— У меня, - поднялся Вольдемар.
— Прекрасно, послушаем одного из авторов.
— Весь план Кагершемов и компании основан на соблюдении полной секретности, задействованные в нем военные силы незначительны. Один прокол и все провалится, сейчас у них нервы на пределе, количество посвященных в план растет. Поэтому надо заставить их нервничать и ошибаться.
— Вы говорите так, будто сам факт подготовки к мятежу уже доказан, - высказался Баумлер.
— Завтра на орбиту Астгартуса прибывает эскадра Стенера. Надо послать кого-нибудь из сенаторов с инспекцией. Лучше из комитета по здравоохранению или чего-то в этом роде. Ну, что-нибудь по поводу условий размещения десантников на десантных кораблях эскадры, - предложил Вольдемар.
— Его не пустят, - возразил Олвиц. - Такие визиты согласовываются заранее.
— Вот именно, а тут внезапная проверка под надуманным предлогом. Пусть вопит, требует, топает ногами и грозит всем карами сенатскими. Если все чисто, то покрутив пальцем у виска, они его пустят на корабли. А если нет...
— То его не пустят, ни под каким предлогом. Скрыть подготовку к высадке они не смогут, - продолжил Олвиц.
— Принимается. Я даже знаю, кого туда направить, я даже выбью ему соответствующие документы, - подхватил Нейман. - Но это будет только завтра. А что сегодня?
— Сегодня можно направить сенатора с инспекцией в батальон специального назначения, - внес свое предложение Баумлер.
— Это ничего не даст, - возразил Вольдемар. - Спецназовцев поднимут в последний момент и через два часа они будут у здания Сената.
— Два часа? - удивился сенатор Тасселер. - Всего два? А сколько времени потребуется космодесантникам?
— От военного космодрома два с половиной часа марша, - дал справку Олвиц. - Еще около часа на доставку с кораблей, не могу назвать это десантированием.
— Сколько их всего будет?
— Три батальона без тылов это тысяча триста - тысяча четыреста человек, - ответил Вольдемар. - Около сотни единиц бронетехники, но ничего серьезнее бээмпэдэ. Еще около сотни транспортных машин.
— А что у нас есть в городе? - поинтересовался Баумлер.
— Гвардейский полк тяжелой пехоты, два территориальных батальона, - дал справку пожилой мужчина с военной выправкой и командным голосом. - Есть еще несколько вспомогательных частей, но они не боевые.
— Похоже, нас поймали со спущенными штанами, - резюмировал Тасселер. - Но хоть на эти части мы можем рассчитывать?
— Да, конечно, - подтвердил тот же отставной военный, похоже, из сухопутных. - У них свое командование. Командира полка я знаю лично, он не подведет.
— Это обнадеживает, - подал реплику кто-то из присутствующих.
— Не очень, - возразил "сухопутный". - Полк хорошо подготовлен и полностью укомплектован техникой, в нем больше половины ветеранов, имеющих приличный боевой опыт. А территориалов всерьез никто не рассматривает.
— Можно вызвать части из других городов, - предложил Баумлер.
— Нельзя, - возразил Олвиц. - Спугнем клиента, они затаятся, а через год попробуют вновь. Пусть сначала раскроются, тогда мы их и прихлопнем. Резерв у нас есть совсем рядом - военные училища. Старшие курсы вполне подготовлены, техника у них есть, хоть и не самая современная.
Следующие тридцать минут собравшиеся обсуждали меры противодействия и силы, которые для этого нужно задействовать. Увидев, что эффективность совещания начала приближаться к нулевой отметке, Тасселер решил прекратить эту говорильню.
— Завтрашний визит на эскадру Стенера я организую сам.
Дальше сенатор обратился к Вольдемару, Олвицу, и седому "сухопутчику".
— План военного противодействия с вас.
— Есть! - ответил за всех седой.
— Теперь пресса...
Раздав поручения всем присутствующим, Тасселер закончил.
— Сегодня в три часа собираемся опять, жду от вас всех конкретных предложений и докладов о результатах. Сейчас все свободны.
— Подождите, господин сенатор, - влез Вольдемар. - У меня есть предложение, но обсудить его лучше в узком кругу.
Около семи часов вечера, заместитель командующего ВКФ контр-адмирал Коллинз миновал двери частной медицинской клиники, направляясь к ожидавшей его машине. Последний месяц он каждый вечер посещал эту клинику, где готовилась к операции его единственная внучка. Девочка с рождения страдала пороком сердца и сейчас ее готовили к решающей операции. Жена адмирала и невестка находились здесь постоянно. Других внуков у адмирала уже не будет. Два года назад лейтенант Коллинз погиб в рубке сторожевика, исковерканного ракетой имперского крейсера. Других детей у адмирала не было. Если бы мог, Коллинз тоже находился с ними неотлучно, но он не мог себе этого позволить.
Как только Коллинз оказался за пределами дверного проема, два здоровенных бугая мертвой хваткой вцепились в его руки, исключая всякую возможность сопротивления. Адмирал предпринял безнадежную попытку вырваться, но в поясницу ему уперся тупой твердый предмет.
— Не дергайтесь, адмирал, с Вами просто хотят поговорить.
Коллинз посмотрел на охранника клиники, но тот сделал вид, что ничего необычного не происходит. Водитель адмирала лежал за своей машиной со скованными за спиной руками. Возле него стоял еще один бугай, как под копирку воспроизведенный с двух первых. В руках у него было непривычного вида оружие, адмирал понял, что упиралось ему в спину. Бугаи подхватили Коллинза и буквально на руках понесли его в свою машину, стоявшую за углом клиники. Адмирал не сопротивлялся.
В здании Сената солидный господин закончил разговор по мобильному коммуникатору и сообщил собравшимся.
— Они его взяли, через пятнадцать минут он будет здесь.
— У Вас хорошая служба безопасности, господин Баумлер, - отпустил комплимент Вольдемар.
— Благодаря Вам, капитан, - не остался в долгу председатель совета директоров "Спейс энерджи". - Последние девять месяцев Табер гонял их как капрал новобранцев и, похоже, не зря.
Контр-адмирала впихнули в кабинет, дверь за ним закрылась. Коллинз уже догадался, где он находится, в здании Сената бывал не один раз. Кроме него в кабинете находилось трое. Одного он сразу узнал - бывший начальник флотской контрразведки Олвиц, второй в мундире с погонами капитана второго ранга тоже был знаком, но вспомнить его имя адмирал не смог. Третий - благообразный дедушка, расположившийся в кресле хозяина кабинета, адмиралу не был знаком, видимо какая-то сенатская шишка. Состав участников беседы, да и сам факт, что адмирала притащили в этот кабинет под дулом лазера, явно указывал на провал замыслов Кагершема. И не беседу его пригласили, а на допрос.
Первым нарушил молчание Олвиц.
