«Очень странная кампания» — привычно подумал Седой, и услышал окрик графа:
— Одеть броню! Приготовиться к бою! Воинам над бортом не появляться! После швартовки первыми на причал идут люди Седого! Следом все остальные!
Сержанты дружинников продублировали команды своего феодала-командира, а пиратам указания не требовались. Два десятка моряков готовились к проведению швартовной операции, а остальные самостоятельно одевали захваченные в бою со своими бывшими товарищами из армии Одноглазого доспехи. Эшли вышел к первой мачте, которая уже была убрана, оглядел покрытую кораблями эскадры просторную бухту, одел принесенные ему из судового арсенала превосходные латы капитана Мангуста и проверил заточку своей абордажной сабли. Все! Он готов к бою! Берег продолжает приближаться. Близится наступление ночи и «Морская Императрица» окажется у причала уже в темноте. Определенно, имперцы все рассчитали правильно. В это время отдыхающие в Данце пираты, наверняка, в большинстве своем, уже пьяны, а маги и богатые люди отдыхают в своих домах. Так что кроме портовой стражи, обленившихся старых морских разбойников, и некоторого числа охранников из сопровождения богатых людей острова, в самом начале высадки опасаться будет некого.
— Седой! — капитана окликнул Ройх. — Подойди!
Пиратский вожак, под настороженными взглядами своих моряков, приблизился к графу, замер в полуметре от него, выставил вперед левую ногу и изобразил независимость, а тот, уже в кольчуге, затягивая широкий кожаный ремень, на котором висел его превосходный меч, спросил:
— Что делать, не забыл?
«Ах ты, сопляк! — со злостью подумал капитан и по привычке положил ладонь на рукоять сабли. — Да я пиратствую с малых лет, и в море вышел, когда тебя еще в планах не было». Но, разумеется, он промолчал, унял свою злость и согласно мотнул головой:
— Нет, я все помню.
— Повтори, — потребовал имперец.
Снова волна злобы прокатилась по душе Эшли. Однако он сделал то, что ему было велено:
— Со своим отрядом в полсотни бойцов, оставив на борту один десяток, я первым высаживаюсь на причал, и обеспечиваю высадку дружинников. Всех некомбатантов сгоняю к складам и зданию портовой управы, а вооруженных уничтожаю, иностранцев при этом стараюсь не трогать. Если отряду Наемнику понадобится помощь в блокировании выходов из порта, то оказываю ее. Затем сдаю пленников егерям Канимов, жду появления каракки «Путник» и вместе с отрядом «Серая Чешуя» начинаю наступление вверх по горе. Цель: захват телепорта и создание вокруг него охранного периметра в районе капитанских особняков.
— Верно.
Ройхо кивнул капитану, словно старший командир младшему. Седой отошел в сторону, принял от одного из матросов круглый щит, накинул его на левую руку и замер. Спустя миг к нему присоединились Ланн, Ломанный и бойцы, которым предстояло вместе с ним сойти на причал.
Солнце, которое быстро клонилось к закату, тем временем, спряталось за горой Охор. На залив перед городом опустился глубокий сумрак, а затем, спустя пару минут, ночная темнота. До берега оставалось всего сто метров, и в этот момент, по команде начальника порта, авторитетного пирата из Совета Капитанов Бонзы-старшего, чей сын был убит Торвальдом Топором, зажглись большие масляные фонари. Корабли эскадры тоже засияли огоньками на баке и юте, а на палубу вынесли заранее приготовленные факелы — длинные смолистые сучья с примотанными в оголовье кусками свиного сала. Пираты и дружинники, которые в начале боя, до применения магических световых шаров, должны были стать факельщиками, разобрали их, а все остальные приготовились к бою.
Перед самым причалом галера развернулась к берегу правым бортом, и весла были убраны. На большой центральный пирс, где скопилось около четырехсот человек, преимущественно мужчин, полетели выброски. Портовые работяги и добровольные помощники из встречающих потянули их в темноту, и вскоре тяжелая туша корабельного корпуса навалилась на причал, который отозвался тяжелым скорбным скрипом. После этого на берег скинули широкий трап. Седой оглянулся на Ройхо, и граф взмахнул затянутой в тонкую кожаную перчатку рукой. Пора начинать.
С тихим скрежетом, сталь абордажной сабли покинула ножны. Седой вскинул клинок над головой и выкрикнул:
— Вперед, ребята! Сделаем то, что должны!
— А-а-а! — поддержали его нестройным ревом моряки.
— Сделаем!
— Давай Седой!
— Слово перед богиней ведет нас!
— Не корысти ради в бой идем!
— Не дрейфь мужчины!
— Возьмем город!
Зажглись факела, и полсотни морских разбойников, вслед за своим вожаком, обнажив оружие, с дикими кличами, разжигая в себе боевой настрой, по трапу, толпой хлынули с корабля на берег. Шум за спиной подгонял Седого. Он злился на себя за свою слабость и проклинал несчастливую судьбу. Но спустя мгновение, лишь только ноги Эшли коснулись твердой поверхности, все лишние эмоции выветрилось из его головы. Капитан оказался перед толпой встречающих, где в первых рядах находились самые уважаемые люди города Данце, которые хотели лично встретить Одноглазого. И глядя на раскормленные лица гильдейских купцов, авторитетных старых капитанов и заморских купцов, по сути своей шпионов, его охватила ненависть. Это чувство захватило его полностью и без остатка, и он уже не думал о Ройхо и имперцах, а хотел дорваться до горла тварей, которые толкнули в безрассудный и неудачливый поход флотилию Одноглазого и его самого.
— Круши!!! — выкрикнул вожак, сделал два широких шага на людскую массу, и наотмашь врезал своим щитом в физиономию одетого в шелковый восточный халат полного мужчины, кажется, одного из самых богатых купцов Данце Филиаса Мену.
Торговец, не ожидавший ничего подобного, отлетел назад и, наверняка, он бы упал. Но позади него были люди, которые своими телами погасили инерцию крупного тела. Одновременно с этим на Седого и его людей, которые встали с ним рядом и начали свой кровавый труд, кинулась охрана купцов и капитанов.
Завязался по настоящему серьезный бой. Однако он был недолгим, и понятно почему. Телохранители не были готовы к стычке. И биться против отряда пиратов в броне, подручными средствами, такими как дубинки, короткие мечи или кинжалы, они, естественно, не могли.
— Хрясь! — клинок Седого, описав широкую дугу, врезался в голову еще одного знакомого ему человека, капитана Феркона по прозвищу Маяк.
Старый пиратский вожак, захлебнувшись криком, упал под его ноги, а Эшли двинулся дальше. Он махал саблей направо и налево. Бил и сек напирающие на него со всех сторон тела. Отбивал щитом попытки местных мужчин сдержать его и пырнуть чем-то острым. И в этот момент, он был сама смерть. Кто-то хотел вцепиться в него руками, и он рубил чужие ладони. Другой человек, моряк в добротной робе, наверняка, портовый служака, кинулся ему под ноги. Однако Седой сдержал его встречным ударом своей ноги, и краем щита раскроил ему голову.
