этом не стал широко известным товаром? Долго везти на рынок, так что дешевле обойдутся обычные дрова и уголь из них, ну и воняет, конечно, уголек преизрядно и неприятно. Это при том, что качество самого угля, скорее всего, даже хуже древесного. Это здесь, в горах, уголь не от хорошей жизни в дело пошел, ибо давно все вырубили на дрова, а частично леса выгорели из-за пожаров, и если для очагов еще хватает всякой быстрорастущей кустарниковой мелочи, то для кузнечных дел нужно уголь покупать.
Для Руса уголь и железная руда в сложении давали результат в виде большого количества дешевой стали. Осталось свести их вместе. Конечно, угля в Крыму, скорее всего, немного, по крайней мере не в промышленных объемах, иначе о нем было бы широко известно в его время, но ему ведь много и не надо!
Вновь возникли мысли обосноваться именно в Крыму, отгородившись от степи стеной. Ведь в прошлый раз он отказался от этой идеи именно из-за отсутствия своего топлива. И вот оно! И даже если качество не ахти, то для его целей и поганый уголь сойдет, ему не паровые машины им топить.
– Скотство! – ругнулся Рус после особенно сильного приступа боли в ноге.
Мысли о создании филиала рая в Крыму пришлось оставить и заняться перевязкой, тем более что как раз время для этой процедуры подошло. Рана выглядела плохо. Мед не помог. Края покраснели, процесс заживления остановился, в отличие от раны на груди, и в целом рана стала горячей.
Он осторожно ткнул пальцем во вздутие.
– Твою же мать!!!
Из раны потек зловонный гной, аж затошнило. А может, стало дурно от осознания того, что это конец. С таким ранами не живут…
«Похоже, отбегался я… Плохой из меня попаданец-вселенец вышел, и полгода не протянул», – подумал он с горькой самоиронией.
Руса знобило, поднялась температура, и он сидел на палубе, закутанный в одеяла и шкуры. Сестра поднесла горячий травяной взвар с вином и медом. Глаза у нее были на мокром месте.
– Не плачь, Уголек, не хорони меня раньше времени. Девана вряд ли в восторге от твоих бабьих слез, – криво усмехнувшись, сказал он.
– Я не плачу… – смахнув слезы, сказала Ильмера.
– Оно и видно…
Взяв чашу, Рус стал отхлебывать напиток.
«Сам виноват, – думал он, – не стоило мне косплеить Рембу…»
Рус только удрученно покачал головой, думая о том, сколько еще подобных глупостей, поддавшись порыву, он совершит, не подумав как следует над последствиями, если, конечно, удастся выжить, переборов ранение. Что до раны, то швы пришлось снять, а рану промывать крутым соляным раствором кипяченой воды.
«Ну хоть не мочой», – снова самоиронично подумал он, вспомнив, что этот народный метод не самый, мягко говоря, полезный.
Это тем более было, ну, обидно, что ли, учитывая, что у остальных, кому вот так же заштопали раны, таких проблем не имелось.
«Ничего, прорвемся… – успокаивал себя Рус, можно даже сказать, самогипнотизируя. – Нельзя мне подыхать… Рана, конечно, хреновая, но английский король Генрих какой-то там по счету тоже имел рану ноги – и ничего, жил еще много лет… может, и не лучшим образом, но жил… Правда, сказывают, воняло от него гноем так, что любовницы в обморок падали… Или не гноем, а просто не мылся?»
Если Рус поначалу думал, что тяжелое, потенциально смертельно опасное ранение заставит сестру и брата с прочими дружинниками пересмотреть их отношение к нему, и они лишат его статуса любимца богов (дескать, не мог любимец богов так сильно пострадать), то с удивлением обнаружил, что ничего подобного. Даже, скорее, наоборот, они утвердились в данном мнении.
– Все еще думаешь, что я отмечен богами, их любимец? – спросил Рус присевшую рядом сестру.
Чем-то его этот статус смущал. Может, тем, что не удавалось просчитать все последствия при возникновении внешних стрессовых факторов. Как у всякого статуса, у него имелись как свои плюсы, так и минусы. Это ведь в пересчете на христианские «деньги» фактически статус святого. А любому статусу нужно соответствовать, но именно в стилистике языческих, не самых благодушных богов, где прямо пропагандируется культ силы и возмездия (читай – кровная месть вместо всепрощения).
То есть теперь, хочешь не хочешь, а будь добер бобер участвовать в каждой заварушке, при этом в первых рядах. В общем, быть в каждой бочке затычкой. Ведь ты осенен благодатью богов, и все, кто идет за тобой, также находятся под своеобразной сенью божественного пригляда. Но конкретно тебе теперь проигрывать нельзя.
Конечно, теперь твое слово более весомо, и это плюс… Нужные тебе решения можно протолкнуть с меньшим сопротивлением окружающих, если это решение им не сильно нравится. Но оно же и минус: если ошибешься, тогда последствия твоей ошибки станут катастрофичны. А то и смертельно опасны, в том плане, что за свою ошибку придется платить своей же жизнью, чего не случилось бы, находись он в статусе обычного смертного. Дескать, ошибся и ошибся, с кем не бывает? Будучи любимцем богов, так уже не сказать. А раз так, то боги отвернулись от тебя, и не отправить ли тебя в таком случае на суд богов лично? И хренак мечом по шее.
– Конечно!
– Но смотри какое ранение… Это при том, что остальные, кто не погиб, пошли на поправку. А меня не защитили…
И это было так. Даже тот дружинник, что впал в забытье и которого Рус мысленно списал в покойники, поставив диагноз заражение крови, и то очнулся. Крепкий организм оказался. Как говорится, если пациент хочет жить, то медицина тут бессильна.
– Твои сомнения понятны… Но ты не прав, брат.
– В чем это?
– Лично я уверена, что если бы не защита богов, то ты бы уже умер… Ты – наш вождь, и после того, как мы захватили этих авар, их боги выбрали тебя для своего проклятья…
– Верно, – поддержал сестру Славян, присев с другой стороны от Руса. – Но ничего, нам бы только успеть добраться до нашей земли, где сила наших богов неоспорима, там проклятия чужих богов с тебя спадут, а после того, как над тобой поворожит Джива и окончательно изгонит из тебя зловредных духов разложения, что натравили на тебя боги степняков, ты мигом поправишься…
«Вот такие пироги с котятами…» – подумал на это Рус.
Херсонес обошли по широкой дуге, чтобы никто не прицепился. Наученный горьким опытом, Рус загодя поинтересовался у Клеарха:
– Пирот что-то говорит о резкой смене погоды?
– Нет, господин…
– Тогда давай снова напрямик, вон в ту сторону.
