Действительно – куда? Если по уму – то к Потрошителю. Но если так, то он раскроет единственного хирурга, который оказывает реальную помощь сталкерам, не задавая лишних вопросов. Этой… шпионской подстилке знать о Потрошителе не стоит, это однозначно.
– Долго думаешь, – сказала Анна, очевидно плохо представляя, каково это – больше суток провести в Зоне на ногах, без сна, и вдобавок – вынести на себе раненого. – Предлагаю – в наш госпиталь. Там и врачи – иностранцы, и оборудование самое новое – не совок какой-нибудь.
– Слышь, ты, кукла крашеная! Кто тут из нас совок? – вспылил Садовников.
– Я спишу твою грубость на стресс после посещения Зоны, – прошипела Анна. – Куда ее везти? Быстрее! Не хватало еще, чтоб она умерла у меня на заднем сиденье!
Садовников подхватил рюкзак, вытряхнул его содержимое на колени. Под ноги на резиновый коврик упал контейнер с хабаром, и Анна бросила на него испуганный взгляд. Сталкер про себя отметил, что сотрудница UFOR даже не моргнула при виде наведенного пистолета, а вот от хабара… или даже не от хабара – от контейнера, в котором тот мог храниться, ее проняло. Боялась важная штучка Зоны. Боялась и, возможно, ненавидела.
Телефон был, как сталкер и предполагал, под остальными вещами.
– Эй, нет-нет! – Анна выпучила глаза. – Никаких звонков! Людям Шимченко – тем более!
Садовников выматерился и врезал кулаком по приборной панели. Включился музыкальный плеер, зазвучал в колонках сладкий голосок Джастина Бибера.
– Как ты себя ведешь! – Анна нервным движением вырубила плеер.
Если обратиться за помощью к Филе нельзя… то кто же остается? Штырь? Садовников задумался, кусая пыльные и горькие волосы бороды.
Нет, Штырь отпадает. Для него раненый человек – обуза. Он, скорее, собственноручно вобьет в глаз Гаечки свою знаменитую заточку, чем ударит палец о палец, чтобы ей помочь.
– Через десять минут мы будем в Новосибе, – сказала Анна. – Ближайшая больница «Скорой помощи» в Первомайском районе. Твою подругу придется оставить рядом. А ты вызовешь врачей. Идет?
Сталкер не ответил. Собирая вещи в рюкзак, он обнаружил свой блокнот. Тот самый блокнот с никчемными размышлениями о Зоне, который он пожертвовал Хабардалу. Находка ввела Садовникова в ступор. Он глупо заулыбался, сворачивая и разворачивая блокнот в трубку. Зона снова сыграла с ним шутку, и вряд ли – добрую.
– Молчание – знак согласия. – Анна расценила паузу по-своему. Она вдавила педаль газа и повела «лендровер», игнорируя знаки с ограничением скорости. К счастью, в этот ранний час машин было немного, а полиция на нарушение правил джипом с символикой UFOR смотрела сквозь пальцы.
Гаечка застонала, и Садовников, опомнившись, схватился за телефон. Он позвонил на номер «112», в экстренную службу.
– Женщина, приблизительно двадцать – двадцать один год, – проговорил он в трубку. – Огнестрел, сквозное ранение нижней части груди, большая кровопотеря…
Анна остановила машину в парковой зоне в двух кварталах от больницы. Дворник из Средней Азии, кутаясь в ношеное пальто, наблюдал из-за афишной тумбы, как грязный бородатый человек помогает выбраться из салона молодой, но болезненной на вид женщине. Как он несет ее на руках к газону и как бережно укладывает на мокрую от росы траву.
– Зачем ты все это делаешь? – спросила, не открывая глаз, Гаечка.
– Ради любви, наверное, – ответил Садовников.
– Да чтоб ты сдох со своей любовью! – буркнула Гаечка, а потом добавила весомо: – Ненормальный!
– Речь идет не о тебе, как о конкретном индивидууме, а о человечестве в целом. – Садовников закурил и взялся наполнять флягу водой из поливочного шланга. – Кто-то же должен напомнить другим о гуманизме и человеколюбии. Ведь это так важно – вовремя подать товарищу руку помощи…
– А у меня, кажется, из раны легкое вываливается, – перебила его речь Гаечка. – И очень хочется пи-пи.
В прозрачном утреннем воздухе завывание сирены «скорой» прозвучало как призыв муэдзина. Помощь была близко.
– Этим и порадуешь докторов. – Садовников отступил к джипу. – Будь здорова!
– Костыль! – Гаечка приподняла голову. – Спасибо тебе, упертый сукин сын!
– Кушайте, не обляпайтесь!
Отъезжая, они увидели микроавтобус «скорой». Всполохи мигалок отражались тревожными проблесками на мокром асфальте.
– У меня в машине не курят, – строго проговорила Анна.
Садовников чертыхнулся, открыл пепельницу, в которой действительно не оказалось окурков, только одиноко лежала свернутая в тугой валик ежедневная прокладка.
– Куда ты меня везешь? – спросил сталкер, давя сигарету.
– На Канары! – Анна поджала губы. – В Искитим, само собой!
Сталкер откинулся на спинку сиденья, пристроил затылок на подголовник. От усталости он уже не чувствовал ни рук, ни ног. Он был словно зомби – не жив и не мертв.
– Дорога неблизкая. Я, если ты не возражаешь, передремлю пока.
– Черта с два ты будешь у меня дремать. – Анна приоткрыла на крыше люк, и в салон ворвалась струя холодного воздуха. Садовников недовольно забурчал, прикрывая лицо.
– Смотри, – продолжила тем временем Анна, – мы можем это сделать по-плохому, и с тобой побеседую не я, а пара особо неприятных офицеров корпуса.
– В таком случае я лучше выберу тебя, – примирительно сказал Садовников, а сам подумал, что Шимченко вряд ли продолжит с ним сотрудничество, едва только узнает, что его сталкер гостил в застенках UFOR. В том, что сенатору об этом станет известно, Садовников не сомневался.
– Ты должен выяснить, где Шимченко хранит свои секреты, – сказала Анна. – Затем украсть их и передать мне.
– Всего-то? – Садовников хохотнул.
Анна напряженно глядела перед собой. Пальчики с аккуратным французским маникюром сильно сжимали руль.
– Его особняк оказался в Зоне, – проговорила она. – Зона – территория не подконтрольная ни одному человеку, сколь бы богатым и могущественным он ни был. Сенатор нервничает. Его беспокоит сохранность тайника. Рано или поздно он отправит тебя, чтобы ты забрал то, что хранится в тайнике, и передал ему. Но ты передашь не ему, а мне.
– Да у него сын остался в особняке! – воскликнул Садовников.
– Плевал он на сына, – безапелляционно заявила Анна.
Сталкер вздохнул, помассировал лицо ладонями.
– Тебе-то какое дело до секретов Шимченко? – спросил он.
– Это тебя не касается.
– Ошибаешься. Я должен знать, чего ты ждешь от меня. Анна бросила оценивающий взгляд на сталкера.
– Если в двух словах, то Шимченко курирует большой оборонный заказ. Западноевропейский концерн строит для вашей страны десять летающих командных пунктов…
