моя аура неудачника в один момент всё это похерила? Теперь не удивлюсь, если меня к остальным организаторам причислят. Слишком расслабился, недоглядел. Каюсь. Стоит ли вообще пытаться свалить, если каждое мое действие сейчас обречено на провал?
— Градовский? — уловил на фоне общей возни знакомую фамилию. — А ты как здесь оказался?
— Не успел вместе со всеми, но услышал, что интересная заварушка намечается, — вполне себе уверенно ответил тот. — Так что поспешил к вам. Что, забираем этих игроков недоделанных?
— Именно. И ведем прямо к ректору. Веселая у них будет ночка. Даже жаль немного Маргариту Артуровну…
Как бы я ни ныкался, меня всё равно умудрились схватить за руку и вытянуть из-под стола. Правда, это была рука Романа, и теперь мой сосед, уже переодетый в студенческую форму, вел меня в сторону выхода. Ладонью он сильно прижал мою голову и опустил лишь тогда, когда мы начали подниматься по лестнице.
— Вали давай, Гордеев, — подтолкнул он меня в спину. — Будешь должен. А сейчас вали, быстрее давай! Позже поговорим.
И я побежал, спотыкаясь чуть ли не через каждые десять ступеней. Нормальная практика для двух единиц, но всё равно было та-а-ак паршиво ощущать себя настолько жалким! Кровь шумела в висках, колени подгибались, но я снова падал, вставал и бежал. Уж лучше бы меня схватили вместе с остальными и отвели на ковер к ректорше, чем удирать, как последняя псина.
Шлейфер знает, что я состоял в компании похуже здешних лудоманов. Однако с другой стороны, грабил я в тайне и под ее чутким руководством. Если же меня загребут вместе с другими участниками игорного клуба, под надзором студсовета ей придется действовать по всей строгости, не делая скидку на наше партнерство.
Нельзя мне вылетать из академии до того, как я в принципе смогу самостоятельно расправить крылья. С любой высоты падать больно.
Оказавшись в опустевшем классе шахматистов, которые наверняка исполняли роль шухера, выбежал в коридор и припустил в сторону главного зала.
— Стоять! — раздался крик вслед. — Стой, кому говорю?!
Похоже, одного из членов студсовета оставили здесь, дабы пресечь попытку побега участников клуба, но быстрые ноги, как известно, пизд… ничего не боятся! Я пер во весь опор, игнорируя все требования студента остановиться.
До той поры, пока не замер на месте, скованный какими-то невидимыми путами по рукам и ногам. Даже пальцем пошевелить не мог. Застыл на одной ноге, согнув вторую перед собой, как статуя. Вот незадача! Вернее… неудача. Да, она самая. Для полного счастья, пожалуй, не хватало только Полиночки, решившей меня поиметь в тот момент, когда я не в силах ей сопротивляться. Тогда вот соберу полный фулл-хаус!
Меня отпустило так же неожиданно, как сковало, и, потеряв равновесие, я упал лицом в пол.
— Беги! — зычный голос Полиночки резанул по ушам. — Чего разлегся?!
Но также прибавил мотивации поскорее отсюда убраться, и я воспользовался таким неприятным подарком в собственных интересах. Пересек левое крыло первого этажа, добрался до входных дверей, выскочил на улицу, и лишь тогда позволил себе немного отдышаться.
Зря. Почти сразу же грянул гром и полило как из ведра. До кучи, из дверей высунулась голова Полиночки, и девушка с интересом уставилась на меня. Возможно, в ожидании объяснений, но распинаться перед ней я не хотел.
— Ты что там забыла? — всё же заговорил я первым, переведя стрелки.
— Тебя искала, — повела она плечами, выйдя на крыльцо. Испортившаяся погода ее ни капли не смущала. — Сначала в общежитии. Сказали, что ты еще не вернулся. Потом в столовой — там тоже ничего. А потом пошла по этажам…
— Зачем? — грубо бросил я.
— Хотела… извиниться, — выдавила княжна, отведя взгляд. — Ну… за то, что вспылила немного сегодня, да и вообще…
— Почему в тебе просыпается толика адекватности только тогда, когда у меня две единицы? — скорее, у самого себя устало спросил я.
— Что? — непонимающе склонила Полиночка голову на бок.
— Ничего, — отмахнулся. — Но должна же в этом быть хоть какая-то логика. Или знак, что когда тебе сносит крышу, от этого больше пользы.
— Похоже, крышу сейчас сносит тебе…
— Может быть.
И всё-таки поразмышляю об этом позже, на досуге. Сейчас первым делом нужно отоспаться, чтобы восстановить силы и ману соответственно. Так что, не говоря больше ни слова, побрел в сторону общаги.
— Димитрий! — окликнули меня. Нахлынуло справедливое чувство де’жавю. — А что насчет моих извинений?! И что это за пацан, который на тебя залупился?! — Сбежав по ступенькам, девушка поравнялась со мной. — Ты хоть что-нибудь скажешь?
— А ты хоть что-нибудь поймешь? — вопросом на вопрос ответил я, и Полиночка обидчиво поджала нижнюю губу. — Вот, то-то же. И верни мне завтра мою куртку. Похолодало, знаешь ли.
Она отстала по пути, так ничего и не добившись, а я вернулся в общагу, вымокший до нитки. Поднялся в комнату, переоделся в хлопковые штаны и уселся на кровать. Одна из ножек которой подобрала идеальный момент, чтобы треснуть и надломиться.
Роман вернулся спустя час, и этот час я провел, пялясь в стену перед собой. Браться за что бы то ни было казалось мне чреватым.
— Организаторов исключат, — сообщил сосед, избавляясь от промокшей одежды. — Остальным игрокам — выговор и воспитательные работы после занятий в течение двух недель. На случай, если ты хотел знать, — добавил он, глядя в мою постную физиономию.
— А тебя они не спалят? — осведомился я, сидя на покосившейся кровати.
— Не думаю. У нас с Воронцовым был договор, что если о клубе узнают, то я не при делах. Ему пришлось согласиться в обмен на мои способности. Но что касается всей этой ситуации и тебя… — сделал он непродолжительную паузу. — Какое интересное совпадение, что о клубе узнали в тот день, когда туда пришел ты.
— Хочешь сказать, что теперь меня считают крысой?
— Такое не исключено, но мое дело — предупредить. В конце концов, его всё равно отчисляют. Вопрос лишь в том, сможет ли он сложить два и два, а еще — сколько верных ему людей здесь останется.
— Что ж… — протянул я и натянуто улыбнулся. — Для решения любой проблемы найдется свой козырь.
* * *
Гостиная мужского общежития МАБМ…
Следующим утром…
Чемодан Игоря был уже собран и стоял подле дивана, на котором развалился бывший третьекурсник академии. Крупные пальцы отстукивали нервную дробь по подлокотнику. Водитель должен был подъехать с минуты на минуту, чтобы отвезти парня в особняк рода, где среднего сына примут с позором. А сколько нотаций ему прочитают строгий отец и сварливая мать…
Но не реакция родни на отчисление
