Ведьмак раздраженно вбросил шашку в ножны, опустился на расстеленный у костра брезент и севшим голосом сказал:
– Ладно, утром отведем ее в Зону, а там, через пробой, – в Чернобыль. Пусть живет. Ну что ты разнюнился, ей же там лучше будет! Ты ведь матерый сталкер, не новичок, да и с городскими мутантами имел дело, должен понимать…
И отвернулся.
Пахло горелым. И еще столярным клеем. Уха в котелке почти вся выкипела, не уследили, не до того было.
Химера подняла осунувшееся лицо и посмотрела сталкеру в глаза.
Во взгляде ее уже не было ничего человеческого.
Разве что любовь.
Зона Отчуждения. Чернобыль. Пойма Припяти. Сталкеры. Два года до…
– Да, не та стала Зона. – Бей-Болт поворошил угли догоревшего костерка, посмотрел в сгущающиеся сумерки над Дикими Землями. – Ох, не та! Чувствую, пора нам с тобой отсюда выбираться, брат Ведьмак. Погуляли – и будет, пора выбираться к людям.
– Что так? – поинтересовался Ведьмак. – С чего это тебя на упадническую лирику потянуло? Ты ведь в Зоне сколько уже годков? Вот и я почти столько же… И какие же края ты собрался осчастливить своим присутствием? И почему ты думаешь, что там без нас соскучились?
– Мы, – поправил его Бей-Болт. – Мы, потому что и тебе тоже, если разобраться, делать здесь больше нечего. Старые мы с тобой стали для Зоны, дружище. Старые. Да и предчувствия у меня…
– Нехорошие?
– Всякие, – неопределенно махнул рукой Бей-Болт.
– Предчувствия – это серьезно, – сказал Ведьмак. – Слишком мы сроднились с Зоной, чтобы не обращать на них внимания.
– Мы ведь с тобой уже и не люди, – задумчиво сказал Бей-Болт. – И многие старые сталкеры – тоже. Зона изменила нас, сделала своими, а сейчас она требует, чтобы мы ушли и занялись ее делами там, снаружи. Мне не дает покоя мысль, что мы сейчас нужнее в Большом Мире. Вроде как дипломатами или, точнее сказать, эмиссарами Зоны. Потому что кажется мне, что Зона понемногу осваивает Большой Мир. Для начала Москву, потом Россию, а дальше – как получится.
– Много мы знаем о том, что сейчас творится в Большом Мире, – проворчал Ведьмак. – Я вот и думать о нем забыл, по мне, так его вроде бы и совсем нет. Я живу здесь. И здесь, наверное, умру. И это, по-моему, правильно.
– А ты уверен, что сможешь умереть? – неожиданно спросил Бей-Болт.
– Все умирают, – равнодушно отозвался Ведьмак, – а уж здесь вообще смерть как косой косит.
– Ты вот вчера говорил, что собрался на север, за Припять, – продолжал Бей-Болт, – и как ты, позволь спросить, намерен туда добраться?
– Как, как… – Ведьмак поднял голову и недоуменно посмотрел на собеседника. – Очень просто. Открою портал до АЭС, ну а дальше пешочком придется. В первый раз всегда пешочком, пока порталы не разведаны. Ну а назад порталом, конечно. Только я подозреваю, что нечего там делать, на севере. Так, решил проветриться от нечего делать.
– А артефакты ты как находишь? – продолжал Бей-Болт.
– А чего их искать, и так ясно, где что лежит или появится и когда. Ну а в крайнем случае вырастить можно, только это хлопотно и долго. Лучше пойти и взять. Проще.
– Передвигаешься ты порталами, артефакты просто берешь, выглядишь на сорок, хотя тебе давно за семьдесят…
– Да знаю я, что ты хочешь сказать, да, не совсем человек, но тем более за периметром мне делать нечего. Здесь я могу, ну, если не всё, то очень многое, а что там? Старость? Посиделки на лавочке с водочкой и домино? На кой черт мне это нужно?
– Говорю же, Зона выходит в Большой Мир. И не просто сама выходит, а кому-то очень хочется весь мир превратить в Зону, а людей – в мутантов.
– Ну… ты же сам сказал, что мы с тобой уже не люди, а раз не люди, то, значит, мутанты. Ну и что из этого? Что я, оттого что научился создавать порталы, человеком перестал быть? Да и кто такие люди? Если следовать одной точке зрения, то люди всего-навсего более или менее удачно мутировавшие обезьяны. А если другой – то деградировавшие боги. Выбирай, что тебе больше по душе, а я вздремну пока.
– Ты не увиливай от разговора, ишь ты, спать он захотел. – Бей-Болт посмотрел в сгущающуюся темноту. – Ну, иди, иди сюда, дурашка, думаешь, мы тебя не видим?
– Это кто тут еще дурашка? – удивился Ведьмак. – Это я, что ли, дурашка? Тогда уж скорее старый дурак, раз с тобой о всякой ерунде разговариваю, вместо того чтобы, как подобает приличному сталкеру, принять вечерний колпачок и на боковую.
– Вот он, дурашка, пришел. – Бей-Болт протянул руку в сторону счастливо взвизгнувшего чернобыльского пса, выбравшегося из подернутых мерцающим пухом кустов. – Страшно ему ночью, вот он к людям и жмется. Молодой еще.
– Ты еще кровососа к костру пригласи, – пробурчал Ведьмак, откупорил флягу и примеривался половчее разлить по стопкам, – третьим будет до кучи. А то у нас некомплект, третьего не хватает, хотя тут и двоим мало, но традиция же! Ты же у нас ревнитель традиций.
– Кровососа нам не надобно, кровосос тварь некомпанейская, и характер у него от природы скверный, – ответствовал Бей-Болт. – А все потому, что когда-то был человеком. Или папа его был человеком. И натура у этого человека была поганая. Так что ничего, кроме кровососа, из него не получилось. А у этого щеночка папа был нормальным псом.
– Ты эту демагогию брось, на вот лучше, выпей на сон грядущий. – Ведьмак мотнул головой в сторону налитой стопки. – Сам же знаешь, как кого Зона определит, от конкретного человека может и не зависить.
– Ну, раз мы с тобой людьми остались, стало быть, зависит, – заметил Бей-Болт.
– Нам просто повезло. Да и в полной мере человеком может считаться только тот, кто живет среди людей, а мы с тобой нормальных человеков давненько не видели. И неизвестно, сможем ли мы среди них жить – большой это вопрос, знаешь ли.
– Валентина найти надо, – сказал Бей-Болт. – Столько лет прошло, как он там, в Большом Мире, и ни слуху ни духу. Значит, неладно в Большом Мире.
– Без тебя знаю, что неладно, – отозвался Ведьмак. – Надо. Зона с нас службу спрашивает, и отказать нельзя.
– Дом, милый дом… – шутливо пропел Бей-Болт. – Ну, давай, что ли… За то, чтобы люди оставались людьми, даже в Зоне.
– И в Большом Мире тоже.
И они выпили.
Над ними распростерлась насыщенная Зоной, густая и темная, как черничный кисель, чернобыльская ночь, перевитая жгутами энергопотоков, сверкающая разрядами аномалий, не признающая законов убогой человеческой физики. Для чужих – ночь чудовищ, ночь смерти…
Но они давно уже не были чужими.
– Интересно, как там наши в Большом Мире? – неожиданно сказал Ведьмак. – Ну, про Валентина я не говорю, он существо следующего порядка, не знаю, высшего или нет, но другого. А Сверчок? А другие вернувшиеся? Хотя Сверчок был из нас самый правильный. Потому что знал, зачем он пришел в Зону. И ему было куда возвращаться. Понимаешь, Бей, это очень важно, чтобы было куда возвращаться. Вот мне, например, некуда. У меня там, в Большом Мире, ничего нет. У меня все здесь. Хотя, если разобраться, и здесь нет ничего. Дома нет, семьи нет, одна только Зона и есть.
