— Не сомневаюсь. Я точно Ездок, но сейчас совсем по другим делам. Про Работяг слыхал?
Мужик пожал плечами:
— Работяги, Урки, Святоши, Менты разные… Чего ж не слыхал?! Вы там, в городе, совсем сдурели. На банды разбились.
— Работяги не бандиты.
— Да слыхал я, — почесал в затылке мужик. — Работяги, говорят, поприличнее.
— Они имеют связи с Большой землей. Оттуда люди пришли. И везу я их туда, откуда все началось.
— Как же они не перемерли? — усомнился мой собеседник.
— А они из санлагерей.
— А-а… И на кой черт вы туда едете, где началось?
— Где началось, там может и закончиться. Если сидеть и ничего не делать, так и передохнем все.
Разговор наш длился еще минут десять. Мужик мялся, почесывался. В кустах нетерпеливо возились, негромко лязгая оружейным металлом. В конце концов я его убедил. Щетинистый обернулся, махнул рукой. В зарослях взревел двигатель, и на дорогу выполз небольшой бульдозер с укрепленной железными листами кабиной. Своим ножом он слегка отодвинул баррикаду — ровно настолько, чтоб мы могли проехать.
— Вы это, — сказал на прощанье мужик, — не озоруйте. У нас хоть радио нету, зато другая связь имеется. Дальше всех уже предупредили. Гостеприимство вам не обеспечено. Но я дам знать, чтоб вас не трогали… если сами не нарветесь.
Я заверил его, что нарываться мы не собираемся.
Дорога была из рук вон, так что ехали мы с черепашьей скоростью. Флюиды Коня то усиливались, то затухали в моем мозгу. По этому ориентиру я старался держать расстояние. Приближаться к тем, кто впереди, было пока рано.
Когда начало смеркаться, я принялся высматривать место для ночной стоянки. В темноте ехать — себе дороже. Справа открылась обширная прогалина, которую со всех сторон плотно обступил лес. Лес — это плохо. Под его прикрытием можно подобраться незаметно и напасть внезапно. Кто тут мог к нам подбираться и нападать, я представления не имел. (Если комодовцы опять кого-нибудь не оставили позади, чтоб нас притормозить.) Просто в Зоне опасность — это повсеместное и непреходящее положение дел. И тот, кто его не учитывает, долго не живет.
Но выбор у нас был невелик. Я сказал по рации, чтоб остальные съезжали на прогалину.
Машины мы поставили в круг — опыт Средневековья и переселенцев американского Дикого Запада. Круг из четырех транспортных средств, правда, получился жидковат. Но ребята Исаева достали из грузовика свернутую в рулон металлическую сетку-рабицу и принялись затягивать ею пространство между машинами. Я поморщился. Тоже мне — непреодолимая преграда.
Люди высыпали наружу, разминая затекшие от долгого сидения в тряских кабинах суставы. Поднялся галдеж, но я его тут же прекратил. И в наступившей тишине из глубины леса вдруг донесся приглушенный рев пополам с воем. Звук был жуткий, хорошо, хоть достаточно отдаленный.
Бойцы насторожились, научники замерли. Я заметил, как Лариса зябко передернула плечами.
Ее присутствие в отряде меня нервировало. Кто она мне? По сути никто. Но я точно знал: хочу я этого или не хочу, но буду присматривать за ней всю дорогу. А значит, непременно просмотрю что-то другое. Например, засаду.
— Это что ж такое? — поинтересовался один из парней Исаева.
— Зверюга какая-то, — неопределенно объяснил Володя.
— Ночью будем по очереди караул нести, — сказал я. — Смотреть в оба, не дремать. Нам гости с такими голосами ни к чему.
— Не переживай, мы сигнализацию установим, — успокоил Исаев.
Я ничего не ответил. Сигнализация их!.. То, что ревело в лесу… Я, конечно, доподлинно не знал, что оно такое. Но предполагал. Тигры, как и Кошки, выжили после Чумы. Только Кошки сновали в населенных пунктах, а Тигры прятались в тайге. Их перестали отстреливать, и развелось их немало. Тигры, как и Кошки, изменились, следы, которые видели Охотники, раза в полтора больше обычных. И вообще не очень похожи на тигриные. Черт знает, на что теперь похожи те, кто их оставил. Я не очень верил слухам.
Тигры не сбились в стаи, как Кошки. Они по-прежнему гуляли каждый сам по себе. Сделались ли они, как и Кошки, умнее, никто не знал. Они таились в зарослях, охотились на выживших травоядных, а часто и на людей. Раньше Тигры и Медведи придерживались нейтралитета по отношению друг к другу из-за относительного равенства сил. Теперь, я слышал, Медведи стали тигриной добычей. Но если раньше профессиональный охотник знал способы избежать стычки с Тигром, то теперь эти способы пошли псу под хвост. Потому что невидимые Тигры вели себя совершенно непредсказуемо.
Я прежде никогда не слышал их рева. Но сейчас был почти уверен, что там, в тайге, бродит и подает голос именно Тигр. Об этом мне шепнуло мое «шестое чувство». Тигров только нам и не хватало! Но другое место для ночлега искать поздно.
Исаевские удальцы сноровисто натянули вокруг машин и сетчатой изгороди провод сигнализации, установили датчики. В центре круга уже пылал большой костер дров хватало. Экспедиция окружила огонь, верный защитник первобытного человека. Мы, хоть и не превратились в неандертальцев, но окружала нас одичалая, да к тому же здорово свихнувшаяся природа.
Принялись ужинать. Володька завел речь насчет расслабиться. У него точно было чем. Но я рявкнул на него: никакого спиртного. Он недовольно поворчал и зашелестел целлофаном своего походного пайка.
Люди держались группами: научники со своими, бойцы со своими. Пришельцы тоже сидели у костра особняком. Ольга определенно была у них за главную. Ее спутники, Валерий и Николай, оказались на редкость неразговорчивыми. За весь день я не заметил, чтобы они с кем-нибудь общались.
Формальный начальник экспедиции Леша Георгиев, измученный моим самозванством, почувствовал, что на привале может распоряжаться вовсю. Этим он и занимался. Я ему не мешал. Проблемы безопасности мы порешали с Исаевым, а до остального мне не было дела. Впрочем, ни в какой безопасности я не был уверен.
Мы с Профессором уселись рядом на обрубок бревна. (Вот тоже парочка: умник и Ездок.) Профессор протянул мне свой сверток с едой.
— Берите, мне много не нужно.
— Ешьте, — посоветовал я. — Силы вам потребуются.
Но ел он неохотно, вечная голодуха отучила от излишеств.
День, проведенный за рулем, измучил суставы и требовал разминки. Я встал с намерением прогуляться. Гулять тут, впрочем, было особенно негде. За импровизированную изгородь я сам категорически запретил выходить каждому. Пришлось неторопливо шагать вдоль нашего хлипкого ограждения. Машины черными громадами нависали надо мной и выглядели довольно мрачно. Однако лишь они и представляли собой хоть что-то надежное. Я похлопал ладонью по броне. Она еще не остыла и излучала приятное, успокаивающее тепло, как боевой слон в армии Ганнибала. Тайга вокруг приглушенно шумела под легким ветром. Ее стена была непроглядна, но в ту сторону мне смотреть и не хотелось.
