Должны у них быть приличные запасы — не могли же их отправить пустыми. Герцог производил впечатление предусмотрительного человека — обязательно об этом позаботился.
Дороги через Шниру не было — воспользовались паромной переправой, устроенной возле единственного спуска. Солдаты рассказали, что можно скакать по берегу весь день, и нигде не найти другое место, по которому можно без риска довести лошадь до воды.
На другом берегу начиналась хорошо натоптанная дорога. Королевская армия за месяц сходила по ней туда-сюда два раза — судя по состоянию покрытия, солдат в той армии было немало. Ехать было легко и приятно, оставалось надеяться, что и в долине не возникнут сложности.
В одном месте дышать пришлось ртом — ветерок доносил волны нестерпимого смрада. Насколько я понял, когда в Межгорье начались невеселые дела, солдаты перекрыли единственную дорогу, и всех, кто пытался оттуда вырваться, убивали. Своего рода абсолютный карантин: замазала тебя Тьма, или нет — никто даже не разбирался. Учитывая, что Ортар столкнулся с серьезными демографическими проблемами, глупо так расточительно обращаться с человеческими ресурсами.
Но это для меня глупо — по местным меркам, возможно, единственный разумный выход.
Я ведь многое еще не понимаю…
О масштабах трагедии свидетельствовали тысячи пней по обе стороны дороги. Тела поначалу сжигали, уничтожив ради этого весь здешний лес. Потом начали просто рубить — вот и смердит.
Бойцы мои приуныли — даже молодежь прекратила болтовню и смех. Мне тоже нерадостно было — если не считать армии короля, то мы первые, кто за последний год решился сунуться в этот мешок. А назад, кроме армии, никто не выходил. Точнее выходил, но дальше оврага их не пустили. Если, конечно, не считать отряды перерожденных, с одним из которых мне пришлось драться у брода — этих в овраг отправить не смогли.
А что сделают с нами… если вдруг?.. Тоже начнут рубить на куски? Или рубить некого будет…
Зря я раньше думал, что меня забросили в худшее место этого мира. Преувеличивал проблемы — худшее меня дожидается впереди.
* * *
Вскоре ветер перестал доносить смрад разложения — мы миновали неприятное место. Дальше дорога чуть повеселела — появились деревья. Вырубок хватало, но уже не сплошные пеньки — кое-что солдаты оставили. Чем дальше, тем заросли становились гуще, а за ними можно было разглядеть столбы дыма, поднимающиеся над заброшенным военным лагерем — там меня ждут старые знакомые.
На подходе столкнулись с первыми людьми. Сперва впереди раздался визг, затем из кустов выскочила молодая женщина, помчалась по дороге. Одной рукой она подняла подол узкой юбки, чтобы не мешала, в другой держала большую корзину, из которой время от времени высыпались грибы. Вслед за ней из зарослей выскочил горбун, не отставая, помчался следом, на бегу уговаривая:
— Ты повыше задирай! Повыше! Да чего там! Не стесняйся — не убудет от тебя!
Сержант Дирбз, ехавший по левую руку, покрутил свои куцые усы, и прокомментировал:
— А баба бежит нарочно медленно. И юбку задирает выше, чем надобно для бега. Не похоже, что здесь насилие происходит.
Женщина, поравнявшись с авангардом нашего отряда, только сейчас осознала, что перед ней посторонние — с криком «ой!» свернула на обочину, исчезла в кустах. Попугай, завидев старого собутыльника, радостно свистнул, привлекая его внимание. Горбун, проворно повторив маневр беглянки, на ходу выкрикнул через плечо:
— Здравствуйте страж! Здравствуйте птица стража! Здравствуйте епископ! Рад вас видеть! Простите — занят сильно: грибы собираю! Потом поздороваюсь, как следует!
Канфидус, проводив Тука умиленным взглядом, ностальгически выдал:
— Дом, Дан — мы, наконец, дома!..
* * *
Торжественный прием нам не оказали — никто просто не ожидал приезда таких великих людей. В принципе откуда им было знать — гонцов в честь нашего прибытия никто из крепости не посылал. Так что мы свалились как снег на голову.
Поначалу хотел, пользуясь моментом, осмотреть лагерь, не вызывая лишнего ажиотажа. Ага — размечтался. Слух о нашем появлении прошел со скоростью света и, хоть физика считает, что это невозможно, женская половина населения и дети сбежались со всех сторон еще быстрее. Мы были вмиг окружены галдящей толпой — все, от старух до соплюшек, спешили рассказать, как счастливы видеть меня любимого. Впервые ощутил себя в шкуре звездной персоны — не так уж и приятно. Мне бы делом заняться, а не выпускают.
Не ожидал, что стану столь популярен в среде этих простых людей — по пути к границе они подобных эмоций не выказывали.
Спасение, к счастью, не замедлило себя ждать — появился Арисат. Несколькими криками он привлек к себе внимание, затем, так же немногословно, разогнал толпу, освободив нас из окружения. Приблизившись, степенно поздоровался, но было видно, что под маской невозмутимости воин скрывает искреннюю радость:
— Мы, сэр страж, верили, что вы появитесь. Готовы были хоть до зимы вас ждать.
— Откуда вы вообще решили, что я должен появиться?!
— Его светлость герцог Шабен рассказал мне по секрету большому, что обязательно вызволит вас от ворон. А его несерьезным не назовешь — раз сказал, то обязательно сделает. Повиниться я перед вами должен, сэр страж.
— Это в чем же? — слезая с коня, спросил я.
— В том бою, у брода, мы вырезали из перерожденных их сердца. У наследника черное оказалось, у других темные разные — не из дешевых. Состояние целое. Но когда карающие со своей стражей забрали вас и епископа, они и сердца забрали. Сказали, что скверна на них великая, и… Ну как я мог не отдать? И меня бы тогда забрали, и сердца все равно бы не сберег.
— Не вини себя. Все правильно — не надо было сопротивляться. Ты ни в чем не виноват.
— Да не в том дело. Пару сердец, из простых, я все же скрыть смог. Трудно было это сделать, но я не простак — сумел. А потом, когда нас сюда отправили, собрал дружину, и раскрыл им замысел герцога. Мы по-всякому судили, но выходило, что надо много чего взять с собой, а то от герцога всего необходимого не дождались. И еда прежде всего — такую ораву прокормить нелегко. По прошлому году опыт имели: не загрузись тогда на все деньги, быть зимой голоду великому. Сейчас то же самое — надо было заранее подумать, как выживать там.
— И что? — начал догадываться я.
— Собрали мы все деньги что были, а их осталось мало — в прошлом году все растратили, когда в ссылку шли. Взяли сердце, что в убежище тогда взяли с твари. Укрытые от карающих два сердца тоже взяли. И продали. А на деньги купили все, чего нам недоставало. Оно, конечно, ваша доля главная там, да не было вас при этом, а решать пришлось немедля. Подумал, что вы не против такого должны быть. Но дозволения все же не спросили. Плохо получилось. Хотя как спросить?..
