соседом провели в ничего не значащей болтовне — тот всё же отдался в руки, как он выразился, местных коновалов, и таким вот незамысловатым способом пытался отвлечься от боли. Естественно, пейнкиллер ему вкололи первым делом, да и льда принесли, но, судя по всему, помогало не очень. Но и уходить с турнира Дьогу не пожелал — любопытно же, что дальше будет! Опять же, где ещё такое козырное место найдёшь, как у нас в загончиках? Отсюда видно сильно лучше, чем просто из толпы. А ему, как пострадавшему и пока не подлежащему транспортировке, организаторы сделали исключение и из бойцовской зоны гнать не стали, в отличие от всех остальных проигравших. Слабенькое, но утешение. Бонус, так сказать. Ну и мне не так скучно, потому что упускать столь удобный случай я не стал и принялся в подробностях расспрашивать про капоэйру. А о чём ещё здесь беседовать? Не думаю, что Дьогу стал бы откровенничать по личным вопросам, биография, там, туда-сюда… да и вообще как до жизни такой докатился? Я бы точно не стал. А вот про любимое увлечение почему бы и нет? Особенно если собеседник такой живой интерес проявляет? В общем, время убили.
А потом начался второй полуфинал — Гектор Оливейра против Пепе. И завершился он, надо сказать, ещё быстрее, чем наш с Дьогу бой: сразу после судейской отмашки Гектор попытался нырком пройти в ноги «дикому», но нарвался на жесточайший удар коленом в голову, и мгновенно «уснул». Дух из него вышибло ещё в движении, так что на канвас незадачливый борец рухнул уже в бессознательном состоянии. Как Пепе ему шею не свернул, ума не приложу! Но вот челюсть однозначно в починку — если не сломал, то как минимум вывихнул.
— Охренеть! — поражённо выдохнул Дьогу, и, скривившись от боли, схватился за бок. — Ф-фух!.. Слушай, Энрике, это мне ещё повезло с тобой, получается? Я-то всего лишь рёбрами отделался…
Договаривать он не стал, но я и без того прекрасно понял подтекст: и вот с этим монстром теперь тебе, приятель, разбираться! Кто победит, ещё вилами по воде писано, но то, что малой кровью не обойдётся, это к гадалке не ходи. Вряд ли, конечно, он именно такими словами подумал, но суть я передал верно.
— Не переживай за меня, амиго! — напустил я на себя молодецкий вид, хотя уверенности не чувствовал от слова совсем. — И не таких ронял!
— А где, если не секрет? — оживился Дьогу.
— Не секрет, — усмехнулся я. — На Беатрис. Участвовал в турнирах студенческой боксёрской лиги. Даже чемпионом был одно время.
— Студенческой? — заломил бровь мой сосед. — Она настолько крутая?
— Ну, для любительской организации более чем, — задумчиво протянул я. — В универсиадах РКА наша сборная постоянно участвовала. Да и мне пару раз довелось, когда ещё студентом был. Потом, правда, перешёл в рейтинговую категорию, а это уже ближе к профессионалам.
— Ну, если ты так говоришь… — хмыкнул Маседа, но развивать тему не стал, сделав вид, что ему резко поплохело.
На том беседа в очередной раз заглохла: соседа я не очень-то и убедил, а продолжать распинаться желания не было. Тут бы на нервы не изойти всему — вон какой зверюга меня ждёт не дождётся! Как он там сказал? Ты, в смысле я, Олег, моё испытание? Ну-ну. Ещё большой вопрос, кто и для кого. Однако же, приложив недюжинные усилия, я таки заставил себя успокоиться и даже умудрился погрузиться в псевдомедитативное состояние, среагировав только на касание одного из «принеси-подай». Оказывается, перерыв уже закончился, а я и не заметил, настолько в себя погрузился.
— Удачи, амиго! — помахал мне рукой на прощанье Дьогу.
— К чёрту, — буркнул я на ходу, а больше на слова размениваться не стал — оно мне надо, настрой сбивать? Правильно, не надо.
Так и протопал в ринг, встав точно напротив Пепе, буквально в паре шагов. Рефери, естественно, пристроился между нами сбоку, и начал церемонию:
— Финальный бой турнира! Встречаются Генри Форрестер и Хо-о-о-осе Химе-э-э-энес!
Что?! Как?! С фига ли вдруг Пепе стал Хосе? Хотя чему я удивляюсь, это же финал. До того можно было и прозвищами обойтись, а здесь уже всё строго официально. Меня, вон, тоже Генри поименовали вместо более привычного испанскому уху Энрике.
— Регламент четыре раунда по пять минут, либо досрочная победа нокаутом или самбмишеном! Бойцы, правила ясны? Генри?
— Предельно.
— Хосе?
— Си, сеньор.
— Начали!!! — рубанул рукой воздух судья, и резво отскочил подальше, чтобы случайно самому не прилетело.
А опасался он, надо сказать, не напрасно — не знаю, что там Пепе планировал, но я решил в финале использовать фактор внезапности на полную катушку и нанёс первый удар сразу же, как рефери подал сигнал к началу боя. И был это не хук, апперкот или панч, которые вполне естественно от меня ожидать, а высокий микадзуки-гери — почти такой же, как у Дьогу. Разве что чуть помедленнее. И, в отличие от моего нового приятеля, я попал как надо — внешним ребром стопы в голову, да ещё и с хорошей амплитудой. Вот только результат оказался вовсе не такой, как я рассчитывал. Нет, на месте соперник, конечно же, не устоял, но и не рухнул на канвас, как планировалось. Вместо этого он после нескольких неуверенных шагов назад поймал-таки равновесие, встряхнулся, как большой и страшный пес, и сам рванул в атаку.
Теперь уже мне пришлось ретироваться — мало радости попасть под такой каток. Казалось бы, вот он, мой шанс: лови на контратаке! Но… если ему в челюсть с ноги на один чих, то что я сделаю практически голыми кулаками?! Будь я в перчатках, и разговор был бы совсем другой. Там кисти защищены, и можно ни в чём себе не отказывать. А так себе же и дороже — если бить сильнее, запросто без костяшек останешься. Или в запястье руку сломаешь. Да даже вывих на выигрыше крест поставит, если по чести. А на точность надеяться, как только что показала практика, в данном конкретном бою вообще не вариант. Ну и что делать? Изматывать серийными, но не концентрированными ударами и бегать по рингу в ожидании гонга? Ну, такое себе… впрочем, а что ещё остаётся? Пожалуй, придётся первый раунд на разведку боем потратить. И тут главное самому на хорошую плюху не нарваться, или, тем паче, на тейкдаун и перевод схватки на канвас.
Собственно, именно этим я последующие пять минут и занимался, стараясь не ввязываться в прямой обмен, а действовать согласно заветам легендарного Мохаммеда Али — порхать,
