– Здравый смысл должны проявлять командиры, – мрачно возразил супертактик из «Эпицентра ярости».
Ученый остановил его нетерпеливым движением и попросил:
– Расскажите подробнее: что вы имеете в виду?
– Да, господин. – Марта глубже вдохнула и начала рассказывать о том, что новые форсеры без командира беспомощны и не способны на инициативу, что они никогда не задумываются над тем, что именно делают. О том, что не могут ориентироваться в бою, исправлять ошибки командиров, и о многом другом…
Ее слушали очень внимательно, субтактик из «Сердца бури» довольно кивал, его коллега из «Эпицентра ярости» яростно хрустел пальцами, а лицо стратега делалось все более и более мрачным.
– Очень хорошо, – сказал ученый, когда Марта замолчала. – Расскажите нам о ходе операции по уничтожению людей. С того момента, как вы их обнаружили. Ведь это ваше звено наткнулось на модуль во время учений?
– Так точно.
В этот раз она управилась быстро – за пять минут, коротко и сжато сообщила обо всех событиях, которым была свидетелем. Затем начался перекрестный допрос, и это испытание оказалось самым тяжелым.
Меднокожий субтактик атаковал Марту вопросами, требуя от нее признать, что новобранцы погибли по вине неумелого командования. Его оппонент из «Сердца бури» упирал на то, что дело в недоработке новой модификации, а не в командирах, пусть они и показали себя не с лучшей стороны.
Ученый попросил вызвать досье допрашиваемой, и, когда офицеры склонились к экранам вычислительных центров, Марта не смогла понять, чего больше отразилось на их лицах: брезгливости или жалости.
Все выглядело так, что, хотя расспросы касались новой модификации, на самом деле решение принималось о личной виновности или невиновности данного конкретного инструктора-субтактика.
А потом все закончилось.
– Можете идти, субтактик, – кивнул стратег. – Вас проводят.
– Да. – Она зашагала к двери, где ждал тактик-сопровождающий.
Лицо его выражало не больше, чем морда сытой песчаной крысы.
Когда Марта вошла в казарму, на нее обрушился настоящий град вопросов. Но она отмахнулась ото всех, просто легла на кровать и уткнулась пылающим лбом в холодный пластобетон стены.
Разговаривать не хотелось, не хотелось вообще ничего, разве что убить кого-нибудь.
Краем уха слышала, как в казарме начинаются и быстро прекращаются разговоры, как инструкторы один за другим уходят и возвращаются, как монотонно бормочет телевизор на стене.
Немного ожила, когда после часа отсутствия вернулся последним ходивший на допрос Анджей.
– Да, прямо лежбище дохлых форсеров, – сказал он, обводя казарму глазами-щелочками, и нагло ухмыльнулся при виде Сары, свернувшейся калачиком на кровати. – И чего вы все скисли? Всего лишь теперь кого-то точно отправят на ремодификацию: либо новобранцев, либо нас…
– Порадовал ты, – холодно сказала Сара. – По моим впечатлениям, вполне возможен вариант, что всех вместе.
– Чего ты им сказал-то? – осведомился Мигель.
– Примерно то же, что и вы. Зато мне сообщили кое-что интересное. Вся информация о нашей деятельности в качестве инструкторов получает статус «Совершенно секретно». Обсуждать ее с кем-либо строго запрещается.
– Так это отличная новость, – заметил Стефан. – Если так, то нам хотя бы оставят саму возможность кому-то разгласить.
– И то верно, – сказал шеолец и зевнул. – Вы как хотите, а я спать хочу. Устал что-то.
– Отдых не помешает, – кивнул Стефан.
Марта подумала, что они с ним прошли не через одну секретную операцию – выжили на Земле, на Гефесте…
И если будет на то воля Пророка, уцелеют и здесь.
Открыв глаза, Роберт обнаружил, что под спиной – что-то мягкое, на лице нет маски, а перед глазами колышется серебристый полог. Попытавшись поднять голову, сморщился от боли в затылке.
– Очнулся, – послышался откуда-то сбоку голос сержанта. – А мы тут пари начали заключать, сколько ты еще без сознания проваляешься.
– И кто выиграл? – Роберт пошевелил конечностями, проверяя, все ли на месте, и облегченно вздохнул.
Кроме головной боли, никакого дискомфорта не наблюдалось.
– Никто, – вступил в разговор Кампински. – Кто же знал, что твоя хренова голова такая крепкая?
– Да уж, – головная боль чуть утихла, и Роберт сообразил, что находится в большой взводной палатке и лежит на собственном спальном мешке.
В углу Кампински возился с пулеметом, прочищая один из стволов, у дальней стенки кто-то лежал и, судя по негромкому храпу, спал. Сидящий у люка Бьерн глубокомысленно чесал покрытый щетиной подбородок.
– Что со мной случилось? – поинтересовался Роберт. – Форсер кулаком приложил?
– Да плазмоид из мортиры прямо перед тобой взорвался. – Сержант для разнообразия поскреб затылок. – Отбросило и башкой шарахнуло о тот корабль, мимо которого мы пробегали…
– Если бы не шлем, то голова бы хрусть – и в кашу, – Кампински на мгновение оторвался от «Креста» и кровожадно пошевелил усами. – А так док Мак-Канн сказал, что легкое сотрясение мозга, и все.
– А где он сам? И остальные?
– Мак-Канн в госпитале, – отозвался Бьерн, – помогает. Шриван и Тимур на службе, там в штаб из тыла служитель какой-то приехал, а Гарри… – тут сержант помрачнел, тяжело вздохнул, – там, где могилу копают. Для него и остальных, кто в бою не уберегся. Подстрелил его форсер проклятый, а я опоздал… Черт!
– Ладно тебе, – неожиданно мягко проговорил Кампински и отложил пулемет. – Гарри уже созерцает Лик Единого. Ты как, Роберт, ходить можешь?
– Наверное.
– Тогда пойдем, посмотришь на того красавца, что Тимур на лету сбил. За него нашего снайпера к награде представить хотят.
По очереди протиснулись через люк, оказались в тамбуре, где у стенки стояли снятые шлемы, напоминающие отрезанные головы, и коллекцией высушенных черных бабочек валялись маски.
На улице царили поздние сумерки, на черно-сером небе светились звезды, из-за горизонта торчал белый рог местной луны. Издалека доносилось тарахтение моторов, приглушенные голоса, в той стороне, где темнела громада горно-обогатительного комплекса, мелькали огни.
– Этот летун около госпиталя лежит, если его медики еще в криогенную камеру не упаковали, – сказал Кампински.
– Зачем?
– Чтобы в тыл отвезти, умным головам на растерзание.
Подсвечивая фонарем, двинулись в сторону госпитальной палатки. Опознали ее легко – по перемещающимся внутри огням и застывшему около люка транспортеру с алым крестом на боку.
– Вот он, – сказал Кампински, заведя Роберта за палатку, под натянутый на раздвижных опорах тент.
