Лейтенант извлек из пальцев Куроедова средство прослушки.
Далее произошло следующее. Рука толстяка изогнулась, точно змея, вырвалась из захвата и, оставаясь за спиной, под невероятным углом долбанула лейтенанта Вегина в челюсть. Тот отлетел метра на два и рухнул на асфальт, издав затылком глухой треск. Развернувшись в ярости, Куроедов к нему шагнул.
– Не трогай меня, шестерка!
Симпатичный парень с отобранным «жучком» в кулаке неподвижно смотрел в пасмурное небо. Он был мертв.
Около двадцати секунд понадобилось Куроедову для осознания происшедшего. Злость его улеглась, дымка вокруг тела исчезла.
– Ничего себе! – Толстяк откинул со лба мокрые волосы. – Ну и силища у меня!
Воровато зыркнув по сторонам, он заторопился к своему «Мерседесу», припаркованному невдалеке. Он влез в автомобиль и, утратив на время интерес к вестям от Юрика Луганского, поспешил от греха подальше.
Ямото Кае, однако, интереса к майору Луганскому не потерял и потому продолжал курсировать у здания ФСБ. Он первым обнаружил труп лейтенанта Вегина. Маленький японец со шрамом над бровью остановился в пяти шагах и посмотрел в симпатичное лицо мертвеца. Затем извлек из кармана две миниатюрные фляжки и сделал из каждой по глотку. «Варварская страна», – заключил он, отходя прочь. Посторонние трупы не вызывали у Ямото любопытства.
12
Даша встретила Глеба в прихожей. Снимая куртку, Глеб вздохнул.
– Только не спрашивай «Ну как?», ладно?
– Нет, не ладно! – Даша указала на свою переносицу. – Смотри сюда и все без утайки!
Глеб потрепал ее «конский хвост».
– Словами не передать. Это надо было видеть.
Даша притопнула ногой.
– Без меня! Терпеть этого не могу!
– Ты много потеряла: Оксфорд был на высоте.
– А ты?
Глеб пожал плечами.
– Старался, как мог. Ты же знаешь, какой из меня актер.
Даша обняла его за шею.
– Бездарь. Хоть выполз?
– Вроде бы. На пару дней во всяком случае, а уж за это время… В посольство дозвонилась?
Даша кивнула.
– Такэру и Сато приедут к восьми. И еще Сашка тебе звонил.
– Что такое? – насторожился Глеб.
– Спрашивал, когда поедем кормить карася Клиффорда. – Даша поцеловала мужа в губы. – Между прочим, я тоже скучаю по Клиффорду.
Глеб потерся носом о ее нос.
– Потерпите, ребята. Разгребем это дерьмо… Москва-река, надеюсь, еще не замерзнет.
– Я тоже надеюсь, – вздохнула Даша. – А пока у тебя есть шанс перекусить.
Глеб кивнул.
– Воспользуюсь. Но сперва – в душ.
13
Луганский ворвался в кабинет шефа. Лицо майора было пунцовым, глаза сверкали, а из прически выбилась прядь, что было совсем уж из ряда вон. Генерал Рюмин только что закончил телефонный разговор, положил трубку и с ехидством произнес:
– Что-то нынче вы заработались, Юрий Васильевич. Вдохновение посетило?
Пропустив колкость мимо ушей, Луганский выпалил:
– Лейтенант Вегин убит, Борис Викторович!
Генерал привстал, не веря ушам.
– Что-о?.. Коля Вегин?
Кивнув, Луганский плюхнулся на стул без приглашения.
– Почти у главного входа. Возле своей машины.
Генерал сел, помолчал и потребовал:
– Подробности.
– Пробит череп, – доложил майор. – Вероятно, от удара об асфальт. Но… хоть экспертиза еще не дала заключения, можно предположить, что смерть наступила до падения. От смещения шейных позвонков. – Поймав пристальный взгляд шефа, Луганский торжествующе отчеканил: – Картина практически та же, что у Мак-Грегора.
Генерал откинулся на спинку стула.
– В таком случае, понятно все менее.
– Отчего же? – Майор вернул выбившуюся прядь на место. – Подозреваемый тот же: Грин Глеб Михайлович. Только на сей раз подозрения переходят в убежденность.
Брови генерала приподнялись.
– Юрий Васильевич, бога ради! Каким финтом вы сюда-то его привяжете? Зачем учителю французского убивать офицера ФСБ, причем прямо у входа в Контору? По-вашему, он подвержен лунным циклам?
Луганский колебался мгновение.
– Разрешите доложить, товарищ генерал: я поручил Вегину вести за Грином наружное наблюдение. Когда вы позволили мне отлучиться на пять минут, я распорядился…
Оксфорд ударил кулаком по столу. На сей раз это не было спектаклем.
– Кто тебе разрешил, сукин сын?!
Майор стойко выдержал его гнев.
– Во-первых, я исходил из оперативной обстановки. Задействовав подчиненного мне лейтенанта, в особом разрешении я не нуждался. А во-вторых, товарищ генерал, в обращении ко мне я бы просил выбирать выражения. Высокому нашему начальству огорчительно будет узнать, что вместо Расследования преступлений вы занимаетесь выгораживанием своих протеже.
Генерал Рюмин взглянул на него в упор.
– Это угроза, Юрий Васильевич?
Усики Луганского дрогнули в усмешке.
– Это напоминание, Борис Викторович, о реальной расстановке сил. Позвольте, я доложу некоторые детали убийства лейтенанта Вегина.
Побарабанив пальцами по столу, генерал сухо обронил:
– Докладывайте.
14
В восемь вечера, минута в минуту, Глеб открыл дверь братьям Абэ. Они опять принялись стаскивать с себя обувь, и опять их пришлось удерживать. «Это неистребимо!» – прокомментировала с кухни Даша, включая кофемолку. Едва Такэру и Сато успели снять плащи, как ввалились Стас, Илья и Светка. В крохотной прихожей началось столпотворение.
При виде Такэру веснушчатая физиономия Стаса расплылась в улыбку.
– Эй, самурай! Не растолстел еще?
– Ты-то, рыжий, как? – спросил Такэру. – Илюха не сделал тебе обрезание?
– Было бы что обрезать, – ввернул Илья.
Все трое заржали и принялись хлопать друг друга по спинам. Светлана и Сато снисходительно наблюдали это буйство со стороны. Глеб их познакомил. Капитан Сычова была в приталенном шерстяном платье, на каблучках и выглядела прелестно. Галантно пожимая ей руку, Сато по-английски осведомился:
– Леди тоже учительница?
Прервав дружеские тычки, Такэру проинформировал брата:
– Леди – полицейский. – Затем по-русски обратился к Светлане: – Будем сразу на «ты» или с японскими церемониями?
Краснея от смущения, Светлана пробормотала:
– Если у вас документы в порядке, можно без церемоний.
Все рассмеялись, кроме Сато, для которого пришлось переводить отдельно. Когда представления и приветствия были закончены, Глеб и Даша загнали всех на кухню и хочешь не хочешь заставили отужинать. Поскольку места не хватало, во время трапезы хозяева пристроились на подоконнике. Затем перешли в «гостиную», где с удобством разместились на диване и на табуретах. На подоконнике сидел лишь Глеб, да и то из прихоти.
