мира задумчиво поглядел на меня, затем печально вздохнул и ответил. – Прости, мой мальчик, но ты баснями ты сыт не будешь.
После этого он резко ударил по струнам и запел весёлую историю про глупого рыцаря, «спасшего» из пещеры дракона распутницу, которую принял за прекрасную принцессу. Когда повествование подошло к свадьбе, слушатели, что до этого смеялись до слёз, упали под столы, изнемогая от хохота. Под конец выступления Арнео буквально-таки закидали монетками. Бог не поленился подобрать их все, а затем ссыпал их в пустой мешочек, добавил собственный серебряник да завязал всё это добро на моём поясе.
– Ты чего? – удивился я.
– Здесь больше, чем ты сможешь заработать музой за десятки лет, – пояснил Арнео, невозмутимо соединяя концы верёвочки в красивый бантик. – Бери этот гонорар и забудь, что вообще умеешь слагать строки в рифму. Поверь, это лишит тебя уймы неприятных моментов и, как минимум, подбитого селёдкой глаза.
– Но я же хорошо рифмую! – всерьёз обиделся я.
– Видишь ли, – старательно подбирая слова, попытался объяснять мне необъяснимое Арнео. – Дело не в твоём мастерстве, а… Как бы это сказать? В твоей невесёлой роже.
– Он всё выдумывает, – прошептала мне из-за спины Гюзель. Я обернулся убедиться, что это она, и не ошибся. Правда, девушка выглядела встрёпанной. Помада на её губах была смазана, а шнуровка корсета развязана до середины.
– Цыц! – грозно шикнул на неё бог и с предельной серьёзностью посмотрел мне прямо в глаза. – Поверь, дружок, я редко за так даю хорошие советы. Но этот определённо тебя выручит.
– Я его учту, – только и сказал я, хотя на самом деле искренне расстроился.
Не быть таким как Арнео – комплимент, конечно. Но мне всё равно было неприятно принимать, что в чём-то он явно лучше. И, пожалуй, именно это эмоциональное недовольство привело к тому, что у Гюзель всё же получилось увлечь меня, хотя действовала она не очень-то профессионально. Даже на свой не особо искушённый взгляд я легко различал попытки манипулирования, и по итогу нравиться девушка мне стала ещё меньше, чем по началу. Ну, не получалось у меня хорошо относиться к столь продуманным фальшивым женщинам! Так что, в какой-то момент я, дабы и вовсе не потерять настрой, прикрыл одной рукой ей рот, а второй приподнял подол короткой юбки да нащупал меж её ног влажную впадинку.
Возражений от Гюзель не последовало. Напротив, улыбаясь, она повела меня в прикрытую тканью нишу. Места там только-только хватало для уединения двоих, но больше мне и не требовалось.
Забота об удовольствии шлюхи сущая нелепость. Ей платят деньги за то, чтобы это она постаралась для клиента. Поэтому после того, как она спустила с меня штаны и хорошо поработала языком, я повернул Гюзель лицом к стене, так как мне то было удобнее. А затем завернул нижний край юбки под корсет. Девушка, сделав собственные предположения об избранной мною позе, раздвинула руками ягодицы. Но я побрезговал такой альтернативой и поступил более традиционным способом. Из уст Гюзель зазвучали лестные глупости, а потом она начала стонать. Противно притворно. Я прекрасно чувствовал, что её сердце не начало стучать чаще даже на полдюжины ударов, а потому, прежде чем начать двигаться наиболее активно, крепко ухватил её у основания шеи правой рукой и, ускоряя ритм, сдавливал пальцы всё крепче. Гюзель было больно, но она предпочла покорно смириться, нежели проявить нормальное человеческое возмущение… Ладно. Пусть и от боли, но хотя бы в её стонах начала слышаться искренность. Однако, получив физическую разрядку, я окончательно охладел к этой девице. А потому, когда надел штаны, бросил ей под ноги пару медяков из кошелька Арнео. Плата была ни низкой, ни высокой на мой взгляд. И, видимо, я угадал, потому что Гюзель принялась подбирать монеты, не проявив никаких эмоций.
Смотреть на шлюху или как-то ещё унижать её мне не захотелось. Поэтому я проверил свой внешний вид и вышел в большой зал. Помещение было полно веселья, пьянства и распутства. Здесь и так было сложно остаться в одиночестве, однако Гюзель ещё и юркнула ближе да стала вновь ластиться ко мне. Но все её порывы завязать трогательную беседу провалились. И она, недовольно поджав губу, всё же отправилась на поиски более податливого богатея, способного возжелать вырвать милую девушку из грязных лап разврата… Я же подошёл к барной стойке с нелепой надеждой, что вместо спиртного в заведении найдётся стаканчик холодного молока. От ранее съеденного обеда меня подозрительно мутило.
– А, вот вы где, душечка! – отвлекла меня от беседы с ошарашенным разливщиком Луиза. Арнео возле неё не было, но я и не ждал его. Откуда-то с верхних комнат уже длительное время доносились волшебные звуки гитары. Затем грохот и… громкие стоны. – А я вас тут познакомить решила с одним храбрецом. Знакомьтесь, это капитан Бавальт, куда как больше известный под именем Буревестник!
Женщина фривольно провела сложенным перьевым веером по груди здоровяка. Он был выше меня на две головы, а мышцы его рук превосходили по толщине мои ноги. В тёмных волосах виднелось несколько седых волосков, хотя даже до пожилого возраста этому человеку было далеко. Огромная серьга с бусинами в левом ухе да борода, заплетённая в две косы, соединённые одним золотым кольцом, стилизованным под птицу, должны были дать понять любому о том, кто встретился ему на пути. Но этот мужчина, вооружённый широкой саблей, не был мне знаком даже понаслышке. Так что я не испытал ни малейшего трепета или восторга под взором его грозных серых глаз.
– Морьяр, – просто представился я и добавил: – Морьяр-Странник.
– Я вас оставлю, – шепнула Луиза, затем мило улыбнулась капитану и, словно бы и не весила около центнера, плавной походкой удалилась по своим делам.
– Чёрного эля мне! – отойдя от меня на пару шагов, прохрипел Буревестник лысому мужичку за барной стойкой. Тот быстро заморгал глазами, как будто только-только очнулся ото сна, и поспешил выполнять заказ.
– Вы собираетесь в Амейрис? – сразу решил уточнить я. Как правильно вести такого рода беседы я ещё не знал.
– А тебя так волнует, куда я собираюсь, малёк?
– Если вы не собираетесь в Амейрис, то нам не о чем говорить, – признался я и отвернулся, чтобы поискать взглядом Луизу. Может, ей был известен более адекватный капитан?
– Ваш заказ, сударь Буревестник… Твой тоже, парень, – сказал меж тем разливщик.
Я посмотрел на барную стойку и, увидев перед собой кружку молока, быстро подтащил её к себе. Глиняная посудина была огромной. При желании в неё запросто могла поместиться одна десятая суточного удоя
