Артем Каменистый - Практикантка

Этот объект был режимным и довольно секретным, по крайней мере так считал подполковник Бобриков, самый главный человек в здешнем небольшом гарнизоне. Кого зря сюда никогда не пускали – часовые были начеку. Посторонним на аэродроме делать нечего. В этой святой уверенности командир пребывал до самого полудня, пока запыхавшийся срочник, найдя его на крыльце клуба, не сообщил, что на полосу № 2 сел какой-то истребитель.

Само по себе событие довольно необычное – сюда нечасто заглядывали самолеты, а кроме того, о таких вещах всегда предупреждали заранее. Но особого волнения подполковник не ощутил – мало ли что в жизни бывает. Может обычная вынужденная посадка из-за мелкой технической неисправности. Раз система ПВО пропустила этот истребитель – значит, он имеет правильную систему опознавания и является своим, российским. Иначе его бы встретили зенитными ракетами еще на дальних подступах к охраняемому объекту.

Поспешив к «уазику», Бобриков приказал водителю поскорее двигаться в сторону второй полосы. Но до нее они так и не доехали, истребитель уже поворачивал с рулежки, бодро направляясь к дальней площадке. Когда подполковник наконец добрался туда, то увидел, что фонарь боевой машины открыт, а на скошенном крыле невысокий упитанный человечек с круглым розовым лицом деловито снимает противоперегрузочный костюм. Избавившись от этой неудобной сбруи, он ловко спрыгнул вниз. Подполковник смотрел на него с немалым удивлением – тут было отчего изумиться. На этом странном «колобке» ладно сидел парадный китель танкиста, увенчанный погонами полковника с миниатюрными золотыми лирами, что явно указывало на принадлежность к военным музыкантам. Брюки были непростыми – адмиральскими, а на голову странный человек водрузил набекрень берет десантника.

Подойдя к здоровяку Бобрикову, он пристально уставился на него с таким своеобразным видом, будто смотрит сверху вниз, а не наоборот, и деловито поинтересовался:

– Мужик, ты кто?

От такого сугубо штатского вопроса, заданного подозрительной личностью, обряженной, как шут на армейской юморине, Бобриков на миг растерялся. Он не ожидал, что на его режимном аэродроме когда-нибудь произойдет подобное непотребство. С трудом сохранив присутствие духа, чеканно ответил:

– Подполковник Бобриков. Могу я узнать, кто вы такой?

– Ну надо же! Как же мне повезло! – с бурной радостью отозвался толстячок. – Только прибыл и сразу натыкаюсь на знаменитого Бобрикова, так сказать, хозяина здешней тайги! Неслыханное везение! Наслышан, наслышан! Рад! Очень рад!

Протянув руку, странный человечек стальными тисками сжал ладонь военного и интенсивно ее затряс:

– Меня зовут Василий Иванович Чапаев, думаю, запомнить будет нетрудно. Если мы с тобой станем друзьями, то сможешь называть просто – Чапай. Так почти все делают. Ну раз уж наше знакомство состоялось, давай, начинай!

– Что начинать?! – выдохнул вконец обалдевший подполковник, тряся раздавленной ладонью: силы у этого странного коротышки хватало.

– Как – что? Докладывай, какова обстановка на моем аэродроме.

– На вашем?!!

– Бобриков, – печально вздохнул Чапай, – ты мне начинаешь активно не нравиться. На вот, возьми, будет что в сортире почитать.

С этими словами он протянул подполковнику большой коричневый пакет, покрытый кучей сургучных печатей. Машинально на них взглянув, Бобриков подпрыгнул от удивления и едва не отдал честь:

– Что это?

– Да сам не знаю, – абсолютно честно ответил Чапай. – Однако из этих глупых бумажек ясно следует, что все местное имущество, и ты в том числе, переходит в мою собственность. Но не переживай, со мной не пропадешь, я человек нормальный, меня не раз в дурдоме проверяли.

На сию вопиющую наглость Бобриков ответить так и не успел, из подъехавшей машины выскочил лейтенант Синельников, протянул сложенный листок:

– Вам срочный приказ из штаба округа!

Пробежав взглядом по тексту, подполковник вытер вспотевший лоб и ошеломленно повернулся к Чапаю:

– Но так нельзя! Чтобы через головы всех непосредственных командиров! У нас здесь особый объект! Это грубейшее нарушение режима!

– Да понимаю я! – положив руку на грудь, вздохнул Василий Иванович. – Только надо очень, просто до зарезу!

– Я буду жаловаться!

– Вот это правильно! – охотно поддержал его Чапай. – Обязательно и немедленно! Причем сразу во все инстанции! И не затягивай с этим! Можешь написать целые мемуары из собственных жалоб, аккуратно подшить их в одну книгу и знаешь, что с ней сделать?

– Что? – совсем позорно пискнул подполковник, окончательно растерявшийся от бешеного напора наглого рыцаря.

– Засунешь себе в задницу! – торжественно заявил Чапай и поспешил уточнить: – Да-да! Предвижу твои справедливые возражения. Ты, наверное, считаешь, что крупногабаритное произведение подобного объема не сможет пролезть в рекомендованное мною место? Что ж, довольно правильная мысль. Но спешу обрадовать – в моем лице ты нашел признанного эксперта по разрешению подобных проблем. Мы свернем твой письменный труд в узкую трубочку и будем запихивать ее в твою жопу дружными усилиями, ведь совместный труд сближает, не так ли?

Справиться с Чапаем в словесном поединке получалось только у настоятельницы Монастыря, да и то не всегда. Бобриков, не отличавшийся особым даром красноречия, выпал в нерастворимый осадок через несколько минут. Его окончательно добило то, что на его драгоценный режимный аэродром один за другим стали садиться разнообразные самолеты.

В полной прострации он обалдело смотрел, как без передышки на рулевую полосу поворачивают штурмовики и тяжелые бомбардировщики, истребители и разведчики. Некоторые были явно иностранного производства, без опознавательных знаков или того хуже – с очевидной символикой других государств. К тому времени ПВО объекта уже была в загребущих руках Чапая, садиться позволялось всем желающим. Одна машина была полностью незнакомой – черная, похожая на уродливого богомола со скошенными крыльями. Бобриков не знал, что видит перед собой уникальный астральный разведчик, собранный умелыми техниками Ордена всего в одном экземпляре.

Но главное потрясение подполковника вызвала вовсе не посторонняя авиация. Он невольно схватился за сердце, когда со стороны разгружаемого транспортника мощный автокар провез ядовито-оранжевый эллипсоид, снабженный хвостовым стабилизатором. Красная надпись гласила четко и ясно: «Термоядерная бомба. Шестой уровень. М-0,6. Не бросать!» Остальную маркировку Бобриков так и не разобрал, но увиденного ему хватило с лихвой. Дико оглядевшись, он увидел проклятого Чапая, стоявшего неподалеку с развернутой трубой спутникового телефона.