парню крепко связали, он же владел магией. Так что держать его без оков я разрешил только в темнице, где его сторожили мои орки и откуда нельзя было телепортироваться, и выводить оттуда пленника я дозволил только на крепкой веревке, чтобы он лишний раз не дергался.
Губернатор с императорским сынком обменялись красноречивыми взглядами. Оба понимали, что ситуация сложилась для них крайне паршивая.
— Я жду императора в ближайшую полночь, — сообщил я, — На Мертвоглазой горе. Я гарантирую ему безопасность и личную неприкосновенность на время переговоров. Но если он не явится — пусть пеняет на себя. А теперь иди, мой дракон доставит тебя к столице.
К счастью, у меня теперь было восемь вольных драконов, которые были достаточно умны, чтобы летать самостоятельно. А самое главное — были беззаветно преданы мне лично.
Я приказал дракончику Храбрецу донести губернатора до столицы и высадить в нескольких километрах южнее города, чтобы не подставлять свое брюхо под арбалеты. Ну и заодно он же должен был разведать, как там вообще обстановка.
Когда экс-губернатора и императорского сынка увели, я почесал мою шею, перевязанную бинтами. Сзади ниже затылка у меня все еще имелась глубокая рана, она даже болела и зудела, хотя за счет моей телесной мощи и заживала быстрее, чем у обычного человека.
Но эта рана в любом случае напоминала мне о предательстве моей самой верной воительницы, это причиняло мне душевную боль, которая была больше физической.
— Ладно, — вздохнул я, — Приведите Дар.
Через минуту орки втолкали в мой чертог ящерку. Её не связывали, просто отобрали у неё оружие. Голова у Дар была перевязана, я чуть не убил её, когда скинул кулаком с лестницы.
— Оставьте нас, — приказал я оркам.
Когда мы остались одни, Дар потупила глаза и стала разглядывать мозаичный пол приемного зала ратуши.
— Зачем? — задал я единственный интересовавший меня вопрос.
Дар бросила на меня быстрый взгляд, а потом снова потупила взор.
И промолчала.
— Не хочешь говорить — я прикажу тебя казнить, — отрезал я, — На тебя наложили какие-то чары, что ли? Зачем ты пыталась меня убить?
Ящерка злобно оскалилась, а потом прошипела:
— Никаких чар… Я хотела тебя убить. Верно. Ты погубил многих из моей рассс-сы, злой хозяин! Ты ничем не лучше остальных людей, ты столь же безжалостен.
Вот такой агрессивной я Дар еще не видел ни разу. Я сначала даже не сообразил, о чем она толкует, и лишь через секунду вспомнил, что я вчера и правда пожег с дракона толпу ящеров, которая шла на столицу помогать императору.
— Эти рептилии были врагами, Дар, — напомнил я ящерке, — Я убил их в честном бою. Если бы я этого не сделал — погибло бы много моих парней-орков. А эти ящеры приняли сторону императора, они сражались за собственные оковы и за собственное рабство. Они не достойны твоей жалости.
Я говорил все эти умные и правильные слова, а сам понимал, что тут что-то не так. Дар никогда раньше не отличалась сентиментальностью. С чего она вдруг так разозлилась из-за какой-то тысячи пожженных ящериц? Или у неё взыграли древние инстинкты, призывающие защищать сородичей? Это было вполне возможно. Я только сейчас в полной мере осознал, что Дар — не человек, что она звереныш…
Хотя нет. Тут дело явно было в чем-то другом. В чем-то более глубоком.
Но долго размышлять мне не пришлось, Дар от моих слов настолько рассвирепела, что тут же выдала мне истинную причину своей измены.
— Ты убил дядю! — прошипела Дар, — Убил моего родного дядюшку, еще когда император был твоим другом. Погубил моего родича!
— Что? — а вот теперь я и сам разозлился, я уже даже был готов казнить неверную ящерку, — Да, я убил его, Дар. Но ведь твой дядя издевался над тобой, как и другие ящеры, он тебя обижал, потому что ты была половинчиком. Даже не отрицай этого!
— А я и не отрицаю, — зрачки глаз у Дар сузились и теперь стали совсем змеиными, — Всё так и было. Вот только он всё равно был моим дядей. Родной кровью! А ты его убил. Проткнул ему горло копьем, пронзил его чешшш-шую…
Так. А вот это уже интересно. Откуда Дар вообще узнала, что я убил её дядю? Я сам этого ящерке никогда не говорил, а при моем поединке с дядей присутствовала только Сев…
— Тебе Сев сказала? — спросил я.
Дар не ответила, только бессвязно и злобно зашипела.
— Отвечай на вопрос! — потребовал я, — Или примешь смерть.
— Предпочитаю смерть, — выдохнула Дар, дерзко глядя прямо мне в глаза.
Вот и что с ней делать? Убить? Подвергнуть пыткам? Простить?
— Ладно, в темницу её, — приказал я оркам.
К полудню я уже был в одном из орочьих лагерей, разбитых в густых лесах возле Дым-Горы.
Здесь все было спокойно, разве что орки были на нервах. Моя орда рвалась в бой, стояние на месте тяжело давалось моим свирепым парням. Но время для штурма столицы еще не наступило, если отправиться в поход сейчас — нас сильно потрепают на марше драконьими налетами, а у стен столицы мы просто все поляжем.
Так что оркам придется еще подождать. Главное чтобы они за это время не перепились браги и не перебили друг друга. Обе эти опасности были вполне реальными. Прилетев на Краснопузе в центральный лагерь, я обнаружил, что тут повсюду пьяные, а счет орков, убитых своими же сородичами в драках, шёл уже на десятки.
Этак недолго и вообще без армии остаться. Если зеленорылые будут продолжать в том же духе, то на столицу я пойду в гордом одиночестве.
Я созвал всех вождей на военный совет и без обиняков объявил:
— Мы выступаем в ближайшие дни. Так что никакого больше пьянства. Всю брагу вылить. Если замечу пьяного — лично срублю ему голову. А если один орк еще убьет другого орка — то убийцу я скормлю моему дракону. А на десерт дракону отдам вождя того племени, к которому будет принадлежать виновник драки!
Вожди побухтели на такой приказ, но спорить не решились. Они видели, что я был настроен предельно серьезно.
Управлять Амортс-фортом я оставил самого свирепого из орков, дав ему гигантского дракона Снежка в помощь. Я, естественно, был уверен, что орк с управлением не справится, скорее просто напьется в первый же день, и стражники перережут ему глотку, пока он будет дрыхнуть. Но
