться. Стоило поглотителю вновь вернуться ко мне, как он тут же активировался и впился в Синки, исходящую от ректора, засияв ещё сильнее.
— Я пока не умею обращаться с ним подобающим образом. — ответил я, на укоризненный взгляд Аркадия Вениаминовича.
Я тут вообще не при делах. Пускай с кристаллом разбирается. Если, конечно, сможет хоть что-то сделать, до того как он его полностью опустошит.
На этот раз проверять не будем. Поглотитель отправился обратно в пространственный карман.
— Спасибо. — поблагодарил меня ректор и поддерживая, повёл к выходу.
После небольшой диверсии со стороны моего поглотителя, золотистое свечение ректора слегка угасло, но продолжало стабильно держаться.
Подойдя к провалу, сотворённому Гришей, Годунов даже не подумал останавливаться, а просто шагнул в пропасть и потащил меня за собой. Поначалу я испугался, что сейчас мы вместе упадём, лететь было довольно много. Гриша постарался на славу. Но ничего подобного не произошло. Небольшой мостик из золотистой энергии вырастал по ходу нашего движения.
Это получается, я тоже так могу? Охренеть! Осталось только научиться пользоваться Синки, когда захочу, а не когда меня припрёт.
— Сегодня постарайся отдохнуть дома и никуда не выходи, пожалуйста. — начал говорить Годунов, когда мы переходили через эту расщелину. — А с завтрашнего дня начнутся твои усиленные тренировки. Думаю найдётся множество желающих сразиться с парнем, занимающим первую строчку в рейтинге. До поединка с Шуваловым ты должен научиться управляться со своей силой. Александр Григорьевич слишком высокого о себе мнения, раз считает, что может творить в моей академии всё, что ему взбредёт в голову. Он задолжал мне уже три жизни.
— Мне куда больше.
— И только поэтому, я не лезу вперёд тебя. Хотя мог бы уже сегодня вызвать его на поединок и уверяю тебя, что мне он не посмеет отказать!
Посмотрел на Годунова и словно увидел его впервые. Ни когда бы не подумал, что Аркадий Вениаминович может вызвать кого-то на поединок. Как-то совсем не тянет он на бойца. А то, что не лезет вперёд меня — это он правильно делает. А то пришлось бы нарушать данную недавно клятву. Шувалов только мой!
В этот момент я почувствовал дикую, раздирающую на части боль. Но эта боль была не моей, она принадлежала Денису. Через нашу связь я ощущал слабые отголоски этой боли, но и этого было вполне достаточно, чтобы застонать, сквозь сжатые зубы. Я тут же начал лихорадочно проверять, состояние Дениса, но к моему удивлению, парень был совершенно здоров. Боль была не физическая. Денису было дико больно внутри — болела его душа, если вообще можно так выразиться.
— Что-то случилось? — спросил Годунов, отреагировав на мой стон.
— Не со мной, с Денисом. — прохрипел я.
— Значит, ему уже сообщили…
— Что ему сообщили?
— Что Шувалов приказал полностью уничтожить род Кудашевых. Боюсь Денис остался последним представителем рода.
Годунов говорил об этом так спокойно, словно подобное происходит едва ли не каждый день. Хотя, вполне возможно, что это довольно частое явление для высшей аристократии, но для меня это было по-настоящему дико.
Через нашу с Денисом связь, попытался немного помочь ему. Я поклялся, что уничтожу всех Шуваловых. Но сейчас для Дениса не существовало ни кого и ни чего, кроме боли, заполнившей его полностью.
— Не переживай, ему помогут. — сказал Годунов. — Рядом с Денисом сейчас один из моих лучших специалистов по душевным травмам. Она обязательно ему поможет.
— Позвольте мне начать тренировки сегодня же? — пропустив мимо ушей слова ректора, попросил я.
Годунов молчал. Не торопясь двигаясь к выходу, подстроившись под мой темп. Когда мы уже практически подошли к двери, он наконец заговорил.
— При условии, что ты сейчас отправишься отдыхать и проспишь минимум восемь часов. После плотно поешь и позволишь осмотреть себя госпоже Аспаруховой.
— Я согласен. — да пусть меня осматривает кто угодно, лишь бы я раньше смог приступить к тренировкам. У меня осталась всего неделя, чтобы встретиться с самым сильным огневиком империи. И тут же спохватившись добавил. — Сразу после встречи с Григорием Борисовичем.
— Тогда я распоряжусь, чтобы она пришла к тебе домой через девять часов. Думаю, полчаса тебе вполне хватит, чтобы отдать все распоряжения.
Я просто кивнул.
— И да, едва не забыл. — Годунов остановился, ещё раз обернулся и посмотрел на трупы Ершовых. — Теперь ты остался единственным инструктором по боевым искусствам. Пока я не подберу подходящую кандидатуру, придётся тебе взять на себя все занятия.
Да он совсем, что ли, ополоумел? Какие к чертям занятия? В ближайшую неделю я не собираюсь вообще никого тренировать и ходить на занятия тем более. Да и пора завязывать с этим делом вообще. Имеющихся денег мне как раз должно хватить на аренду дома до конца учебного года, а там они мне больше не понадобятся.
— Мне полагается вознаграждение за победу над куратором? — осенило меня.
Это был не учебный бой, как в тот раз на арене. Так почему бы и не попробовать, получить за победу над Фёдором денег.
