— Одевайся, нам нужно кое-куда съездить!
Без капризов моя беременная подружка вспорхнула на ноги и на моих глазах стала натягивать песочного цвета форму обер-ефрейтора Люфтваффе. Смугляночка никогда мне не говорила, но я знал, что в действительности она имела звание штурмфюрер службы государственной безопасности рейха. Полтора месяца спокойной семейной жизни положительно сказались на фигуре моей боевой подруги: отдельные детали формы сегодня едва налезали на положенные им места. Но в любом случае моя Афродита выглядела просто восхитительно. По внутренней связи я набрал полковника Арнольда Цигевартена — мой друг вчера получил очередное повышение в звании, — и попросил разрешения съездить в Оснаабрюкке вместе с обер-ефрейтором для решения личных вопросов. В последнее время вылеты на перехват вражеских самолетов стали происходить по вечерам и по ночам, а в светлое время суток мы отсыпались, занимались личными делами или готовились к ночным полетам. Поэтому Арнольд охотно удовлетворил мою просьбу и даже предложил для поездки воспользоваться его личным мотоциклом. Пока я разговаривал по телефону, Смугляночка за моей спиной украдкой сняла со стены и повесила на плечо свою служебную винтовку МП.44, которая полтора месяца пылилась без дела на одной из стен нашей комнатушки.
* * *
Персонал авиабазы еще досматривал утренние сны, когда мы со Смугляночкой на мотоцикле катили по автобану в Оснаабрюкке, который находился в шестидесяти километрах от авиабазы. Дорога была отличной, мотоцикл выдавал приличную скорость, и до города мы домчались словно на крыльях, как раз к тому времени, когда начинали работать муниципалитет и различные учреждения и ведомства городских органов управления. Оставив мотоцикл на служебной парковке чиновников муниципалитета, я вместе с обер-ефрейтором прошел в здание и по красивой мраморной лестнице поднялся на второй этаж. Большая дверь вела в огромную приемную главы Оснаабрюкке, который, как мы выяснили у секретарши, еще не появлялся, но ожидался в самое ближайшее время.
Мы еще разговаривали с секретаршей, когда за нашими спинами послышался густой мужской бас, который интересовался целями нашего визита. Мужчина оказался бургомистром Оснаабрюкке Карлом Шорнхостом, который мгновенно разобрался в сущности нашей просьбы, тут же вызвал в свой кабинет городских чиновников, которые зарегистрировали мой брак с фрау Данклис, это была настоящая немецкая фамилия Смугляночки, ставшей вскоре после подписания соответствующего документа фрау Ругге. Что касается проведения таинства венчания в кирхе, то мы с фрау Ругге решили отложить осуществление этого таинства на время после завершения войны. Свадьбу с женой мы отпраздновали в небольшом городском кафе, где было кофе и много мороженого, большой любительницей которого оказалась моя дорогая женушка.
После свадьбы я чувствовал себя на седьмом небе от счастья, разрешилась проблема появления на свет ребенка, теперь у него появился официальный отец. Смугляночка получила право на подачу официального заявления на увольнение из армии.
А пока суть да дело, мотоцикл плавно катил по пустынному автобану, на котором только изредка нам встречались другие автомобили. Было три часа пополудни, поэтому мы особо не торопились, до вечера у нас еще была уйма времени. В городе мы совершили небольшую экскурсионную вылазку по бутикам и магазинам, расположенным на центральной городской площади, где накупили кучу гражданского барахла для фрау Ругге. Теперь она сидела на заднем сиденье мотоцикла и держала между нами большую сумку с накупленным барахлом. Затем смотались на городской вокзал и забронировали билет для фрау Ругге на поезд Берлин — Женева, который в десять вечера проходил через Оснаабрюкке.
В эту сладкую минуту семейного счастья настроение Смугляночки изменилось в лучшую сторону и ничто не предвещало грядущих потрясений. После всего свершившегося я много раз вспоминал этот момент, шаг за шагом повторяя его в своей памяти, и каждый раз убеждался в том, что в ту минуту судьба уже приняла решение и распоряжалась нами, не особо интересуясь последствиями. Мчавшийся впереди грузовичок странно заманеврировал, словно хотел перекрыть дорогу, он резко тормознул на скорости, и его занесло, из-за чего он носом уткнулся в дорожное ограждение и частично перекрыл полторы полосы движения транспорта. Но автобан был не особенно сильно загружен транспортом, и я легко обошел его по оставшимся свободным полосам дороги. Когда я уже почти миновал остановившийся грузовик и считал, что опасность позади, то внезапно увидел, что из его кабины выскочили два человека, которые в руках держали армейские пистолеты-пулеметы МП.38.
Смугляночка одновременно со мной обратила внимание на автоматчиков, ее тело напряглось, и она громко прокричала, чтобы я увеличил скорость и как можно быстрее покинул бы это место. Мотоцикл летел уже на максимальной скорости в сто двадцать километров в час, и, когда люди в гражданской одежде открыли огонь из «шмайсеров», мы уже отъехали на сто — сто пятьдесят метров от места аварии грузовичка. В душе я надеялся, что это не засада, специально устроенная на нас, а роковая случайность и что огонь по нам ведут не профессиональные солдаты, а дилетанты, впервые взявшие в руки оружие. Но по тому, как близко брызнули от мотоцикла фонтанчики от попадания автоматных пуль, я понял, что глубоко ошибался в оценке способностей стрелков, эти парни были настоящими профессионалами. Следующая автоматная очередь прошлась по заднему колесу мотоцикла, шина в мгновение ока слетела с его обода, и мы загрохотали ободом по асфальту.
С большим трудом мне удалось удержать мотоцикл на ходу, а Смугляночка, сбросив сумку с барахлом на землю, всем своим телом прижалась ко мне, а руками стиснула мою шею так, что мне стало трудно дышать. Она тяжело дышала и все это время пыталась что-то мне сказать. Когда я подумал, что нам удалось избежать засады и все уже позади, то впереди показались два автомобиля «Опель», которые приткнулись к обочине дороги и вокруг которых не было видно ни одного человека. Голова взорвалась непонятными дикими криками и воплями, я почти потерял способность управлять мотоциклом — глаза застилали слезы, а руки начали дрожать. Смугляночка прошептала, чтобы я быстрее сворачивал с дороги и уходил в придорожную лесополосу, где мы могли бы спрятаться. Мне стало совсем плохо, и тогда Смугляночка схватила меня за правую руку и резко дернула ее. Мотоцикл мотнуло в правую сторону, он с силой врезался передним колесом в бордюр дороги, из-за чего, словно дикий мустанг в прериях, вскинул вверх заднее колесо и с большой силой выбросил меня со Смугляночкой из седел. До конца жизни я буду помнить ужас этого полета и надвигающейся навстречу мне ствол белого дерева, последней мыслью стал вопрос: куда пропала Смугляночка?
